Яростный кулак - Алим Тыналин

на краю площадки. Дышал. Полностью наполнял себя воздухом. Или выдавливал без остатка.

Постепенно дыхание стало не таким заметным. И привычным. Я сосредоточился на нем.

Почти достиг вершины медитации. Потому что это и была медитация. Концентрация на дыхании.

А потом я представил, что сижу на берегу горного озера. Площадка — это водная гладь. А холмы — горы. Вот только как же мешают эти несносные туристы. Орут, как сумасшедшие. Но сейчас не до них.

Я стоял так еще с полчаса или час. Дышал. Воображал себя рядом с озером.

Вспомнил слова Такуана. Японского монаха дзен.

Я не сражаюсь, чтобы приобрести или потерять. Я не озабочен силой или слабостью.

Это значит, что у меня не должно быть страстного желания победы. Или тревоги из-за поражения. Плевать на силу и слабость. Если хочешь достичь истинного дзена.

Я не делаю ни одного шага вперед и не отступаю назад.

Это значит не надо двигаться вперед. Или откатываться назад. Чтобы выиграть в поединке, не нужно сходить с места.

Ну, и напоследок. Враг не видит меня. Противник не видит мою суть. Мой подлинный облик. Пусть считывает только оболочку. Вполне дельный совет.

Я не вижу врага. Я тоже не вижу истинной сути врага. Поэтому тоже всегда нужно быть настороженным. Воспринимать врага таким, как он есть. А не считать его слабым. Или слишком сильным. Признак истинного мастера.

Потом я открыл глаза. Обернулся, а Валя стоит сзади. Лицо бледное от холода.

— Ну, наконец-то, — проворчала она. — Я думала, ты тут всю ночь будешь куковать.

Я взял ее за руку. Холодная. Она что, стояла сзади, как мышка? Еще и подобралась так незаметно. Или это я так глубоко медитировал?

— Пошли отсюда, — я повел девушку обратно в лес. Время уже позднее. — Спать уже надо.

Мы поднялись по скользкой земле. Быстро вернулись в лагерь. Погрелись у костра.

Перед сном я выпросил спальник. Лег спать снаружи. В палатках мало места. Да мне комфортно лежать в лесу. Хоть и холодно.

— Я с тобой, — заявила тогда Валя. — Тоже хочу спать на свежем воздухе. Для этого я сюда и ехала.

Подруги уговаривали ее не сходить с ума. Но Валя упрямая. Так и легла рядом. И заснула.

Вот и сейчас она лежала завернутая в спальник. Я поглядел на девушку. Укрыл лицо. Оставил доступ воздуха. И отправился на утреннюю тренировку.

Когда вернулся, вокруг уже посветлело. От костра остались дымящиеся головешки. Тишина и благодать. И еще холодно.

Погода сегодня тоже пасмурная. Хоть дождя нет.

Вскоре поднялся Гена. И другие девушки. Валя тоже проснулась. Мы позавтракали.

Я переоделся в ги. Парни с удовольствием пощупали ткань. Спросили, где я тренируюсь. Обещали тоже прийти. И записаться.

После восьми часов возле площадки пошло активное движение. Там копошились люди. Из города снова подъезжали машины. Вереницами.

Небо серое.

Я поблагодарил новых знакомых за кров и ночлег.

— Мы еще придем смотреть ваш турнир, — заявила Ольга. — Так что далеко не убегай. Смотреть, как мужики бьют друг другу рожу — это лучшее занятие на свете.

Валя пристально следила за мной. Я чмокнул ее в щеку.

— Встретимся в городе.

Валя криво усмехнулась.

— Если только ты не пропадешь. С горизонта.

Я записал ее номер телефона. На листок бумаги. Бросил в сумку. Попрощался и отправился на соревнования.

Холмы вокруг площадки уже усеяли зрители. А на низине собрались каратисты. Я спустился к арене. Маты уже успели почистить.

Нашел вчерашнего организатора. Тот уже стоял с бумагами в руках. Увидел меня, улыбнулся. Поздоровался.

— А где другие кандидаты из вашего клуба? — спросил он. — Они участвуют или нет? Отдыхают? Решили поставить тебя в качестве тарана?

Я покачал головой.

— Они тренируются днем и ночью. Некогда по турнирам бегать. Когда мое выступление?

Парень указал на площадку.

— Один из самых первых. Уже сейчас. Можешь готовиться. А где люди из «Когтя орла»? Что-то никого не вижу.

Я огляделся. Действительно, я и сам не видел ни Смелова, ни Бурного. Впрочем, они наверняка не будут выступать по состоянию здоровья. Но куда девались Крылов и Мельников? Решили пропустить? Или проспали?

— Скоро появятся, — убежденно сказал я. — Не должны пропустить.

