Тринадцатая редакция - Ольга Лукас

Борзый неторопливо, с истинно купеческим размахом, обедал. Не понять ему было новомодной привычки к ланчам, состоявшим, как правило, из лёгкого салатика и кусочка варёной на пару рыбы. Здесь ему тоже попытались было навязать что-то подобное, да ещё и в японском стиле, но он громко и внятно потребовал «человеческое меню».

«Человеческое меню» придумал Джордж – специально для таких капризных посетителей, которые даже в псевдояпонском ресторане требуют картошки со свининой. Его ноу-хау заключалось в том, что за привычную еду следовало платить вдвое больше, чем это можно себе вообразить. В период своего недолгого увлечения истинно народными обычаями Джордж и сам охотно питался по «человеческому меню», на правах хозяина – бесплатно.

Проходя мимо носителя, Лёва отработанным жестом вытащил из внутреннего кармана датчик и, позабыв себя от боли, ужаса и тоски, как бы невзначай толкнул его. Дело было сделано, датчик уцепился за воротник пиджака, но хозяин пиджака решил выяснить, что это за хулиган тут такой толкается, места ему мало, что ли? Или уже успел надраться?

Господин Огибин (а это был, конечно, он) смерил Лёву взглядом и нашел его неопасным.

– Ты, парень, извинился бы хоть. А охрана куда смотрит? Когда этот ресторан будет моим – таких, как ты, будут выкидывать на улицу. Пинком под зад.

– Пинком? – зарычал Лёва, поворачиваясь к нему с совершенно зверским выражением лица. – Кто тут на улицу пинками под зад захотел?

Ответа не последовало – Александр Анатольевич поспешил вернуться к своему обеду.

Дмитрий Олегович, по-прежнему сидевший в общем зале, дважды одобрительно хлопнул в ладоши. Лёва повернулся к нему и гордо раскланялся. Потом медленно, несмотря на боль и водоворот тёмной энергии, вытягивавший из него силу, двинулся к выходу из ресторана.

Дмитрий Олегович посмотрел ему вслед и лениво подумал, что из этого парня тоже мог бы получиться неплохой шемобор. Есть в нём какой-то надлом, и при этом – стремление к чему-то большему. Или это просто такой распространённый типаж «питерский юноша бледный со взором горящим, обыкновенный, одна штука»? Но Денис-то, кажется, родом из Москвы. Прижился, что ли? Или всё это надо понимать так, что инстинкт продолжения традиции настойчиво подсовывает господину Маркину потенциальных учеников?

Впрочем, он сразу забыл и о Лёве с Денисом, и об инциденте с толстяком, возмечтавшим прибрать к рукам Джорджев ресторан, потому что бедная Маша, несмотря на подробную инструкцию, высланную ей чуть ранее, запуталась, растерялась, заблудилась и решила, что Дмитрий Олегович жестоко подшутил над ней. Она несколько раз обошла весь квартал, не нашла ничего похожего на Мутный дом и только после этого позвонила своему прекрасному вампиру, чтобы дрожащим голосом поинтересоваться: если её общество так утомительно, то почему бы не сказать об этом прямо?

Многочисленные Машины попытки намекнуть на свою утомительность и в самом деле несколько утомили Дмитрия Олеговича, но он собрался с силами и, вместо того чтобы ответить что-то вроде: «Да уж, надоела ты мне, зануда несчастная, шла бы ты домой, к маме», нежно прошептал в трубку:

– Как только мне наскучит ваше общество, я найду способ немедленно донести до вас эту информацию. А теперь стойте, где стоите, и я выйду вам навстречу.

Маша послушно стояла под дождём. Ветер выкручивал её зонтик, вырывал его из рук, так что она промокла до нитки. Мимо деловито прошагал, даже не взглянув в её сторону, бравый парень Лёва, тот самый Лёва, из Дома Мёртвого Хозяина. Он даже не поздоровался. И Дмитрий Олегович наверняка сейчас увидит, какая она растрёпанная и неприкаянная, и решит с ней больше не водиться.

Лёва действительно не заметил Машу – не до того ему было. Уже по одним только ощущениям стало ясно, что носитель на этот раз попался не простой, а бракованный. В лучшем случае его желание просто опасно для окружающих. В худшем – оно выполнимо, а оттого – опасно вдвойне.

«Ну, ничего, сейчас пристроим к делу лохматое чудовище и быстро всё выясним», – мстительно подумал Лёва, топая в сторону любимого офиса. Почему-то ему казалось (совершенно, кстати, несправедливо), что Виталик работает меньше других – уж больно много болтает, бегает везде и суёт нос не в своё дело. «Но зато, – размышлял Лёва, – он создаёт лёгкую и приятную атмосферу, а иногда – лёгкий и приятный дизайн, так что пусть бегает. Но и работать иногда тоже надо». Знал бы он, какую «лёгкую и приятную атмосферу» создал Виталик с утра!

