Воспитанник орков 1 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

— Подождем немного, потом пойдем, — кивнул вождь Дануту. — Стесняются они прилюдно оборачиваться.

Оборачиваться? И только сейчас до юноши дошло — что это за странные волки нагрянули в селение. Ликантры — полуоборотни—полумаги, о которых в землях Фаркрайн ходили сказки. Мол, живут ликантры на берегу Вотрона, хранят свои территории, не выходя за пределы границ, не пуская к себе чужаков, а тех, кто все—таки зашел, уже никогда не выпускают обратно. (Разве что в войско холодной паствы!)

Вот, стало быть, почему Далина прислала мужу одежду. Наверное, ему самому тоже не понравилось бы, если бы перед ним появился волк, одетый в безрукавку из человеческой кожи. Да, а как хозяйка узнала, где ее муж? С утра они с Шумбатаром ходили на пристань, потом на дальний склад, где и хранились глиняные шары, потом пошли искать безопасное место. Вспомнился старый анекдот: «У мудреца: — Как называется жена, всегда знающая, где ее муж? — Вдова, — ответил мудрец».

— Пойдем, — прикоснулся Шумбатар к плечу юноши.

— А разве мне можно приходить на заседания Совета старейшин? — удивился Данут.

— А разве это кому—то запрещено? — ответил вождь вопросом на вопрос, подталкивая парня к входу.

А ведь и впрямь. Это он вспомнил про заседания собственных городских Советов, обставленные с пышностью и секретностью, когда у входа непременно стоит пара охранников с дубинками, демонстрируя свою значимость. Впрочем, даже в их собственном поморском поселке, заходить в общинную избу, когда там сидели и совещались старшины, было строго—настрого запрещено. А старшины совещались, порой всю ночь напролет, что под утро жены и дети тащили их по домам чуть ли не волоком.

У орков никто ничего не запрещает. Хочешь участвовать в Совете племени — приходи. Хочешь участвовать в заседании Совета старейшин племен — милости просим. Отыщешь свободное место, сиди себе и помалкивай. Не перешептывайся с соседом, не свисти и не кашляй, не улюлюкай. Но если хочешь сказать что—то важное и дельное, выслушают и не станут смеяться. Может быть, ты скажешь именно то, что все хотят услышать. Но желающих посидеть на важных совещаниях не было, потому что у всех есть собственные дела, к чему же терять время, просиживая штаны и выслушивать очевидные вещи?

— Пора, — кивнул Шумбатар парню, а уже при подходе к двери, предупредил: — Не вздумай назвать их вервольфами, они этого не любят.

— Не буду, — послушно отозвался Данут.

— Да, и на оборотней они тоже обижаются, — добавил вождь. — Если придется разговаривать, говори просто — ваш народ, вы. Можно — ликантры.

— Угу, — кивнул Данут, решив, что он не особо удивится, если узнает, что вервольфы себя именуют людьми, а всех остальных как—то иначе.

Данут впервые вошел в зал Совета и ему было очень интересно, а что там такое? Воображение рисовало крупномасштабные карты, портреты почетных членов Совета и древних вождей, старинное оружие и трофейные знамена. Вполне возможно, что углы украшены пирамидами из черепов заклятых врагов! Но, к собственному разочарованию, не увидел ничего любопытного. Это был простой зал, с выбеленными стенами, длинным столом посередине, за которым уже сидели орки и пустые скамейки, предназначенные для слушателей. Юноша собрался забраться куда подальше, но решил, что смысла в этом нет. В пустом зале, в дальнем ряду, он станет выделяться куда больше, нежели впереди. Потому, уселся спереди, принявшись украдкой рассматривать верфольфов... нет, ликантров. Тьфу ты... В общем, людей, умеющих превращаться в волков. Или волков, притворяющихся людьми?

Люди—оборотни (Надеюсь, такое название их не обидит?), закутанные в какие—то серые балахоны, напоминающие мешки (понятное дело, превратившись в людей, потеряли мех и стали голыми) сидели напротив юноши и в отличие от Данута, смотрели на него во все глаза — у двоих они были желтые, у остальных — зеленые. Проще говоря — пялились, не смущаясь и не стесняясь. Не то узнали фолка, не то удивились, что кто—то приходит на заседания. Кажется, им неудобно было сидеть на высоких стульях, но другой мебели не было и приходилось терпеть.

