Православно-догматическое богословие. Том II - Макарий Булгаков

Епископ, во–первых, есть главный учитель в своей церкви и для простых верующих и для самых пастырей (Посл. восточн. патриарх. о пр. вере чл. 10). Это показывают: а) послания св. апостола Павла к Тимофею епископу, которому Апостол с особенною силою заповедывал: внимай себе и учению (1 Тим. 4, 16; сн. 6, 12); проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли, со всяким долготерпением и учением (2 Тим. 4, 2–5); заповедывал вместе, чтобы он приготовлял и научал вере и будущих учителей (2 Тим. 2, 2); чтобы он наблюдал за пресвитерами, как проходят они свое учительское служение, и с ревностию подвизающихся в слове сподоблял сугубой чести (1 Тим. 6, 17); б) правила апостольские, из коих 58–е гласит: «епископ: нерадящий о причте и о людях, и не учащий их благочестию, да будет отлучен; аще же останется в сам нерадении и лености, — да будет извержен»; в) постановления апостольские, где заповедуется епископу наблюдать, чтобы в Церкви сохранялась чистота и истина [593]; г) правила последующих Соборов, повелевающие, чтобы «предстоятели церквей по вся дни, наипаче же во дни воскресные, поучали весь клир и народ словесем благочестия» (трульск. прав. 19). Вот почему древние апологеты Христианства утверждали против еретиков, что истинное предание и учение Христово сохранилось в Церкви от самих апостолов, и именно чрез непрерывное преемство епископов [594].

Пресвитеры, получая от епископа всю свою власть, чрез таинственное рукоположение, от епископа же приемлют и власть учительства (Посл. восточ. патриарх. о пр. вере чл. 10) по отношению к своим пасомым, которую и обязываются употреблять со всем тщанием и усердием (1 Тим. 5, 17; правил. св. апост. 58). Впрочем, и после сего, как показывают те же слова св. Апостола (1 Тим. 5, 17) и 39–е правило апостольское, пресвитеры, как во всем, так и в преподавании учения, постоянно подлежат надзору и суду своего архипастыря [595]. Епископ имеет право, в случае нужды, и вовсе запретить пресвитеру проповедывать, как, по свидетельству Сократа и Созомена, поступил епископ александрийский в своей пастве по случаю ереси ариевой [596].

И диаконы могут, по воле епископа, быть допускаемы к проповеданию, как и допускались в первенствующей Церкви, по примеру св. перводиаконов — Стефана (Деян. 6, 8) и Филиппа (8, 5. 35), особенно для поучения оглашенных [597]. Впрочем, эта обязанность, как тогда не считалась существенною и постоянною обязанностию диаконов, так и ныне не считается.

Епископ, во–вторых, по силе Духа, есть первый священнодействователь и совершитель св. таинств в своей частной церкви (Посл. восточ. патриарх. о пр. вере чл. 10). Некоторые священнодействия, как в древности, так и ныне, исключительно предоставлены ему. Так, он один имеет право — рукополагать во священника и в прочие чины церковные, на основании Слова Божия (Тит. 1, 5; 1 Тим. 5, 22), правил св. апостол [598] и св. Соборов [599], и по единодушному учению св. учителей Церкви, которые называли это право самым важным преимуществом епископа пред священниками [600] и говорили: «чин епископов преимущественно назначен для рождения отцев: ибо ему принадлежит умножать в Церкви отцев (духовных); другой чин (пресвитерский), который не может раждать отцев; он раждает Церкви банею пакибытия детей, но не отцев или учителей. Как же возможно, чтобы пресвитер поставлял пресвитера, когда для поставления его не имеет никакого права хиротонии? Или каким образом пресвитер может быть назван равным епископу?» [601]. Равным образом, один только епископ имеет право освящать миро и жертвенник или антиминс, что также видно из правил соборных [602], и, вообще, учения православной Церкви [603]. Что же касается до прочих таинств, то и они, хотя уже не исключительно предоставлены были на совершение епископу, однакож, могли быть совершаемы в подвластной ему церкви, только с его согласия и позволения (что, при малости тогдашних частных церквей, или епархий, было совершенно удобно) [604].