С каждым шагом боль отступала, воронка отпускала, свежий воздух пополам со свежим дождём приводили Разведчика в чувство. Лёва любил эти моменты абсолютного телесного и душевного покоя. Но желание узнать, что же за фрукт-то свалился на его голову, гнало его вперёд, не позволяя остановиться и просто наслаждаться каждым мгновением жизни.

Жизнь на бегу упоительна – ни к чему не привыкаешь, ничто не может тебя слишком сильно задеть, всё вокруг меняется слишком быстро и не успевает наскучить, и может быть, как раз Виталик понимает это лучше других.

Как сумасшедшая белка повышенной пушистости, Техник взлетел на второй этаж, распахнул дверь в приёмную, швырнул на вешалку мокрую куртку и принялся восторженно вращать глазами. Во-первых, ему ещё не успел надоесть этот фокус, во-вторых, следов его утреннего дурного настроения – в виде осыпавшейся штукатурки, перегоревших лампочек и «гуляющего» пола – практически не осталось. Наташа задумчиво оттирала с конторки потёки воска, а в проёме распахнутой настежь двери в коридор маячил Шурик, вновь ставший покладистым и сговорчивым и потому с готовностью взваливший на себя внеплановую помывку пола.

Виталика уже ждали, прямо в его кабинете. Лёва бродил туда-сюда, почти совсем как настоящий лев, запертый в тесной клетке, а Константин Петрович скромно сидел в углу, водрузив на колени папку с документами, просматривал их, шевелил губами, время от времени качал головой и делал заметки в специальном блокноте с оттиснутым на обложке штампом «Для заметок».

– Я победил, – заявил он, не отрываясь от работы. – Гони деньги.

Лёва рыкнул в пространство, посмотрел на часы, снова рыкнул и полез в задний карман джинсов, за бумажником.

– А можно мне тоже немного денег? – доверчиво потянулся к нему Виталик.

– Обойдёшься, – грубо ответил Лёва. – Я и так из-за тебя сто баксов проспорил. Вот у этого проси.

– У этого допросишься, как же, – вздохнул Виталик. – Ну что, тогда, раз денег мне никто дать не хочет, давайте займёмся делом.

– Вот это дело! – обрадовался Константин Петрович, всем своим видом показывая, что защиту он выставил ещё в тот момент, когда Виталик переступил порог кабинета. – Работайте, ребята.

Лёва с готовностью протянул Технику датчик и с куда меньшим энтузиазмом отсчитал Косте сто долларов в рублёвом эквиваленте по курсу Центробанка на день спора.

– Ты почто его штрафуешь, злыдень? – поинтересовался Виталик, вставляя датчик, похожий на крошечную сим-карту, в специально предназначенное для этого устройство, наподобие флэшки.

– Он сам себе злыдень и сам себя оштрафовал. Я лишь был слепым орудием в руках судьбы, – сообщил Виталику весьма довольный собой Константин Петрович. – Мы тут поспорили, когда ты явишься. Этот безумец предположил, что ты сначала зайдёшь в бар, потом решишь разведать новый кратчайший путь до офиса, заблудишься, встретишь на улице пару знакомых девушек и пригласишь их погулять по набережной Фонтанки…

– Не Фонтанки, а Лебяжьей канавки! – хмуро поправил Лёва. – Чтобы когда он им надоест, можно было спокойно утопиться.

– Спокойно утопиться можно и в Фонтанке, – возразил Константин Петрович. – Я же был уверен, что ты тут же прибежишь сюда – и получаса не пройдёт.

– «Ну, уж полчаса-то точно пройдёт», – сдуру ляпнул я. А этот гад поймал меня на слове, – закончил Лёва.

Но Виталик их уже не слушал – к чёрту спор, к чёрту Фонтанку вместе с Лебяжьей канавкой, к чёрту Лёву и Константина Петровича, и вообще всё к чёрту. Тут такой интересный случай попался, а они болтают о всякой скучной ерунде.

Константин Петрович первым почувствовал, что надо бы заткнуться – вообще-то он достаточно толстокожий тип, но во всём, что касается рабочего процесса, его интуиция прямо-таки поражает воображение. Уловив недовольство Виталика по поводу трескотни, отвлекающей от важного дела, он тут же примолк и с головой нырнул в свои бумаги.

Ну а Лёва что – потеряв в одно мгновение сразу двух собеседников, он перестал бегать туда-сюда, сел на освободившийся стул и уставился на священнодействующего Техника.

Всем коллегам известно, что Виталик способен читать между строк. Дайте ему «правила эксплуатации стиральной машинки нового поколения» и заприте его в светлом пустом помещении. Первые минут пять-десять он, конечно, будет требовать свободы, потом отвлечется на «правила», от скуки начнёт их читать, увидит между строк сначала всю легальную информацию о производителе (которой в данных «правилах», естественно, нет), потом – всю нелегальную, ознакомится с личной перепиской директора компании с его заместителями, потом доберётся до писем сотрудников, откровенных фотографий, которые они делают в свободное от работы время и никому не показывают, ну и на этом, скорее всего, ему наскучат правила, и он вспомнит, что заперт. Тут его следует немедленно выпустить на волю и угостить чем-нибудь вкусненьким.