Пройти через туман - Алексей Юрьевич Елисеев

на кластер пригорода, а дальше потянулись совсем уж необжитые берега. Лишь изредка виднелись посёлки и деревушки, но ничего, напоминавшее многоэтажные здания, больше не встречалось. Признаков жизни больше не было видно. Ни иммунной, ни заражённой. Смотрелось это жутковато и наводило на мрачные размышления, которые я успешно гнал от себя.

— Орк, ты, что⁈ Не видишь⁈ — выдернул из медитативного состояния окрик Мамбы, — Смотри!

Крёстная указывала куда-то вверх. Присмотрелся. Точка.

— Что там? Птица! — глуповато спросил я.

— Беспилотник, блин! — раздражённо пояснила негритянка, — Дай винтовку!

— Это карабин…

— Да, всё равно!

Мамба, получив требуемое, упёрла оружие на фальшборт и прицелилась. Отстреляла она половину магазина. Пока меня душила жаба за бесцельно потраченные патроны, Мамба издала ликующий возглас.

— Сбила!

Я не поверил и протёр глаза. Никак не мог поверить, что с пяти выстрелов крёстная сумела сбить небольшой разведывательный беспилотник, висевший метрах в ста пятидесяти.

— Но как? — только и смог выдавить я из себя.

— Уметь надо, — расцвела собеседница белозубой улыбкой, — Да, закрой, рот. Дар это такой.

— И такие дары есть? В смысле, которые влияют на точность пули?

— За пулю не поручусь, но мой дар влияет на меткость, вроде как чувствуешь, когда нужно нажать на курок…

— На спусковой крючок.

— Эээ… Что?

— Говорю, правильно называть не «курок», а спусковой крючок или спуск…

— Слушай, крестничек, — тепло улыбнулась мне Мамба, — Ты чего сегодня занудный такой? Винтовка не винтовка, курок не курок. Чего такой недовольный-то?

Я дёрнул плечом. Послышался свист. На противоположном береге грохнул взрыв, разметав деревянную постройку.

— Ложись! — заорал я.

Добавил скорости, стремясь быстрей проскочить опасный участок. Первой вскочила Мамба, азартно захохотав, показала в небеса неприличный жест. Заподозрил, что эта негритянка отбитая, ещё когда она запрыгнула на горящий БМП, но вот что настолько только сейчас понял. Снова над нами просвистел снаряд, но упал гораздо ближе в воду. Нас всех обдало брызгами. Непроизвольно втянул голову в плечи. Естественно! Это не укрылось от Мамбы.

— Не жмись, крестничек! Свой не свистнет!

И это было чистой правдой. Свой снаряд, своя пуля… Ты их никогда не услышишь, потому что они летят быстрей скорости звука. Сослуживцы шутили, что слышишь только удар пули о собственную голову. Ясно, что проверить на практике достоверность этого утверждения никто этого не мог, но похоже на правду. По нам выпустили тридцать снарядов, это, скажу вам, от души! Отнеслись к нашему теплоходику на подводных крыльях со всем почтением. Оставалось ломать голову, кто это такой щедрый по нам стреляет и чем мы ему так насолили. Стреляли наугад. Видимо, только поэтому по нам не попали. Беспилотник, который приземлила Мамба, скорей всего, выполнял функции корректировщика огня артиллерии, потому-то гаубицы и лупили в белый свет как в копеечку. Тем не менее с десяток упал так близко, что нас обдало брызгами. Отвык я от боевых действий, каждый раз после близкого попадания внутри всё сжималось, но нужно было вести корабль. Больше некому и я вёл.

После того как проскочили, все перевели дух, а ко мне поднялась Ильинична, принёсшая поесть горяченького. Пока я стучал ложкой, размышлял, что только с пенсионеркой и установились нормальные отношения. С Аней ещё, но беспризорница мне что-то вроде незнакомой племянницы.

Пока я наслаждался горяченьким, ароматным супчиком из рыбной консервы, гречкой с тушёнкой и отвлекался досужими размышлениями, пропустил ещё один сюрприз. Речной трамвайчик проскочил сопку, и Дарина Ильинична вскрикнула:

— Ой! Там танк!

В голосе пенсионерки слышался неподдельный страх и стало понятно, что танк не в виде памятника на постаменте. Вскочил, роняя еду и разбрасывая нехитрые столовые приборы. Нет. Это был не танк. Это была хорошо знакомая шведская боевая машина пехоты, предназначенная для войны в суровых условиях севера.

— Ложись! — только успел заорать я.

