Анатомия предательства: "Суперкрот" ЦРУ в КГБ - А. Соколов

Еще в 1977 году Председатель КГБ Андропов в секретном письме в ЦК КПСС “О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан” предупреждал советское руководство, что “в последнее время ЦРУ разрабатывает планы по активизации враждебной деятельности, направленной на разложение советского общества и дезорганизацию экономики. В этих целях американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи…Деятельность отдельных, не связанных между собой агентов влияния, проводящих в жизнь политику саботажа в народном хозяйстве и искривления руководящих указаний, будет координироваться и направляться из единого центра, созданного в рамках разведки…По замыслу ЦРУ, деятельность агентуры влияния будет способствовать созданию определенных трудностей внутриполитического характера в Советском Союзе, задержит развитие нашей экономики, будет вести научные изыскания по тупиковым направлениям. При выработке своих планов американская разведка исходит из того, что возрастающие контакты с Западом создают благоприятные предпосылки для их реализации в современных условиях…Осуществляемая в настоящее время американскими спецслужбами программа, будет способствовать качественным изменениям в различных сферах жизни нашего общества, и прежде всего в экономике, что приведет в конечном счете к принятию Советским Союзом западных идеалов”.

Наряду с работой по созданию сети агентов влияния, американцы, естественно, поддерживали секретную связь с классической агентурой, добывающей информацию. Разоблачить шпиона и предать суду за его деятельность является весьма сложной, но все-таки вполне посильной задачей. Подозрения и даже уверенность, основанная на оперативных данных и профессиональных оценках, судом не принимаются. Со своей агентурой американские разведчики работали через тайники, максимально ограничивая личные встречи.

В середине 80-х годов советской разведке и контрразведке удалось выйти на обширную агентурную сеть в Советском Союзе. Были разоблачены десятки агентов ЦРУ и других западных спецслужб, вербовка которых состоялась в разное время — от одного года до тридцати лет тому назад. Выявлено и разоблачено ряд агентов из числа сотрудников советских спецслужб. В вашингтонской резидентуре агентами ЦРУ являлись сразу двое — работник научно-технической разведки подполковник Валерий Мартынов и внешней контрразведки майор Сергей Моторин, в боннской резидентуре Геннадий Вареник, в ПГУ — работник внешней контрразведки Леонид Полещук и другие, в ГРУ — руководящий работник генерал-майор Поляков, муж и жена Сметанины. В одном и том же отделе Института США и Канады — Сергей Федоренко и Владимир Поташов, ведущий инженер в области систем управления ракетами и самолетами в Министерстве радиопромышленности Адольф Толкачев и многие другие. Из Москвы западные спецслужбы негласно вывезли агента МИ-6 полковника внешней разведки Олега Гордиевского и агента ЦРУ ответственного сотрудника шифровального управления майора Валерия Шеймова с семьей.

В книге американского писателя Пита Эрли “Признания шпиона”, написанной в 1997 году о высокопоставленном сотруднике ЦРУ Олдриче Эймсе, работавшем на советскую и затем на российскую разведку с 1985 по 1994 год, по этому вопросу есть такие слова:

— Изучая стопки советских дел, Рик (Эймс — Примечание автора) постепенно осознал исключительность своего положения. В 1983 году в СССР работало больше шпионов ЦРУ, чем когда бы, то ни было за всю историю существования Управления. Степень доступа ЦРУ к советским секретам была поистине ошеломляющей. Где только “кроты” не прорыли свои ходы.

Из-за всего этого советская система напоминала кусок швейцарского сыра.

Бог мой! — в последствии вспоминал Эймс, — наши были везде. Шпионы ЦРУ проникли во все участки советской системы: в КГБ, ГРУ, Кремль, научно-исследовательские институты. У нас буквально шпион сидел на шпионе.

Отдельные высказывания бывших руководящих работников КГБ СССР также свидетельствуют о значительных успехах агентурного проникновения американской разведки в эти годы в важнейшие государственные структуры советской страны. Конечно, большинство агентов были разоблачены, в том числе и Эймсом, но ущерб был нанесен значительный. Кстати американские спецслужбы не любят обсуждать тему о своих предателях. Интересно отметить, что к пятидесятилетнему юбилею ЦРУ в 1997 году в американской прессе незаметно все-таки промелькнуло сообщение, что за это время в его личном составе было разоблачено свыше 200 предателей. Если считать, что предатели категория неизбежная и постоянная для всех без исключения спецслужб, то можно сделать предположение о примерном паритете успехов противоборствующих разведок в области вербовки агентуры. И если это соотнести с российскими спецслужбами, то можно предположить, что за это же время ими было вскрыто также не менее 200 вражеских агентов.