Оборотни были похожи на людей, но кое—что выдавало их чужеродность — вытянутые безволосые черепа, длинные пальцы рук, заканчивающиеся когтями. Но самым странным были глаза — огромные, расположенные под углом, с неровным черным зрачком. Поглазев на оборотней, юноша перевел взгляд на остальных членов Совета. Кое—кого он знал, кого—то видел впервые. Во главе стола сидел Старейший Старейшина, которому в мирное время должны подчиняться все Молодые Старейшины, в том числе и сам Шумбатар — походный вождь объединенных племен побережья моря Вотрон, левой руки Нургальского клана.

После Аркалльской битвы от клана осталось слишком мало живых, а если где—то еще оставались орки — те, кто когда—то именовался челом Нургальского клана и его правой рукой, то о них было мало что известно. Оставшихся в живых орков разметало по всему Фаркрайну. Если бы не Шумбатар, сумевший вывести уцелевших воинов левой руки в родные места, то сегодня здесь могло бы никого не сидеть.

Старейший Старейшина (его называли просто Старейший, чтобы сберечь время) приподнял голову, отягощенную возрастом и бородой, обвел выцветшим взглядом присутствующих.

— Братья, — начал он. — Сегодня у нас рассматривается два вопроса. Начнем с первого. Вижу, что здесь присутствует фолк по имени Данут. Так?

Услышав свое имя, Данут неловко встал и, на всякий случай придал взору побольше смирения и кротости. А в голове были лишь две мысли. Первая «Неужели эта дура наябедала?», а вторая — «И чего я дурак, от девки отказался?».

Была еще третья мысль, но она была скорее мысль—действие, потому что юноша обшаривал взглядом зал, примеривая — что можно использовать для драки, если Совет, не дай Единый, решит приговорить его к смерти. Он, конечно же, уважал и старейшин и Старейшего, но себя любил больше. Изгнание — ладно, можно и пережить, а вот если захотят казнить... Если бы еще он считал себя виноватым, так нет. Вины перед барышней он не испытывал. Вон, с краю стола стоит незанятый стул. Если его сломать о столешницу, то можно отмахиваться, а еще лучше — кинуть стулом в старейшин, а самому пуститься в бега.

Данут не обольщался, осознавая, что изловят его часа через два. Ну, может и раньше. Соратники, как ни крути, бегают быстрее и знают родные места лучше. Но сдаваться просто так он не станет.

— Фолк по имени Данут живет у нас уже четыре месяца, — оглаживая бороду сказал Старейший.

— Пять, — поправил его Шумбатар.

— Пять, — кивнул Старейший. — Пять месяцев — вполне достаточный срок. И всем известно, что благодаря Дануту недавно совершено небывалое — мы сумели настичь и уничтожить корабль северных демонов. Можно ли считать, что фолк по имени Данут является человеком?

— Можно, — первым кивнул Шумбатар, а следом за ним закивали и прочие старейшины и вожди.

«К чему это они?» — недоумевал Данут, но от сердца отлегло. Кажется, сегодня его не станут приговаривать к смерти за то, что он не захотел сделать ребенка девице.

— Значит, — подытожил Старейший, — Данут является человеком. Тогда почему до сих пор он не имеет родичей в нашем племени?

У орков каждый член сообщества должен иметь четкое определение в сложной системе родственных отношений — чей он сын, внук, племянник, свойственник и так далее.И должен был перечислить предков минимум, за десять поколений. Но десять еще не предел. Сам Шумбатар мог назвать двадцать поколений своих предков. Данут как—то подсчитал и, ужаснулся. Двадцать поколений — это же пятьсот лет, если не больше! Люди (которые не орки), знали лишь своих дедов и, в лучшем случае, могли назвать прадеда.

— Вождь Шумбатар, готов ли ты считать Данута своим сыном? — задал вопрос Старейший.

Данут готов был услышать, что Шумбатар ответит «да», но к своему удивлению вождь ответил по—иному:

— Я был бы рад, если бы Данут стал моим сыном. Или, если судить по его возрасту — внуком. Но я не имею на это права. У юноши есть родственники, которые должны принять решение — отказаться им от него, или нет.