Джереми Полдарк (ЛП) - Грэм Уинстон

— Что ж, — сказал Хеншоу, стараясь быть дружелюбным, — почти три года назад вы выплатили четыреста пятьдесят фунтов за долю доктора Чоука. В то время я посчитал, что это гораздо больше реальной стоимости. Но ваши ожидания оправдались. Теперь я думаю, что старику Окетту предложили больше пяти сотен, чтобы он решил продать свою долю.

— Я тоже так считаю.

Хеншоу никогда не любил, когда Росс оказывался к нему той стороной лица, которую пересекал шрам. Шрам был наполовину скрыт длинными волосами, но всё равно его хвостик спускался по щеке, как знак безрассудства и нетактичности, качеств, которые Хеншоу отвергал, будучи человеком миролюбивым и добродушным.

— Не думаю, — сказал он, — что это как-то повлияет на работу шахты, вообще-то нет, и потому мистеру Как-там-его-зовут придется согласиться с мнением большинства. В любом случае, когда прибыли так хороши, жаловаться не на что.

— Да, — согласился Росс.

— Обидно, что работы в сторону Треворджи ни к чему не привели, но, вероятно, мы сможем снова их начать через несколько месяцев.

Они некоторое время шли молча.
— Интересно, миссис Тренвит по-прежнему стоит на своем? — спросил Росс.

— Миссис Тренвит? Вы о том, не собирается ли она продавать свою долю? Можете не сомневаться. У нее просто нюх на прибыль, так что она не расстанется со своей долей так запросто.

— Есть два вида прибыли.

— Да, ну что ж, если она продаст, то это ведь всё равно несерьезно? Доли в других шахтах меняют хозяев каждый день, если в наше время находятся желающие их купить. Соглашусь с тем, что лучше бы всё оставалось как есть, но не думаю, что пара новых акционеров может перевернуть всё вверх дном.

— Верно, — ответил Росс.

Они приблизились к развилке.
— Выпьете со мной, перед тем как отправиться домой?

— Нет, благодарю, сэр. Мне уже достаточно. Я лучше поспешу домой, пока еще светло.

Росс свернул к яблоневому саду, в сторону дома. Когда в поле зрения показалась парадная дверь, он увидел рядом незнакомую лошадь.

В прихожей его встретила Джейн Гимлетт.
— Сэр, если позволите, там вас пришел повидать один джентльмен. Он здесь уже с полчаса. По имени Тренкром. Вы велели мне всегда предупреждать, чтобы вы знали, входить вам или нет.

— А где миссис Полдарк?

— В доме, с мистером Тренкромом, сэр.

Росс снял шляпу и пригладил волосы. Присутствие мистера Тренкрома объясняло стоящую снаружи лошадь, но как объяснить появление самого мистера Тренкрома? Он был не в том настроении, чтобы принимать гостей. Но Демельза одна, и больше никого. Росс вошел.

Жена в белом муслиновом платье стояла к нему спиной, разливая чай. Гость сидел лицом к нему в самом большом кресле.

Мистер Тренкром был одним из тех немногих людей, у которых всё получалось. Как и Уорлегганы, он обладал талантом превращать свои интересы в деньги, но в отличие от них не имел амбиций по завоеванию более высоких позиций в обществе. Он родился сыном торговца шерстью, о чем ему постоянно напоминали. Вкладывал деньги в рыболовецкие суда, имел доли в прокатных станах, в оловянных мастерских, в маленьких лавках маленьких городков. И повсюду деньги приумножались и приносили всё больше и больше. Инвестиции в «Карнморскую медную компанию» стали почти единственной серьезной потерей за всю его карьеру, и Росс не видел его с тех пор, как предприятие рухнуло. Конечно, все, в особенности члены городского совета, знали, в чем состоят его главные интересы.

Внешне он выглядел крепким, но имел в жизни всего двух врагов: таможенников и собственные бронхи.

— Капитан Полдарк, — произнес гость почти беззвучно. — Простите, что не встаю. Был сильно болен этой зимой. Сырость ни к чему хорошему не приведет. У вас очаровательная жена. Я сказал, что спиртное не буду. Она сделала чай. Чудесно. Как поживаете? Мой любезный сэр.

— Я нахожу наш климат изнурительным, — ответил Росс.

Демельза взглянула на него и тут же увидела, что надвигаются неприятности.

— Будешь что-нибудь, Росс?

— Что-нибудь покрепче, — сказал он. — Вы так далеко заехали в этот унылый вечер, мистер Тренкром.