Другой парень как раз выкрикнул мою фамилию. Я оставил сумку возле столика организаторов. И отправился на поединок.

После ночной медитации создание вообще остыло. Никакого волнения. Никаких тревог. Даже нет страха перед поражением.

Хотя драться пришлось с сильным противником. С Ореховым. С тем самым, что уронил Бурного. Ну что же, отомщу за товарища. Будет вдвойне приятнее.

Я вышел на татами. Маты холодные. Ноги мгновенно замерзли.

Поклон рефери. Поклон зрителям. И Поклон противнику. Тот не стал кланяться в ответ.

— Ну что, придурок, — сказал он. — Вешайся. Сейчас я из тебя котлету сделаю.

Я позволил себе улыбнуться. Ладно. Завалить такого кабана будет еще лучше. Как много чудесных эмоций и радостей таит этот хмурый день!

Как только рефери дал сигнал к бою, мы сблизились. Я подошел медленными осторожными шагами. Готовый атаковать в любую секунду.

Внимательно поглядел на Орехова. Широкий каменный лоб. Небольшие глазки под густыми нахмуренными бровями. Пудовые кулаки выставлены вперед.

Когда я подошел на дистанцию удара, Орехов чуть скосил глаз. Вниз. На мой живот. Ага, понятно. Вот где последует атака.

Чтобы еще больше облегчить задачу, я опустил руки. Мол, подходите все. Кому не лень. Бейте.

И Орехов клюнул. Я помнил еще со вчерашнего дня. Перед ударом он чуть опускал кулаки. И поднимал подбородок. Еле заметно. Но все же.

Так же и сейчас. Орехов поднял голову. И опустил кулаки. А затем ударил мае гери. Правой ногой сзади. Из левосторонней стойки.

Времени на подготовку достаточно. Более чем. Стопа противника мелькнула передо мной. Я отпрыгнул назад.

Одновременно отбил удар. Нечто похожее на гедан бараи. Правой рукой. Наискосок.

Обычного человека от мощного блока тут же развернуло бы спиной. Ко мне. И тогда Орехов остался бы беспомощен. Для атаки сзади.

Но он слишком здоровенный. Сильный бугай. И поэтому просто досадливо крякнул. От боли. Опустил ногу.

И чуть замедлил атаку. Тогда я напал сам. Воспользовался моментом. Пока противник чуток потерялся.

Ноги использовать не стал. Я находился слишком близко. Поэтому работал руками. Сначала кулаками.

Обычный прямой удар. В голову противника. На мгновение оставшуюся без защиты.

Как раз в это время прилетели мои сэйкэн цуки. Сразу три. Быстрые и сильные, один за другим. В физиономию Орехова.

Он откинулся назад. Лицо больше удивленное. Чем искаженное от боли.

Вот так бывает, Орехов. Ты же не думал, что все будет просто и легко.

Но на этом все не закончилось. Я развил атаку. Раз уж все так хорошо началось.

Придвинулся еще ближе. И добавил противнику локтем в лицо. Правой рукой. С разворота.

Получилось великолепно. Даже для такого здоровяка, как Орехов. Отличный добивающий удар. Контрольный в голову.

Бабамц! Орехов откинулся назад. Еще дальше. Грохнулся на маты.

Но сознания не потерял. Заворочался на матах. Пытался подняться.

Рефери подошел к нему. А мне указал отойти в сторону. Я тут же повиновался. Отошел назад.

Пока рефери вел отсчет, размял ноги. Легонько подпрыгнул вверх-вниз. Несколько раз.

Отметил, что маты поразительно холодные. Как будто впитали в себя всю осеннюю прохладу этого дня.

Впрочем, я зря надеялся. Орехова оказалось трудно вырубить. Даже такой удачной серией. Он встал на корточки.

Потряс головой. И выпрямился. Еще раз ударил ладонью по лбу. Вот ведь бессмертный. У него что, череп из титана? Любого другого такая серия уложила бы в могилу.

Ладно. Один плюс есть. Я узнал, что он плох в ближнем бою. И у него никудышная защита против ударов руками.

— Готовы? — спросил рефери. — Подойдите в центр.

Мы встали в стойки. И подошли ближе. Смотрели друг другу в глаза. Не замечали зрителей, бушующих на холмах вокруг. И других бойцов. Яростно сражающихся между собой.

— Хаджиме! — крикнул рефери.

Продолжение схватки. На этот раз я не стал дожидаться атаки противника. Зачем? Все и так ясно.

Финт рукой. Левой, якобы в голову соперника. Орехов еще не оправился от предыдущей атаки.

Полностью поверил в мою обманку. Поднял руку. Поставил блок. И тогда я атаковал его в корпус.

Ногой. Йоко гери. Совершенно нетипичный для меня удар. И он тут же провалился.

Я попал Орехову