Волчица. Хозяйка диких земель - Ирина Романова

дитя, он тебе не по силам, — раздался голос богини. — А если я сама спущусь из чертогов, погибнешь и ты».

«Что мне делать тогда, я не хочу, чтобы гибли волки!», — время вокруг замедлило бег.

«Вся твоя сила — в рогах, там сосредоточие магии! Воспользуйся ими. Да, и дай своим волкам быть мужчинами, не лезь на рожон!»

Время вернулось в свое русло, и я притормозила перед темным магом.

— Ох, и какая же у тебя яркая и сочная аура, — причмокнул он предвкушающе.

Меня обогнали два волка, не давая возможности врагу сбежать, напали с двух сторон. Он бросался в них темными комками магии, они, словно шары, отбрасывали их в огонь. Я растерялась: что делать, бросаться и грызть? Но, мне кажется, это не тот вариант…

Что говорила богиня про рога…

Начала кружить вокруг волков, ведущих бой, ожидая, сама не знаю чего.

Он точно их изматывал, улучив момент, он, откинув магией Хаширу, кинулся к Анахелю, вцепляясь костлявыми пальцами в его пасть и буквально начиная тянуть из него всю жизненную энергию. Он был настолько поглощен этим действием, что не замечал Хаширу, тот словно бился в невидимую стену.

Я растерялась: если он не может прорваться, смогу ли я, а потом снова нахлынула ярость…

Все произошло в доли секунды, я сорвалась с места, наклонив голову, и втыкаясь рогами в защитное поле. Раздался резкий хлопок, больно ударило по ушам, я, взвизгнув от боли, рухнула под ноги темному.

Хашира же, получив доступ, воспользовался тем, что маг отвлекся на меня, вцепился в его руку. Темный бросил Анахеля, обращая внимание на Хаширу.

Вдруг внезапно, огонь, что горел вокруг, притих, и через него, взметнувшись в воздухе, прыгали в круг огромные белые волки. Они друг за другом вцеплялись в тварь тьмы и начинали рвать его, бросая куски плоти в огонь.

Я подползла к брату, лежащему без сознания, укладывая морду на него, пополняя его силы. За огненной стеной появились мои маги, они что-то делали с огнем, он поменял цвет, и теперь был магическим пламенем. Куски плоти темного вспыхивали черным пламенем, а волки все еще рвали его останки, и вот уже его больше нет…

Огонь становился все тише и тише, волки входили в круг, становясь возле нас.

«Серые отступили, сбежали, поджав хвост…» — ответил на мой немой вопрос один из Альф.

А еще я чувствовала, сколько погибло волков, и даже увидела, как их души, подлетая к костру, улетали с искрами в небо.

Обернулась, уже придя в себя. Битва еще не окончена, и надо расставить точки в этом. Серые не упокоятся, а значит, надо сейчас сделать то, что я откладывала.

— Идем за волками. Мы должны поставить их на место… — брат уже пришел в себя. — Раненых, мертвых — в замок… Чужих воинов не трогать, думаю, их захотят похоронить семьи…

— Ты уверена? — рядом стоял Хашира, придерживая меня под локоть.

— Да!

Я увидела, как Анахеля подхватили на руки, унося в портал, и только после этого пошла следом за воинами в другой портал. Мы вышли возле замка, большого, темного, мрачного, даже башни казались покосившимися и ветхими. Я на уровне интуиции почувствовала, что он на грани смерти…

Да, у замка была душа, и она сейчас мучалась из-за того, что ее темной магией заставляли служить. Вернее, его…

И я позвала, наступив лапой на край моста, глядя в открытые ворота. Балансируя на грани, он протянул мне ниточку своего сознания. Я словно почувствовала ее, схватив и начиная вливать свою силу, очищая его от дурной магии. Казалось бы, резерв должен быть пустым, я ведь столько отдала брату, но сейчас меня наполняли живительные ручейки жизненной силы от всей стаи… Они добровольно помогали мне, желая всей душой прекращения войны.

Замок начал дрожать, затем, словно стал выпрямляться, стены начали светлеть, превращаясь в серый красивый мрамор с серебряными жилками. Из ворот начали выбегать мужчины, волки, их словно толкали в спину, в их руках не было оружия и вещей. Они явно были дезориентированы…

Моя армия быстро скручивала им руки, ставя на колени, Альфы заставляли волков оборачиваться, принимать человеческий вид. Их связывали веревками, догоняли тех, кто все же смог прорваться через оцепление. Местами возник бой, но он был каким-то вялым и скоротечным.

Последним из замка вышел сопротивляющийся Альфа, глядя на его черную ауру, я мгновенно снова стала волчицей и собралась напасть на него.

Он выскочил за пределы моста, тоже обернулся, и приготовился к бою…

Но мне не дали напасть, оттолкнув, Хашира сам вступил в бой. Притормозила, пусть мужчины разбираются, а я загляну в замок. Пробежав по шаткому мосту, заскочила во двор замка.

«Доброго здоровья, Белая госпожа! — заговорил со мной замок. — Благодарю за спасение! Мне бы хозяина добротного, и белых воинов! Намаялся я с серыми…»

«Да выбирай, вон их сколько, все дали мне клятву. Но и после этого земля серых станет моей вотчиной, а потом и сына моего, истинного наследника!»

«Да я-то не против! Еще вот с ними что делать…», — во дворе замка собирались женщины – волчицы, с детьми.

«Выдели им один этаж, придет хозяин, разберется сам!», — тут даже думать не чего, они же не виноваты в том, что затеяли мужчины.

«Что ж, твое решение, госпожа».

Посмотрела на испуганных женщин, столпившихся в кучу, прячущих за спины детей. Было их, конечно же, немного, надеюсь, это не последние представительницы серых волков. Из дверей замка вышла пожилая женщина в черном, на ней был княжеский венец.

За замком был повержен и убит Альфа серых, замок окончательно лишился хозяина. Внутренним взором оглядела всех белых волков, что были рядом, выбрав два десятка Альф, велела им зайти в замок, по одному.

Женщина наконец-то достигла меня, шла она неторопливо, величественно, словно королева.

— Все же добралась до нас… вот же, не сиделось тебе на своей земле! — произнесла она с ненавистью. То, что она не была волчицей, стало понятно сразу, просто мать Альфы, ипостась ее покинула давно.

Я обернулась, рассматривая ее. Мать остается матерью, даже если ее ребенок — зверь, продавший душу тьме.

— И что же ты намерена с нами делать? — выплюнула она со злостью.

— Ничего. Доживайте свой век, замок выделит вам этаж или башню… — пожала плечами.

— И все? А как же принцип завоевателей? — ее лицо перекосилось, она все еще не