Пылающий остров (Фантастический роман с иллюстрациями) - Александр Казанцев

Во время речи оппонента стоявший у притолоки профессор кусал ус, презрительно опустив уголки губ. Доктор озабоченно наблюдал за ним.

— Я позволю себе извиниться перед многочтимой аудиторией! — неожиданно прозвучал гулкий отрывистый голос старого профессора, едва смолк официальный оппонент. — Я позволю также принести свои извинения и многоуважаемому председателю Николаю Лаврентьевичу, что без приглашения вторгаюсь к вам, но я счел бы недостойным звания истинного ученого смолчать при обстоятельствах… м-да!.. при обстоятельствах, сопровождавших изложение трактовавшейся здесь работы…

Марина подняла глаза и удивилась. Она даже не знала этого ученого.

— Пожалуйста, профессор, мы очень рады предоставить вам слово, — сказал председательствующий молодой академик.

Профессор прошел за длинный, напоминающий, беговую дорожку стол, ссутулив худую спину.

— М-да!.. Детский лепет или безумный бред? Я осмелюсь предложить этот вопрос всем присутствующим. Что преподносит нам, я бы сказал, нескромный соискатель почетного звания доктора физических наук? Разве уважаемые представители научного мира имели честь собраться здесь лишь для тою, чтобы выслушивать нелепые фантазии? М-да… В первый раз за долгую жизнь вашему покорному слуге выпадает незавидная роль возражать с этой высокой кафедры ребенку или сумасшедшему. Конечно, это «эгейнст зи грэн» — немного против шерсти, как говорят американцы, но прошу покорнейше извинить старика. Привык я называть вещи своими именами. Не обессудьте!.. Слишком трудно равнодушно слышать столь вульгаризированные представления о сущности физических явлений, преподнесенные нам здесь под ярлыком серьезной научной работы!

Аудитория онемела от удивления. Министр внимательно изучал лицо старого профессора, громившего основы высказанных Мариной гипотез, зло высмеивавшего ее математические построения.

Стоявший в дверях доктор держал пенсне в руках и, не отрываясь, глядел на своего пациента, словно искал в его глазах разрешения мучившей его загадки.

— Так выглядят, уважаемые товарищи по науке, эт ферст блаш — при первом взгляде — изложенные нам принципы теории сверхпроводимости в свете далеко не исчерпывающей, но серьезной критики… — Профессор оперся вытянутыми руками о стол и согнул узкую спину, продолжая местами налегать на букву «о». — М-да!.. Но все это бледнеет, товарищи ученые, перед второй частью выступления соискателя. Лишь одна-единственная в ней фраза доставила мне внутреннее удовлетворение. Почтенный соискатель совершенно справедливо изволил заметить, что излагаемым мыслям место не в научной работе, а в фантастическом романе. И я позволю себе добавить: в плохом, уводящем во вредную сторону романе! М-да!..

Всей силой авторитета науки я позволю себе заверить вас: оставьте далекие от реальности мечты о концентрации энергии в магнитном поле! Заниматься такой задачей — абсурд, заблуждение, нелепица, чепуха, ересь, вандализм в науке, невежество, узость взглядов, оскудение ума, отсутствие элементарного контроля над собой!

Ваши предыдущие аплодисменты, уважаемые и дорогие мои коллеги, я позволю себе отнести скорей к эстрадной актрисе, ловко жонглировавшей эффектными, но невозможными положениями, чем к представителю чистой и объективной науки…

В аудитории поднялся шум. Над доской зажглись и замигали буквы: «Внимание!» Шум не прекращался. Он понемногу стал затихать только после того, как молодой академик, проводивший защиту, встал и подошел к доске.

Тогда особенно громко прозвучал певучий и обиженный голос Нади:

— А я думала, что люди — современники революций — умеют спорить по-настоящему!

Академик поднял руку и сказал:

— Продолжайте, профессор!

Профессор стоял все в той же напряженной позе, опершись руками о стол, и резкими движениями поворачивал голову то вправо, то влево.

Марина села на пододвинутый ей стул и потемневшими глазами не мигая смотрела на этого ненавидящего ее человека. Она заметила, как преобразился он, заговорив о концентрации энергии, как страстно зазвучал его голос.

Женщина, слушая, часто обращает больше внимания не на смысл слов, а скорее на тон, каким они сказаны. И, странное дело, Марина не могла найти в себе ни малейшей неприязни к своему неожиданному оппоненту. Но обида, горькая ребяческая обида подкатывала к горлу, растворялась в слезах, готовых брызнуть из глаз…

Профессор продолжал:

— Нам рисовали развращающие мозг картины применения аккумуляторов, использующих магнитные поля сверхмощной силы, — я бы сказал, сверхаккумуляторов. Мы слышали о карманных электростанциях, о неиссякаемых батареях, о бестопливных двигателях, гораздо более удобных, чем атомные… Я сам мог бы, бесконечно фантазируя, рассказать и более поразительные вещи. Но зачем это? Зачем? Для чего тратить силы и государственные средства на бесплодную, хилую идею? Сила уничтожит сама себя. Почтенная соискательница говорила нам об изменении структуры вещества при увеличении магнитного поля, исключающей возможность существования сверхпроводимости. Кроме того, большое магнитное поле разрушит и самое катушку, прочность которой не может быть достаточной. Вся накопленная энергия вырвется наружу, чтобы испепеляющим жаром уничтожить производящих опыт людей, будь то седой, всеми уважаемый ученый или полная жизни и любви девушка…

Дорогие коллеги, товарищи ученые, я имею честь заверить вас, что теоретически нет никакой возможности предохранить проводник от проникновения в него магнитного поля! Точно так же как нельзя пропустить по нему ток больший, чем допускает его атомная структура. Нет такой возможности! Всякая попытка обречена на такую же неудачу, как и стремление получить явление сверхпроводимости при обычных температурах.

Резюмируя свое выступление, я позволю себе сказать, что представленная работа порочна как в своей основе, так и в отношении намечаемых вредных перспектив, обрекающих людей на ненужный риск и горькие разочарования. Работа соискательницы не продумана, сыра, недостаточно выношена, не обоснована, мелка, легкомысленна и, самое главное, неправильно ориентирована. Приходится пожалеть о напрасном труде и потерянном времени. Будем надеяться, что это послужит хорошим уроком юной соискательнице и повернет ее честолюбивые стремления на другой, более реальный и эффективный путь, что я имею честь ей рекомендовать…

Профессор кончил и быстрой подпрыгивающей походкой направился в аудиторию.

Слышно было, как залетевшая в окно ночная бабочка билась крылышками о матовый колпак лампы.