— Да, как видите. Я уже несколько лет не был в этих местах. Какие угнетающие новости из Франции, капитан Полдарк. Говорят, Мирабо снова серьезно болен и почти ослеп. Может и умереть.

— В последнее время я не особенно слежу за их политическими событиями.

— Я тоже только изредка. Но это такой постоянный контраст. Мне сказали, что если Мирабо не станет, то это будет подобно землетрясению. Позиция короля. Очень шаткая. Англия не может просто стоять в сторонке и наблюдать.

— Не думаю, что нас касается происходящее с Людовиком.

— Что ж, в общем-то это верно. Но есть же какие-то границы.

— Границы с обеих сторон. Ведь у нас есть армия и флот.

— Да-да, разумеется, вы правы. Но всё же я серьезно опасаюсь за будущее.

Росс сел в кресло и положил руки на подлокотники.

Все замолчали.

— Тем не менее, — сказал мистер Тренкром, — я приехал к вам, чтобы не просто обсудить внешнюю ситуацию, как вы могли заметить. Несомненно.
Он закашлялся. Для такого крупного мужчины этот звук казался несвойственным, его подобное горе тело задрожало, а в конечном итоге он издал откуда-то глубоко изнутри тонкий сиплый звук, как будто кто-то душил маленькую собачку. Вытерев рот, Тренкром продолжил. 
— Первая цель — возобновление нашего знакомства. В чем мы преуспели. Вторая — необходимо прояснить ваше положение дел. Всё ли благополучно. Третья цель — поговорить о моем деле. Значит, если...

— Полагаю, — сказал Росс, — что нам нужно поговорить о том, что вы предлагаете. Так мы быстрей придем к взаимопониманию и сможем позже поболтать о моих делах.

Мистер Тренкром улыбнулся Демельзе.
— Ваш муж всегда сразу переходит к сути дела. Мне нравится его прямолинейность. Конечно... Но все зависит от процветания его предприятий, и насколько он заинтересован в моих. Однако...

— Половина округи заинтересована в ваших предприятиях, мистер Тренкром, — сказал Росс.

Улыбка толстяка превратилась в усмешку, плавно переходящую в тонкий вымученный кашель.

— Вполне резонно, что у людей есть причина беспокоиться о моем благополучии, капитан Полдарк. Торговля сейчас не в лучшем состоянии. Я не знаю, как долго у меня получится сохранять прежние объемы.

— Уверяю вас, что дела никогда не шли так хорошо.

— Ох, дела далеки от процветания. Позвольте мне объяснить.

Мистер Тренкром задыхаясь, будто взбирается на крутой холм, продолжил свои объяснения. С каким-то кошмарным предчувствием Демельза налила Россу чашку чая, позабыв его пожелания, и Росс этот чай выпил. 
Дела, как сообщил мистер Тренкром, идут довольно бойко, насколько позволяет уровень потребления. Люди пьют много, как никогда, и хотя денег у них мало, для дешевой, но качественной выпивки рынок сбыта всегда находится. Тренкром напомнил, что с ними он откровенен, как ни с кем другим. Гость говорил уверенно и знал, что это оценят.

Свет в комнате постепенно угасал, но никто не обращал на это внимания. Где-то в задней части дома Гимлетт колол дрова. Каждая новая серия звуков начиналась с предварительного постукивания, которое становилось всё сильнее, тяжелее и медленнее, пока не обрывалось скрипом расколотой древесины. Через окно сумеречное, покрытое облаками небо казалось серым, как железо.

Мистер Тренкром объяснил, что самая большая трудность в торговле — это выгрузка товара. Верскоу, служащий таможни в Сент-Агнесс, и его помощник Коппард — крепкие орешки, всегда начеку и всегда наготове, чтобы поймать на месте преступления. Предпринимались попытки смягчить их и урезонить, но в ответ они лишь обратились за подкреплением. И ходят слухи, что они его получат. Было бы намного проще, сказал мистер Трекнром, будь эти таможенники благоразумными, как на разгрузке в Ньюквее и Фалмуте, где чиновникам отдавали процент от прибыли с контрабандных товаров, и вопросов у тех больше не возникало.

Мистер Тренкром допил чай и улыбнулся, молчаливо согласившись, когда Демельза потянулась к его чашке. Это обстоятельство, сказал он, привносит достаточно трудностей, которые начались с тех пор, как четыре года назад здесь появился Верскоу. Что хуже всего, среди деревенских нашелся доносчик или доносчики. Это все началось в Сент-Агнесс в прошлом году, поэтому они стали выгружаться в Соле, где сделать это гораздо сложней. А за последние шесть месяцев то же самое стало происходить и в Соле, и теперь дела зашли практически в тупик.