Учительница в школе для маленьких магов (СИ) - Катерина Заблоцкая

желание вернуть её домой. Нет, я любила сестру, это точно, и желала ей только всего самого лучшего, но у меня было ощущение, что она специально давила на меня, навязывала своё мнение и делала всё, что ей самой хотелось, не учитывая притом мои желания.

Возможно, я не так уж и ошибалась в этом предположении, учитывая характер Анны и опыт наших прежних отношений.

Она вызвалась помочь мне научиться педагогическому мастерству, раз уж это именно я должна отработать учительницей. Притом даже словом не обмолвилась о том, чтобы взять на себя учительские обязанности, даром, что это её профессия.

Но Алессандро не спорил. У него, кажется, были свои резоны в том, что именно я стану преподавать детям. К тому же, у меня был дар.

У Анны — ни капли магии.

И, как итог, я постоянно чему-то училась. Изучала магию, пыталась узнать, как это — быть педагогом, готовилась к работе с детьми, знакомилась с ними, только каждый раз всё более и более неудачно. Одни всё ещё считали меня виновной в каком-то предательстве, словно я была их подругой, которая растрезвонила их большой секрет, другие побаивались, третьи — сдерживали смешки и бросали неодобрительные взгляды, когда я занималась вместе с ними у Элеоноры. А я всё мрачнела и мрачнела, чувствуя, как постепенно теряю остатки сил и терпения…

— Не сердись так, — вновь одернула меня Анна. — Ты что, не понимаешь? Детям не нравятся такие сердитые лица, ты никогда не добьешься их расположения, если будешь выглядеть, как туча. А тебе сейчас важнее всего наладить с ними контакт.

Я едва не зашипела от раздражения.

Да, в словах Анны была доля правды. Но я такой себе учитель! И вовсе не умею общаться с маленькими детьми. Я могу броситься наперерез автомобилю, чтобы вытолкнуть ребенка из-под колес, но преподавать что-то…

— Ты же знаешь, — я постаралась говорить максимально сдержанно, зная, что плевать Анна хотела на мои эмоции, — что педагогического образования у меня нет.

— Важно не образование, — пожала плечами сестра, — а душевный порыв.

— Да ведь никаких душевных порывов у меня нет тоже! — возмутилась я. — И тебе об этом прекрасно известно! Я не учительница, никогда не хотела работать с детьми, никогда не хотела никого учить. И вот, я стою здесь и собираюсь учить их математике!

— Ты чудесно знаешь математику. Ты же заканчивала политехнический.

— Это не повод преподавать пятиклашкам.

— Марианна, ты слишком негативно настроена, — вздохнула Анна. — В самом деле, Маш!

— Не называй меня так.

— Ну, это твоё имя, как ещё я могу тебя называть, это ведь твоё имя, — сестра по привычке пропустила мои замечания мимо ушей и сделала так, как ей хотелось. — Тебе стоит успокоиться и так не нервничать. Мы ведь готовились. Сейчас ты со всем справишься сама. А я, наверное, пойду, не хочу тебе мешать.

Я едва не взвыла от отчаянья. Как это — она уйдет?

— Ты ведь обещала, — прищурилась я, — что на первых занятиях побудешь со мной, разве нет? И именно на таких условиях Алессандро вообще согласился на твоё участие в этом дело.

— Ну, хм, мало ли на каких условиях он на что согласился, — скривилась моя сестра. — Да не переживай, ты чудесно справишься со всем самостоятельно. А вот я здесь буду только лишней, понимаешь? Смещу фокус их внимания.

Нет, я отказывалась это понимать — но спорить с моей сестричкой, как и всегда, было совершенно бесполезно. Она одарила меня нежной улыбкой, которую можно было смело воспринимать как отказ от любой ответственности, и решительно зашагала прочь. Я и дернуться не успела, как Анна захлопнула за собой дверь, а я осталась наедине со стопкой детских анкет и собственным страхом.

— Ну вот, — пробормотала я. — Теперь мой жених остался в другом мире, а я торчу с сестрой здесь — и она точно не с ним, зато вновь и вновь пытается меня вытеснить из моей же жизни.

Поначалу я была рада тому, что она здесь. Всё-таки, родная сестра, хоть что-то понятное, что-то из моего прошлого. И я, переживая за Анну и опасаясь, что следом за леди Бельтейн может пострадать и она, всерьез попросила Алессандро поселить нас в одной комнате.

Дура, вот кто я. Набитая дура.

В первые дни Анна, казалось, всего боялась и старалась даже случайно никому не помешать. Но со временем она становилась смелее, её просьбы по отношению ко мне — более резкими, а я сама чувствовала, как меня оттесняют на задний план.

Алессандро был не слишком рад, когда Анна пришла на наши с ним занятия, чтобы понаблюдать со стороны — мол, ей же интересно! А я, вместо того, чтобы решительно заявить, что посторонний человек может мне помешать, позволила ей остаться. Понятно, что с моей стороны это было величайшей глупостью, но, как говорится, что сделано, то сделано.

С Ренци мы не сближались. Да и я, пожалуй, не хотела, чтобы эти отношения могли зайти дальше обычного вежливого общения. Пусть лучше так.

Сначала надо разобраться с убийством, с манипуляциями, с тем, что кто-то пытался добраться до моего сознания и до сознания моей сестры. А потом мы сможем обсудить и другие важные детали, например, решить, что делать с моим возвращением домой.

Навсегда ли мне отрезан путь назад?

Так или нет, в эту минуту мне надо было думать о более актуальных делах, чем порталы в другой мир. Дети, математика, будущее занятие, на котором я даже не представляю, что должна делать. Целый набор проблем, которые нужно решать, а я понятия не имею, как