Невеста дьявола - Энн Райс

Спокойная улыбка, как у Джулиена на фотографиях. Огромные глаза наполнились светом. Руки потянулись к ней и едва не коснулись ее лица. Тело Роуан наполнилось блаженным теплом.

Затем фигура озарилась неясными бликами и внезапно растворилась в воздухе, а последняя волна тепла оказалась такой жаркой, что Роуан отступила и отвернулась, прикрыв глаза рукой.

Комната словно вдруг опустела. Лишь портьеры беззвучно колыхались. Постепенно вновь воцарился холод.

Роуан сразу продрогла. Силы покинули ее. Руки по-прежнему дрожали. Она подошла к камину и устало опустилась на колени.

В голове царил сумбур. Роуан с трудом понимала, что произошло и какое она имеет ко всему этому отношение. Постепенно мысли стали обретать ясность.

Она положила на маленькую решетку растопку, сверху – несколько палочек и небольшое полено, затем чиркнула длинной спичкой и разожгла огонь. Через секунду послышался треск и в камине запрыгали язычки пламени. Роуан не сводила с них пристального взгляда.

– Ты ведь здесь? – прошептала она, глядя, как огонь охватывает сухую кору, становится все ярче и сильнее.

– Да, здесь.

– Где?

– Рядом с тобой, вокруг тебя.

– Откуда исходит твой голос? Сейчас он вполне реален и тебя может услышать кто угодно.

– Скоро ты поймешь, как это происходит, и гораздо лучше, чем я.

– Ты этого от меня ждешь?

Последовал долгий вздох. Роуан напрягла слух: никакого дыхания – лишь явственное ощущение чьего-то присутствия. Сколько раз ей доводилось вот так же чувствовать кого-то рядом, но не потому, что она слышала чужие шаги, биение сердца или дыхание. Звуки были именно такими – более тонкими, неуловимыми.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– Почему?

– Потому, что для меня ты самая красивая. Потому что ты способна меня видеть. Потому что в тебе воплотилось все то человеческое, чем я жажду обладать. Потому что ты живая, теплая, мягкая. И я знаю тебя, как знал прежде тех, других, что были до тебя.

Роуан молчала, и он продолжил:

– Потому что ты дитя Деборы, ты дитя Сюзанны, Шарлотты и всех остальных, чьи имена тебе известны. Даже если ты откажешься принять изумруд, который я подарил Деборе, я все равно люблю тебя. Люблю и без него. Я полюбил тебя, как только мне стало известно о твоем грядущем появлении. Благодаря своему дару предвидения я узнал о твоем приходе задолго до того, как он произошел. И полюбил тебя заранее.

К этому времени огонь разгорелся вовсю: толстое полено поглотили яркие оранжевые языки и по залу распространился восхитительный аромат – умиротворяющий запах горящего дерева. Но Роуан пребывала словно в бреду. Собственное дыхание казалось ей замедленным и странным. И она уже не была, как прежде, уверена, что голос, который она различает столь явственно, звучит в действительности и что его услышали бы другие, окажись здесь кто-то еще.

Однако для нее этот голос звучал ясно и чрезвычайно соблазнительно.

Она медленно опустилась на теплый пол возле камина и, прислонившись спиной к мраморной плите, которая тоже успела нагреться, устремила взгляд в глубокую тень под аркой в самом центре комнаты.

– Твой голос успокаивает, он такой красивый, – вздохнула она.

– Я хочу, чтобы он казался тебе красивым. Я хочу доставлять тебе удовольствие. Твоя ненависть повергала меня в уныние.

– Когда?

– Когда я до тебя дотрагивался.

– Объясни мне все, абсолютно все.

– Существует множество объяснений. В твоем вопросе уже заключен ответ. Я могу поговорить с тобой от собственного «я», но все, что я скажу, будет основано на знаниях, полученных мною от других на протяжении многих веков. Я черпал эти знания из вопросов, которые мне задавали. Это своего рода логическое построение. Если хочешь создать новую образную концепцию – спрашивай.

– Когда ты появился?

– Не знаю.

– Кто первый дал тебе это имя – Лэшер?

– Сюзанна.

– Ты любил ее?

– Я и сейчас ее люблю.

– Она до сих пор существует?

– Ее нет.

– Я начинаю понимать, – сказала Роуан. – Ты воплощаешь отсутствие физического состояния, а следовательно, отсутствие времени. Разум без тела.

– Вот именно. Молодчина. Умница.

– Хватит и одного эпитета.

– Ладно, – согласился он, – но какого?

– Ты играешь со мной.

– Нет. Я никогда не играю.

– Я хочу дойти до сути, до самых основ, достичь, так сказать, дна. Хочу понять тебя, твои поступки и желания.

– Знаю. Я понял это прежде, чем ты заговорила, – произнес он все так же вкрадчиво, соблазнительно. – Но ты достаточно умна, чтобы понимать: в том царстве, где обитаю я, нет дна. – Он помолчал, а затем неторопливо продолжил: – Если ты заставишь меня произносить длинные тирады и принять во внимание твои по большей части совершенно неправильные представления, ошибки и непродуманные определения, то я так и сделаю. Однако мои слова могут оказаться не столь близкими к истине, как тебе бы того хотелось.

– И как ты это сделаешь?

– Исходя из того, что узнал от других человеческих существ, разумеется. Поэтому я и говорю тебе: выбирай. Начни задавать вопросы с начала, если тебе нужна чистая правда, – и получишь загадочные, туманные ответы. И к тому же, возможно, бесполезные. Но все равно они будут правдивы. Или начни с середины – и услышишь ученые, сложные ответы. В любом случае ты узнаешь обо мне то, что я знаю о себе от тебя.

– Ты дух?

– Я то, что называешь духом ты.

– Как бы ты сам назвал себя?

– Никак.

– Понятно. В твоем мире нет нужды в именах и названиях.

– Нет даже такого понятия. По правде говоря, у меня просто нет ни имени, ни названия.

– Но у тебя есть желания. Ты хочешь обрести человеческую природу.

– Хочу. – Послышалось что-то вроде вздоха, полного печали.

– Зачем?

– А тебе, Роуан, не хотелось бы стать человеком, окажись ты на моем месте?

– Не знаю, Лэшер. Возможно, я предпочла бы свободу.

– А я жажду этого до безумия, – медленно и скорбно проговорил голос. – Чувствовать тепло и холод, познать удовольствие. Смеяться… Каково это – смеяться? Петь и танцевать. И видеть все человеческими глазами. Ощущать предметы. Существовать во времени, испытывать потребности и чувства. Получать удовлетворение от осуществленных амбиций, иметь ясные идеи и мечты.

– Да, я начинаю тебя понимать.

– Не будь столь уверена.

– Значит, сейчас у тебя нет ясного зрения?

– Такого, как у тебя, нет.

– А когда ты смотрел глазами мертвецов, ты видел ясно?

– Не совсем, хотя и лучше, чем всегда. Но смерть цеплялась за меня, окружала со всех сторон. В конце концов я совсем терял зрение.

– Могу представить. Это ты вселился в тестя Шарлотты, пока он еще был жив.