Священник также имеет власть совершать таинства и вообще священнодействия (кроме исключительно принадлежащих епископу) (Иак. 5, 14; снес. апост. правил. 31, 47, 49; Соб. никейск. 18); но получает эту власть от своего архипастыря при своем рукоположении (Посл. восточн. патриарх. о пр. вере чл. 10). Затем, и в прохождении этой своей обязанности подлежит непрестанному надзору, власти и суду своего архипастыря (апостол. прав. 39 и др.). В частности, при самом совершении некоторых таинств, вполне зависит от него; не может, например, совершать таинства миропомазания без св. мира, которое освящается только архиереем; не может тайнодействовать евхаристию без жертвенника или антиминса, который также освящается только епископом.

Диакону не дано права совершать св. таинства и вообще священнодействия [605]. След. и здесь служение его, по выражению Дионисия ареопагита, есть только вспомогательное, а не совершительное самым делом [606]. Диаконы суть только служители таин Христовых [607], слуги епископства [608], и, вообще, только способники и сослужители пресвитерам [609].

Епископ, наконец, есть главный правитель в своей частной церкви (Деян. 20, 28; снес. Посл. вост. патриарх. о пр. вере чл. 10). Прежде всего, он имеет власть над подчиненною ему иерархиею и клиром. Все священно и церковнослужители обяааны повиноваться его постановлениям, и без его разрешения ничего в церкви не совершать [610], подлежат его надзору и суду (1 Тим. 5, 19), вследствие которого он может подвергать их разным наказаниям [611]. Кроме клира, духовной власти епископа подлежит и вся вверенная ему паства. Он обязан наблюдать за исполнением в его епархии божественных законов и церковных заповедей [612]. Он же «особенно и преимущественно имеет власть вязать и решить» (Посл. восточн. патриарх. о пр. вере чл. 10), по правилам св. апостолов, св. Соборов [613], и по единодушному свидетельству древних учителей Церкви [614]. Посему–то с такою силою мужи апостольские и внушали всем верующим повиноваться епископу [615].

Пресвитеры также имеют власть решить и вязать и, вообще, пасти порученное им стадо Божие (1 Петр. 5, 1. 2); но эту власть они получают уже от своего архипастыря чрез таинственное рукоположение (Послан. вост. патриарх. о прав. вере чл. 10). А некоторые избранные допускаются, по воле епископа, и вообще нести с ним бремя церковного управления [616]; даже образуют при нам с сею целию постоянный собор [617]. Но, по древнему выражению, они служат при этом только вместо очей у епископа [618], и сами по себе, без его согласия, ничего не могут делать.

Диаконы же не прияли от Господа права вязать и решить, и след. сами по себе не имеют никакой духовной власти над верующими. Но диаконы могут быть оком и ухом епископов и пресвитеров [619], равно как руками предстоятелей, с их согласия, для совершения дел церковных [620].

После всего сказанного совершенно становятся понятными высокие имена и выражения, которые обыкновенно прилагаются к епископам, как то: что они одни, в строгом смысле, суть преемники апостолов [621]; что на епископах Церковь держится, как на своих подпорах [622]; что епископ есть «живый образ Бога на земле, и, по священнодействующей силе Духа Святаго, обильный источник всех таинств вселенской Церкви, которыми приобретается спасение; а потому столько необходим для Церкви, сколько дыхание для человека, солнце для мiра» (Посл. восточн. патр. о прав. вере чл. 10); что в епископе средоточие верующих, находящихся в его епархии [623]; что он даже частная глава своей духовной области (Прав. испов. чл. 1, отв. на вопр. 85); что, наконец, как говорит Киприан, «епископ в церкви, а церковь (ему подчиненная) в епископе, и кто не в общении с епископом, тот и не в Церкви» [624].

§ 175.

Средоточие церковной власти.

Узнав, таким образом, что средоточие духовной власти над каждою частною церковию заключается в еe епископе, от которого проистекают для нее и учение, и священнодействия, и управление, мы легко уже, на основании предыдущего, можем определить, где искать средоточия духовной власти и над несколькими частными церквами вместе, и потом над всею Церковию Христовою.

Если, во–первых, в церковной иерархии нет степени выше степени епископской; если епископы все равно суть преемники апостолов, и как апостолы прияли от Господа и имели одинаковую честь и власть [625], так и преемники их имеют одинаковое достоинство, где бы ни обитали, в Риме ли, или Константинополе, или Александрии, или еще где [626]: то само собою следует, что над епископом может иметь власть только собор епископов. Посему–то, по правилам св. апостол и св. соборов вселенских и поместных, только от собора епископов епископ приемлет рукоположение [627]; только собору епископов принадлежит и духовный суд над ним [628].