Битва судьбы - Дмитрий Казаков

– Входи! – рявкнул Айлиль. – Что у тебя?

Дверь стукнула. С потоком холодного воздуха в комнате появился молодой воин:

– Волосатые перешли границу! Большим войском. Только что прискакал гонец с донесением!

– Как? – Айлиль хотел засмеяться, но вместо этого зло выругался и принялся одеваться. – Они что, с ума сошли?

Некоторое время слышалось лишь тяжелое сопение и приглушенные ругательства. Затем Айлиль выпрямился, и сказал зло:

– Сотник, быстро беги к старшему из магов. Сообщи ему новости. А я сейчас выйду.

Утро выдалось на редкость беспокойное. Началось все с того, что Гобар плохо спал. В его сны врывались чудовищные призраки, доносился смех, заставлявший мага корчиться от ужаса. Закончился сон огромной лавиной, что рушилась с востока.

Проснулся весь в поту, с колотящимся сердцем. Но, что бы ни случилось, маг должен выполнять приказы. Посему после завтрака Гобар вышел из дома, направляясь к драконам. Но не успел сделать и десяти шагов, как за спиной послышался топот, тяжелое дыхание:

– Господин маг! Господин маг, стойте!

– Что такое? – Гобар обернулся. К нему бежал, жадно глотая воздух, незнакомый сотник.

– Волосатые напали! Высокородный господин Айлиль вас к себе приглашает! – выпалил он и остановился. Лицо его, раскрасневшееся от бега на морозе, донельзя напоминало спелое яблоко.

– Ну, что же, пойдем, – ответил Гобар и резво зашагал вперед посыльного, который никак не мог отдышаться.

Айлиль встретил их во дворе. Около него топтались гонцы, некоторые уже забирались на коней. Слышались возбужденное ржание и яростная ругань позади дома. Заметив Го-бара, командующий повернулся к нему:

– Чем могу помочь? – вежливо поклонился маг.

– Как чем? – брови Айлиля, казалось, переползли на макушку. – Началась война. Неожиданное и вероломное нападение предприняло Новгородское княжество. Без помощи драконов нам не устоять. И, кроме того, не могли бы вы отправить послание в столицу?

– Послание отправлено. Его получит, совсем скоро, верховный маг, – Айлиль немного помолчал, собираясь с мыслями. – С драконами все гораздо сложнее.

– Волосатые наступают быстро! К полудню они будут здесь, а я не успею собрать войска! – Айлиль почти кричал.

– Спокойнее, благородный Айлиль, – сказал маг тихо. – Я вам не подчиняюсь никоим образом. Помните об этом. Нарушить приказ, отданный самим государем – вот к чему вы меня склоняете?

– Что же, – поскучнел Айлиль. – Выполняйте приказ. И многие сотни моих воинов, оставшись без поддержки, погибнут.

– Не торопитесь, благородный Айлиль. Я еще не все сказал. Для того чтобы перекрыть степь, хватит двух драконов. А я, вместе с моим ящером, в вашем распоряжении.

– Правитель, они напали! – верховный маг, белый словно мел, ворвался в трапезную, где Бран завтракал в окружении семьи. Стражи у двери скорчились, скованные парализующим заклятьем.

Бран спокойно отставил кубок, успокаивающе улыбнулся жене:

– Не стоит заколдовывать стражу, Финтан! И кричать тоже не следует. Обсудить возникшие проблемы мы могли бы и немного позже.

– Прошу прощения, повелитель, – маг склонил голову. Стражи у двери задвигались, сердито глядя на мага. – Но такие новости!

– Я знаю, что случилось, – сказал Бран, вновь принимаясь за еду.

– Откуда? – изумился маг.

– Ты забыл об одном, – грустно улыбнулся Бран и ткнул ложкой туда, где белым венцом сиял Дар. – Государство – это я, и укус на его теле ощущаю тоже я. Так что подожди в приемной.

Маг поклонился и вышел. Стражи вновь замерли статуями, но на этот раз – по собственной воле.

– Ну что, почтенные, как идут дела? – Межамир вошел в комнату на вершине башни, в комнату с Завесой, в которой восемь магов провели всю ночь. Здесь было душно, пахло потом и прогоревшими свечами.

– Все хорошо, – пробормотал Сечень. – На северном направлении продвинулись на двадцать верст, идем вровень с войском. На центральном прошли верст пятнадцать, там сопротивления почти нет. Вот на юге проблемы. Там объявился дракон, да и маг в придачу. Пока мы разобрались, несколько сот воинов погибло.

– А ты был у князя, Межамир? – спросил Весемир. Его круглое лицо блестело от пота. Синева Дара над головой казалась потускневшей. Устлалось ощущалась в мощной фигуре.

– Был, – ответил Межамир нехотя. – Он начал возмущаться, но быстро устал. А когда я ему сказал, что этой войной мы искупаем предательство двадцатилетней давности, то он совсем успокоился.

Маги замолчали. В сгустившейся тишине лишь негромко потрескивала голубовато-зеленая стена Завесы над большим дубовым столом.

Глава 12

Громкие крики раскатились над площадью. Услышав их, Мбома поморщился. Не очень нравилось ему красоваться перед толпой, словно обезьяна в клетке. Но пришлось скрыть чувства и приветливо помахать с балкона. Ярко разряженное скопище на площади внизу отозвалось новой порцией воплей и размахивания руками. Каждому хочется посмотреть на смельчаков, которые решили бросить вызов пустыне. Таков обычай. Люди, идущие почти на верную смерть, на краткий миг становятся героями. Их имена объявляют народу и занесут навеки в скрижали Выбора. Десятки таких скрижалей из камня стоят в храме Нигера, маленького городка на окраине Империи.

Настал момент объявления. Звучный голос глашатая разнесся над площадью:

– Воме, сотник императорской гвардии! – толпа одобрительно загудела. Сотник, одетый в шкуру леопарда, вскинул над головой бугрящиеся мускулами руки.

– Нганге, сын старшего визиря, – разряженный юноша небрежно поднял руку. Снизу донесся свист. Мбома ощутил удивление: что толкнуло знатного богача на этот шаг? Но глашатай прервал размышления, объявив его имя:

– Мбома, купец из Ашанти, – Мбома сделал полшага вперед, слегка поклонился. Площадь затихла в изумленном молчании: купец?

Дальше Мбома не слушал, возникшее возбуждение пропало, улетучилось пролитой на песок водой.

Всего вызвавшихся оказалось девятеро. Глашатаи императора еще двадцать дней назад начали кричать по всем городам Империи, что желающие послужить народу, стране и императору должны прибыть в город Нигер не позднее дня Окуня. Мбома этот призыв застал в столице. Дела его давно шли спокойно, все катилось само собой, а жить спокойно купец, трудом и потом выбившийся в состоятельные граждане из самого бедного квартала Ашанти, попросту не умел.

Едва заслышал гонца, в животе заныло от ожидания невероятного приключения. Заныло так, что Мбома доверил вести караван на север, в земли Красноглазых, помощнику, написал завещание, а сам, не слушая плача и стонов домашних, поехал в Нигер. Он верил в свою удачу, в успех, верил в то, что выживет в пустыне и доберется до Восточного Рая, где, за высокими горами, за темным лесом, раз в тридцать два года Творец вручает достойнейшим печать власти.