Ревизор: возвращение в СССР 22 (СИ) - Винтеркей Серж

— А, ну, самый простой способ — это улучить момент, когда и Луппиан, и Гусев будут рядом, пристроиться к ним под предлогом какого-то простого вопроса, а потом высказать своё недовольство Быстровой и Костенко в том ключе, что они обе далеко не лучшие представители комсомола и им не место ни в «Комсомольском прожекторе», ни среди комсоргов. А потом смущённо умолкнуть, мол, не хотела сор из избы выносить, но вырвалось и уйти деликатно. И если нам повезёт, и Гусев окажется человеком любопытным, он обязательно начнёт расспрашивать Луппиан, а что, собственно, было? О чём это она?

Я впечатлился и сказал, довольный, что самому не надо во все это вникать:

— Ну, ты молодец! Думаю, сработает.

— А кто это будет делать? Может, ты? — тут же предложила Маша.

— Ну, мне нельзя, — сразу соскочил я. — Это надо сделать кому-то, кто к той истории с клеветой вообще никакого отношения не имел.

— Логично, — согласилась Маша.

Это же Витькино словцо, вот, нахваталась уже от него…

Глава 21

Москва. Институт археологии.

В кабинете замдиректора института Литвинова раздался междугородний звонок.

— Добрый день, Николай Анатольевич, Алдонин. Мы тут откопали кое-что. Вам надо это видеть.

— Здравствуй Иван. А что с голосом? — почувствовал что-то не то Литвинов, и заподозрил, что товарищ с бодуна. Это раньше он Алдонину доверял, а после срыва командировки в Болгарию доверия ему больше нет…

— Да спали по три часа последние дни, так интересно было… Приезжайте скорее, не пожалеете.

— Хорошо, сегодня уже не успею всё оформить, а завтра обязательно буду. Нашёл что-то интересное?

— Да. Рубчатые перстни.

— Славянский курган… Это, в лучшем случае, десятый век.

— Да, раз уже не сожгли…

— Слушай, Вань, это тоже очень неплохо. Скелет в хорошем состоянии?

— Два.

— Что два?

— Два скелета.

— Двойное захоронение⁈ — поразился Литвинов. — Второй скелет тоже в хорошем состоянии?

— В отличном. В хорошей такой глине, настоящей, выкопали могилу, да еще и тела завернули, похоже, в кожаные одеяла. А был бы там вообще торф, так могли бы и тела мумифицированные сохраниться…

— Ну, ты все равно везунчик! Поздравляю!

— Спасибо… До завтра, Николай Анатольевич.

Москва. Президиум Верховного Совета СССР.

Получив от Семерова одобрение на организацию комсомольцев в новую структуру, Самедов отправился в Кремль к непосредственным руководителям парней. Первым он нашёл начальника Секретариата Пархоменко.

— Василий Николаевич, рад познакомиться, Самедов, из Комиссии по вопросам приема, выхода и лишения гражданства, — протянул он руку начальнику Ивлева. — Принято решение организовать из наших комсомольцев контрольный орган наподобие «Комсомольского прожектора», только он будет иначе как-то называться, товарищ Семеров занимается сейчас проработкой и оформлением этой инициативы. Руководителем новой группы решено назначить вашего Ивлева.

— Что вам всем свет клином сошёлся на этом Ивлеве? — недовольно ответил Пархоменко, решив, что Самедов пропихивает того на руководящую позицию. — Без году неделю отработал, а уже на повышение пошёл.

От неожиданности Самедов растерялся на мгновение, но быстро сообразил, что, судя по недовольству начальника Секретариата у Пархоменко с Ивлевым отношения натянутые и можно это использовать для своей пользы.

— Василий Николаевич, — сделал он снисходительное лицо, — ну кто же его повышает? Это общественная нагрузка, он как работал у вас, так и будет дальше работать, только ещё вдобавок займётся общественно-полезной деятельностью, — Самедов многозначительно посмотрел на Пархоменко, мол, понятно? — Будет ходить с остальными комсомольцами из Комитета по миру по предприятиям Москвы по сигналам из писем, приходящих в Верховный Совет, проверять, обоснованно ли граждане жалуются. Если сигнал подтвердится, то уже будем решать, что с этим дальше делать.

