Совершенный вид (СИ) - Сэнь Соня

– Лео обещал последить за ксенологами – быть может, ему удастся что-нибудь выяснить… Хотя он настроен более чем скептически, как обычно.

– Вы с ним близкие друзья? – поинтересовался Трис, поймав себя на странном, иррациональном чувстве неприязни к этому Леонарду Штрому, которого и в глаза-то ни разу не видел. Не схожее ли чувство испытывала Кейра по отношению к Дафне?

– О, да, мы давно дружим. Вообще-то, он был лучшим другом Адриана, но теперь… теперь он пытается заботиться обо мне. У меня, знаешь ли, всегда было немного друзей, а после смерти Найи остался только он… ну, а теперь еще есть и ты, – добавила она чуть смущенно.

– Ты правда считаешь меня своим другом?

– Да.

– Почему?

– Ну… – она удивленно приподняла брови. – Ты хороший. Добрый. Ты спас мне жизнь, вообще-то. А еще ты… не знаю… очень простой и бесхитростный, как ребенок.

– Ну, если твоя версия верна, то технически я и вправду еще ребенок, – фыркнул он.

Дафна улыбнулась, ответив ему долгим задумчивым взглядом, который остался для Триса загадкой: как бы ему ни хотелось узнать, о чем она думает, он изо всех сил старался сдерживать свою силу, способную улавливать самые сильные чувства и мысли окружающих.

…Когда они, накинув свои дождевики, вышли из закусочной, на Антроповилль уже опустились сумерки, и центральные улицы соперничали друг с другом яркостью огней, загадочно размытыми дождем.

– Как же я соскучилась по ясному ночному небу, звездам, Азару и Кесиде, – вздохнула Дафна, на мгновение запрокинув лицо к пасмурно-темным небесам, уже вторую неделю извергающим на город свои слезы. – По Лесу, морю, даже жаркому солнцу…

– А мне уже начинает казаться, что здесь всегда шел дождь, – заметил Трис, привычно набрасывая на голову капюшон. – И порой я думаю, что он будет идти вечно.

***

Едва переступив порог квартиры Кейры, Трис отправил ей на коммуникатор сообщение о том, что он уже дома: ему не хотелось, чтобы подруга снова о нем беспокоилась. Следующие пару часов он провел у телевизора, рассеянно таращась в экран, и в голове его, как пчелы в улье, роились беспокойные мысли. Генетические эксперименты, ксенологи, «другие»… Слушая Дафну, он ни на миг не усомнился в ее правоте: каждое ее слово живо откликалось в его душе, и в какой-то момент ему даже показалось, что он вот-вот все вспомнит.

«А готов ли ты к этим воспоминаниям?» – вдруг вкрадчиво спросил его внутренний голос. – «К тому, что они могут скрывать?»

Готов, решительно сказал себе Трис. Лучше уж боль от воспоминаний, чем жизнь без памяти, прошлого и понимания того, куда двигаться дальше. Ему вспомнилось выражение лица Дафны, когда она говорила, глядя ему в глаза: «Я знаю, ты не такой» – и еще: «Ты хороший. Добрый» – и на сердце у него стало спокойно.

Выключив телевизор, он отправился в свою комнату, где царила полутьма и прохлада дождливой ночи. Настенные часы показывали половину десятого; обычно он ложился спать позже, но сегодня ему был нужен не столько сон, сколько особое состояние сознания, позволяющее балансировать где-то на грани яви и сна. После недолгих размышлений Трис вышел на террасу, заполненную умиротворяющим шумом дождя, и сел у стены, прислонившись к ней спиной и затылком и положив руки на согнутые колени. Закрыл глаза и принялся вслушиваться в мерный шелест воды, выравнивая дыхание, замедляя пульс и одновременно пытаясь сконцентрироваться на мысленном образе Деймоса, который собрал, точно мозаику, из осколков воспоминаний и ощущений. Он звал его, точно не зная, куда обращен его зов, будет ли он услышан и принят, и звуки внешнего мира постепенно отдалялись, оставляя его в некоем подобии дремы, и открыл глаза он уже в совершенно другом месте.