Надо ли спецслужбам иметь такое количество агентов и не является ли погоня за ними навязчивой идеей разведок? Возможно, отчасти и так. Интересны высказывания на эту тему бывшего заместителя начальника советской разведки начальника Управления “С” генерала Юрия Дроздова. Отвечая под ночным звездным небом Афганистана на “философский” вопрос Председателя КГБ Владимира Крючкова: “А сколько вообще нужно иметь агентуры, чтобы знать, что происходит в мире?” — понимающий толк в разведчиках генерал, назвав несколько имен, ответил: пять, шесть человек, а вся остальная агентурная сеть должна обеспечивать их, отвлекать от них внимание.

Вот такая оперативная обстановка для ЦРУ сложилась в 80-х годах, когда у Калугина в Ленинграде возникли трудные проблемы. Он понимал, что не может долгое время находиться вне связи с ЦРУ. Могли появиться подозрения в уклонении от сотрудничества, что ни один раз из-за страха случалось в подобных ситуациях с другими агентами. Американцы могли бы повторить попытку провести личную встречу и вновь направить представителя в Ленинград. Тогда от провала уйти было бы невозможно. Использование канала “Пан Американ” провалилось, чудом удалось прикрыться любовной интригой. Выезды за границу закрыты. Тревожным мыслям не было конца, тем более он слышал о многих арестах американской агентуры в Москве.

Нужно было что-то предпринимать! И вновь появляется Яковлев. Как пишет в своей книге Калугин, он впервые после возвращения из Канады посетил своего старого друга осенью 1984 года, до прихода Горбачева к власти. Он хотел предупредить команду Горбачева, в том числе и Яковлева, о той опасности, которую мог представлять для них Крючков:

· Я работал с Крючковым около десяти лет и знаю его, как опасного человека.

· Не верьте ему!

Вспоминая эту встречу, он пишет, что Яковлев в Москве сразу же становится ближайшим советником Горбачева. Калугину было понятно, что они уже тогда готовили план действий “по захвату власти” Горбачевым после смерти Черненко. Во время их разговора Яковлеву позвонил Горбачев. Яковлев сразу же сказал, что разговаривал с членом Политбюро, секретарем ЦК КПСС Горбачевым и добавил:

— Он великий человек. Если станет Генеральным секретарем, то произойдут огромные перемены в нашей стране. Он реформатор с большой буквы “Р”.

Из всего сказанного Калугиным об этой встрече вызывает недоумение вопрос: почему он считал необходимым предупредить Горбачева и Яковлева об опасности со стороны Крючкова? Будем полагать, что Калугин в книге говорит правду. В 1984 году Крючков являлся начальником советской разведки, участвовал в формировании внешнего и внутреннего курса страны, не влияя на сложные партийные игры при выборе Генерального секретаря. Все-таки, цель поездки одного “колумбийца” к другому состояла не в предупреждении Горбачева. Как свидетельствуют последующие действия Калугина, видимо, на первой встрече со “старым другом” он рассказал о своих злоключениях с 1979 года, связанных с Куком и о ленинградских проблемах. Крючков в данном контексте действительно представлял для них опасность, так как могла всплыть еще и “колумбийская” история. Она влекла для них реальную угрозу.

Калугин в книге упоминает лишь об этой единственной встрече с Яковлевым за то время, пока он находился в Ленинграде. Но их конспиративные встречи в Москве были зафиксированы контрразведкой неоднократно. По каким-то причинам Калугин и Яковлев не хотели, чтобы об этом знал КГБ. Предположения могут быть разные. В некоторых источниках указывается, что Яковлева в то время в КГБ считали резидентом ЦРУ в Москве. Но эту версию чекистам не удалось проверить — слишком высокие кресла занимал он на Старой площади. Трогать партийных функционеров, даже при наличии серьезных компрометирующих данных, Комитету категорически запрещалось: Ахиллесова — пята КПСС.