— А, ну, что же вы сразу не сказали, что это общественная нагрузка, — сменил гнев на милость Пархоменко. — Дайте мне несколько дней подумать…

— Конечно, — улыбнулся Самедов и протянул ему руку на прощание.

Потом он отправился в Комитет по миру, познакомился и переговорил с руководителем. Тот также воспринял очень отрицательно идею с аналогом «Комсомольского прожектора» под эгидой парткома. Он был очень недоволен, что ребят собираются отвлекать от работы.

— Поймите правильно, это не моя инициатива, — с деланным сочувствием глядя на него, проговорил Самедов.

Он прямо видел, как борются в главе Комитета по миру одновременно и возмущение этой инициативой, и нежелание идти против решения парткома.

— Дайте мне пару дней определиться, — как и Пархоменко попросил крайне недовольный Валиев, на что Самедов, конечно же, согласился.

Он понимал, по собственному административному опыту, что это время нужно не только чтобы подумать над вопросом, а чтобы собрать дополнительную информацию. Кто же такое с ходу одобрит, да еще от совершенно незнакомого человека? А вдруг выяснится, что соврал, или что-то перепутал? А вдруг какой-то большой начальник против?

Москва. МГУ.

— Жанна Иннокентьевна, — заглянул Евгений Булатов в кабинет комсорга экономфака, — вы уже вышли на работу?

— Нет, это моя тень вышла, а я дома, — съязвила Луппиан и закашлялась.

— Я насчёт комсомольского собрания хотел узнать, на какой день его объявлять? На сегодня, как вчера предварительно говорили? На завтра? Пока народ ещё не разбежался…

— Можно сегодня, можно завтра, — ответила она, но тут же задумалась, — Подожди… Гусев поприсутствовать хотел, надо с ним согласовать.

— К чему такой шишке лично присутствовать? — поразился староста, — он же за весь МГУ отвечает…

— Вот ты его сам и спросишь, если тебе так любопытно, — нелюбезно сказала Жанна. Она сама была бы очень рада, если бы Гусев больше внимания обращал на другие факультеты. Нет, на экономфаке ему как медом намазано. Или чем-то другим, если он больше муха, чем пчела. А ей переживай, чтобы студенты не накосячили, при таком-то пристальном внимании с самого верха. А ведь они обязательно накосячат. Это в природе студента — косячить. На кого тогда орать будут — вопрос сугубо риторический…

Вспоминая саму себя на первых курсах, Жанна иногда приходила в ужас, насколько сама вела себя легкомысленно. Так это при том, что другие студенты считали ее занудой и вели себя намного более свободно…

— Ну, давайте согласуем, не отходя от кассы, — предложил Булатов. — Надо же объявление успеть сделать. А то завтра возмущаться начнут, что заранее не предупредили. И, поскольку переносов уже много было, не удивляйтесь, если часть народа будет отсутствовать. Вообразят, что снова перенесут и прогуляют.

— Я им прогуляю! — грозно сказала Жанна, — это когда сам Гусев будет присутствовать??? Скажи всем, кто без документально подтверждённой уважительной причины будет отсутствовать, порицание объявим на следующем же заседании. А пока — пошли сходим к секретарю и спросим про дату и время.

Гусева на месте не оказалось, но кабинет был открыт, значит, он где-то рядом, — решила Луппиан и предложила подождать. Вскоре секретарь подошёл и пригласил их к себе.

— Анатолий Степанович, когда будем нового комсорга выбирать на втором курсе? — спросила она.

— А кандидат уже есть? — спросил он.

— Да, — неуверенно взглянула на Булатова Жанна. Соображала еще плохо, толком не выздоровела. Забыла спросить…

— Есть, есть, — подтвердил он. — Брагин Константин и Светлана Костенко. Правда, последнюю никто не выдвигал, она сама себя выдвинула. И на что рассчитывает, после той-то истории с Быстровой?..

— А что там с Быстровой? — заинтересовался Гусев.

— Я потом вам расскажу, — пообещала Жанна, кинув на Булатова хмурый взгляд. Поднимать эту историю она сама не планировала, уж слишком много негатива осталось от тех криков, что Самедов позволил себе в ее отношении. Так нет же, появились желающие поворошить прошлое…