Трис не особенно удивился, поняв, куда привело его сновидение. Огляделся, медленно поворачиваясь вокруг себя: он стоял посреди того самого моста через пруд, где когда-то впервые увидел Дафну – и, скорее всего, спас ей жизнь. Именно здесь Руфус убил ее подругу Найю, после чего скрылся в темноте парковых аллей. Память Триса довольно точно воссоздала детали этого места; нереальность его выдавали лишь отсутствие дождя, неестественная тишина и обступившая пруд какая-то вязкая, серая мгла, в которой невозможно было что-либо разглядеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Трис успел спросить себя, почему его подсознание не выбрало местом встречи уже ставший привычным ему Лес, когда оглушительную тишину вдруг нарушил низкий насмешливый голос, раздавшийся прямо за его спиной.

– Ну, привет, Объект два!

Трис резко повернулся, чувствуя, как вскипает в каждой клеточке тела его сила, готовый драться, защищаться и нападать – но стоящий в паре метров от него Деймос не двигался, спокойно сунув руки в карманы и разглядывая его с холодным интересом. В черной футболке и такого же цвета брюках, высокого роста – не ниже его самого – широкоплечий и стройный, но с опасно бугрящимися под кожей мышцами, он всем своим существом излучал зло – другого определения этому чувству у Триса просто не нашлось. Его темные волосы, едва достигающие плеч, были похожи на жесткую конскую гриву, а глаза казались почти черными; лицо же, несмотря на несколько грубоватую красоту, отталкивало резкостью и какой-то жесткостью черт.

При виде Деймоса Трис с трудом удержался от того, чтобы не ухватиться за каменные перила: на миг ему показалось, что поверхность моста стремительно уходит из-под его ног. Да, он знал его, определенно знал! Этот голос, эту кривую усмешку, злобу, полыхающую в глубине темно-янтарных, с красноватым оттенком, глаз… Перед мысленным взором замельтешили смутные, расплывчатые картинки: белое просторное помещение, прозрачные перегородки, разделяющие что-то вроде комнатушек-террариумов, ухмыляющееся лицо Деймоса по ту сторону стекла…

Лаборатория и подопытные крысы, пришло ему на ум.

– Меня зовут Трис, – выдавил он, с усилием вынырнув из водоворота хаотичных образов.

– А, значит, и у тебя появилось имя, – невозмутимо прокомментировал Деймос. – Нам тоже надоело откликаться на номера. Теперь мы…

– Деймос, Руфус и Хель, – не дал ему закончить Трис. – Знаю.

Деймос, прищурившись, чуть склонил голову набок – очевидно, в знак удивления.

– А ты о нас, кажется, знаешь больше, чем мы – о тебе. Откуда? Неужели порылся в наших мозгах? Вряд ли ты на такое способен, – пренебрежительно заметил он.

– Вы не особенно прячетесь, – ответил Трис, мысленно тут же обругав себя за неосторожность: ведь имена «других» он узнал от Дафны.

Деймос хмыкнул и, вынув руки из карманов, медленно прошелся взад-вперед, окидывая цепким взглядом мост, простершуюся под ним чернильную поверхность пруда, берега, затянутые мглистым туманом.

– Странное место, – задумчиво произнес он, наконец. – Это сон или что?

– Сон, да не совсем. И он скоро кончится, так что давай перейдем ближе к делу.

– Какому же?

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне все: откуда мы взялись, кто нас создал, почему вы меня преследуете – и как я потерял память…

– Потерял память? – теперь Деймос выглядел почти изумленным. – Ты, что же, ничего не помнишь?

– Кое-что помню, – уклончиво ответил Трис. – Например, твою неприязнь ко мне.

– Ну, ты был жутким занудой, – фыркнув, заметил тот. – Выходит, Создатель таки поджарил тебе мозги… Видел бы ты его лицо, когда он понял, что его отрава тебя не прикончила – и ты преспокойно дал деру!

– Создатель?

– Согласен, звучит чересчур пафосно – но мне без разницы, в общем-то. Тем более, его настоящее имя мы уже выяснили; это было не так уж сложно. Мы быстро учимся, Объект два.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Он человек? Как его зовут? – взволнованные вопросы сыпались из Триса один за другим.

– Да ты и правда ни черта не помнишь, – Деймос ухмыльнулся, откровенно позабавленный его реакцией. – Только с чего ты взял, что я захочу тебе что-то рассказывать? Мое дело – выследить тебя и сообщить Создателю, если нет возможности пришибить тебя на месте... Кстати, интересно, – ухмылка сбежала с его лица, теперь похожего на каменную маску, и в хищно-раскосых глазах угрожающе вспыхнули золотистые искры, – если я убью тебя в этом сне, ты умрешь наяву?