Ты была моей (ЛП) - Эбби Глайнс

Вместо того, чтобы разориться на бумажные полотенца, кондиционер для белья, филе индейки и трехслойную туалетную бумагу, я потратила эти деньги на гель для тела и лосьон из нового магазина в городе, которые я очень хотела купить. Затем, прежде чем пойти на пляж, я захватила букет маргариток.

Я не думала об этом, пока мои ноги не почувствовали теплоту песка и я не осознала, что все решения которые я сегодня принимала крутились вокруг Триппа. Я остановилась прям перед местом, где я стояла в ту ночь, когда Джейс так и не вышел из воды. Глядя на цветы в моих руках, я сглотнула ком в горле.

Маргаритки были одним из напоминаний времени проведенного с Триппом, которое я никак не могла забыть. Они были первыми цветами, которые мне когда либо дарили. Как то вечером, Трипп приехал на своем байке к моему трейлеру, чтобы забрать меня, и он достал букет из куртки. Они были слегка помяты, но для меня они были совершенны.

Трипп позаботился о том, чтобы раз в неделю, то тут то там меня ожидали маргаритки. Я находила их в своем шкафчике на работе, на моем переднем крыльце и на столике в клубе, который он как то раз забронировал для нас. Он сказал что маргаритки напоминают ему обо мне. Они не были пафосными и ожидаемыми, как розы. Они были красивыми и бесплатными. Они озаряли комнату, и не смотря на то что они казались невинными, в них была какая то дикость. Когда Джейс подарил мне розы, в тот вечер, когда он сказал что я для него была больше чем просто секс, и что он любил меня, я сказала ему что маргаритки действуют на меня лучше. С тех пор, он приносил мне маргаритки, никогда не зная, что его кузен первым подарил мне их.

Я прошла последние несколько шагов, пока не остановилась в месте где я потеряла свою душу. Глядя на воду, я закрыла глаза и позволила ветру и звуку волн окутать меня. Могила была ни тем местом, где мне хотелось представлять Джейса. В могиле было холодно и темно. Я верила, что его духостался здесь, рядом с океаном, который он любил. Это место делало его счастливым. Это было местом, где он хотел быть.

Я принесла маргаритки, - сказала я. Пляж был пуст, и мои слова дрейфовали вместе с ветром. - Я знаю это ты всегда дарил мне маргаритки, но сегодня мне было необходимо принести их тебе. - Я сделала паузу и глубоко вздохнула. - Потому что мне нужно тебе кое что рассказать. Я хочу чтобы ты понял, и мне необходимо твое прощение.

Я никогда не говорила тебе, почему я люблю маргаритки. Ты всегда шутил над тем, что я не хочу розы. Я должна была позволить тебе дарить мне розы. Но я любила маргаритки.

Ветер сдул пару лепестков, пока я стояла там наблюдая как волны разбиваются о песок. - Я любила маргаритки, потому что, до тебя, до нас, у меня была большая любовь. Такая большая, что все эти годы она держала меня, не смотря на то что ты вошел в мою жизнь и нашел частичку моего сердца, я не знала прошла она или заявит о себе. Ты не знаешь об этом, но ты спас меня . . . дважды.

Я не хочу чтобы ты думал, что с тобой я не отдавалась целиком и полностью, потому что это не так. Любовь что нашла меня раньше была во мне, но тогда мое сердце принадлежало тебе. Это были мы. Я не знала как рассказать тебе о Триппе . . .

Одна маргаритка выпала из моих рук и я наблюдала, как ветер уносил ее в сторону, затем она остановилась на белом песке, перед тем как волна забрала ее в воду.

Я ненавидела его, за то что он бросил меня. Я ненавидела его за то, за что не должна была ненавидеть, потому что тогда он тоже был ребенком. Там были недопонимание и боль, которая глубоко ранила. Я была потерянной, и девочка которой я была пропала. Ты нашел ее и удержал от полного разрушения, потому что я была именно на этом пути. Мы были идеальны, но очень короткое время. Потому что Трипп вернулся. И когда он вернулся, мой мир перевернулся.

Я ждала когда потекут слезы, потому что так было всегда. Но сегодня мои глаза не жгли слезы. А в груди не было боли.

Я должна была быть той, кто утонул той ночью. Не ты. Я. Но ты не позволил этому произойти, потому что, снова, ты спас меня. Я не заслуживала быть спасенной, но похоже ты никогда так не думал. Ты забрал часть меня когда ушел. Эта часть моего сердца, которой ты владел, до сих пор там, с тобой. И всегда будет с тобой. Ты был моим героем.

Я посмотрела вниз, на маргаритки в моих руках и наклонилась, чтобы разложить их на песке. Я пока не отпускала их, потому что в тот момент как отпущу, их сдует ветром.

Он был терпелив со мной. Он приглядывал за мной, пока все что я делала, это отталкивала его. Я говорила ему обидные вещи и хотела ранить его также, как была ранена сама, а он по прежнему не оставлял меня. Он просто ждал. Когда меня нужно было спасать от темноты, в которую я погрузилась потеряв тебя, он единственный кто спас меня. Он заставил меня снова смеяться. Он заставил меня снова чувствовать. И я снова хочу жить. Если я буду жить своей жизнью, это не значит что я забуду тебя. Это не произойдет. То что было у нас никогда не покинет меня. Ты никогда не покинешь меня.

Я встала, оставляя маргаритки на песке, пока каждую из них не поймала вода и не унесла с собой.

Спасибо тебе, Джейс Ньюварк. За то что любил меня, за то что спас меня, за то что ты мой герой.

Одинокая слезинка зацепилась за ресницу и скатилась по щеке. Я не стала ее смахивать. Это была последняя слеза, которую я здесь оставила, и это делало ее особенной.

Трипп

Глаза Бети закрылись тридцать минут назад, но я по прежнему сидел здесь с ее ступнями на моих коленях, пока она лежала на моем диване, надев короткие спортивные штанишки и футболку которые принесла с собой чтобы переодеться. Сегодня вечером она была другой. У нее была легкая улыбка и в ее смехе тоже была легкость. Позволить ей закрыть глазки и уснуть, было сложно, я хотел слышать ее голос и тонуть в звуках ее смеха.

Когда она приехала со сменой одеждой, я отправил ее в ванну принять душ. Расслабившись, она присела. Я приготовил наши тарелки, наполнив их всей едой, которую она принесла домой и слушал как она рассказывала мне о своем вечере. Когда она сказала что Лондон была там с каким то парнем, она внимательно наблюдала за мной, словно это должно было меня расстроить. Тогда я положил ее ноги себе на колени и начал обещанный массаж, подшучивая над ее долгим душем. Я опустил взгляд на ее ступни и вспомнил когда впервые заметил их. Они были сладкими, с маленькими, коротенькими, милыми пальчиками. Сегодня на них был ярко розовый лак. Тогда они не были покрыты ни чем. Мне никогда не хотелось целовать ноги девушки, пока я не увидел ее ног. Первый раз когда я поднес ее пальчики к губам, она хихикнула и скорчилась, пытаясь вырваться. Я сказал ей единственное что я любил больше чем ее, были ее ноги, и она покраснела закрывая лицо руками. Я никогда не касался еще чьих либо ног.