Башня с сорокамилимметровой автоматической пушкой навелась на наш речной трамвайчик. Что может сделать такое орудие с незащищённым прогулочным теплоходиком на подводных крыльях? Как бы понятней выразиться? Такая пушка может сделать всё. Последнее, что я успел сделать перед тем, как на борту разверзся Ад, увеличил скорость. Первые же снаряды разворотили нам нос. Ещё несколько снарядов буквально прошили корпус. Полетели осколки и щепки. Внутри корпуса взрывалось и отваливалось. Последняя очередь попала аккурат в машинное отделение, и речной трамвайчик сразу потерял ход. Над кормой начал разгораться пожар. Всё. Шах и мат. Бой окончен нашим полнейшим разгромом, едва только начавшись.

— Спасаемся! — перекрикивая звон в ушах, проорал я на ухо пенсионерке, — Туда! За борт!

Осмотрел пожилую женщину. Вроде бы цела. Указал на противоположный берег. Бросил за борт пару спасательных кругов.

— Мы тонем! Плывите к тому берегу! Прикрывайтесь корпусом корабля!

Улучив момент, когда замолчал пулемёт, шивший корпус нашего плавсредства навылет, спустился пулей на палубу. Крёстной, Ани и Брусники нигде не видно. Понадеявшись, что они сообразили попрыгать за борт, как только начался обстрел, прыгнул в воду, бросив перед собой рюкзак, с противоположной стороны от, обстрелявшей нас, STRF-90.

Холодная речная вода сомкнулась над головой. Бронежилет и шлем потянули на дно, но отчаянно барахтаясь, умудрился зацепиться за спасательный круг. Не глядя по сторонам, с сожалением освободился от бронежилета и шлема. Подхватил рюкзак. Сначала следовало помочь себе, потом следовало помочь кому возможно, иначе не спасётся никто и все погибнут. Осмотрелся. Увидел только свирепую пенсионерку, та уже уцепилась за спасательный круг и гребла ко мне.

— Дарина, к берегу! — крикнул я и сам погрёб в сторону спасительной суши. Если вы думаете, что плыть со спасательным кругом, когда у тебя нелёгкий рюкзак и несколько единиц оружия, легко, то вы ошибаетесь. Наглотался воды и несколько раз чуть не утонул, но бросить хоть что-нибудь не решился. Какой смысл выжить сейчас, чтобы на берегу тебя сожрали заражённые? Одним словом, когда ноги упёрлись в илистое дно, я не поверил тому, что выжил.

На речном трамвайчике наконец-то взорвались топливные баки, загорелось масло. Удушливый чёрный дым стелился по реке и части берега. Ветер удачно сносил дым в сторону этого берега, так что у нас оставался шанс уйти незамеченными.

Дарина выглядела совсем обессиленной, но бронежилет, дробовик и кобуру не бросила. Кажется, ещё чуть-чуть и я влюблюсь в эту женщину. Помог ей выбраться на берег, и мы поковыляли под прикрытие ближайшего холма, чтобы он закрыл нас от огня пушки БМП. На то, чтобы бегом подняться на берег реки и перевалить за холм, истратили весь остаток сил. Оказавшись вне досягаемости пушки, упали рядом на землю, приводя дыхание и пульс в порядок. В общем-то, даже мне с возможностями нового тела это далось с трудом, что уж говорить о пенсионерке, но она справилась без единого стона или жалобы с её стороны.

— Опа-опа-опа! — заржал кто-то гнусавым голосом, — Это кто это у нас тут такой боевитый? Бабка, зачем тебе такой карамультук?

Я дёрнулся, хватаясь за карбин, но ощутил на шее остриё ножа.

— Не дёргайся, солдатик, — прошипели мне в ухо, обдав несвежим дыханием, — У нас приказ тебя доставить. Про то в каком виде речи не шло…

Скосив глаза, увидел, что к Ильиничне приближается некто в костюме «Леший», держа пожилую женщину на прицеле. Похоже, мы крепко влипли.

— Кто вы? Что вам от нас нужно? — задал я вопрос, пытаясь установить контакт.

— Бугор наш рвёт и мечет, что кто-то умудрился сжечь три машины, — ответил мне голос за спиной, — Сдаётся мне, что это ты, кваз.

Последним, что я увидел, прежде чем провалиться в беспамятство был летящий мне в лицо приклад импортной штурмовой винтовки.

Глава 28

Во время прохождения службы в отдельном десантно-штурмовом батальоне морской пехоты, меня после утер-офицерских курсов определили в гранадёрско-пулеметный взвод. Укомплектован личным составом наш ДШБ был по большей части из числа тех, кто имел свои счёты с нашими северными недобрыми соседями. То есть подразделение было набрано из молодых мужчин, от которых вряд ли враг дождётся сочувствия или пощады. Считается, что штурмовые батальоны, одни из самых боеспособных подразделений в составе армии Новгородского Директората.

Конечно, как фельдфебель я был знаком с методами экспресс-допроса. Увы, не только