Круглый год с литературой. Квартал четвёртый - Геннадий Красухин

Именно Павленков основал и издавал знаменитую серию «Жизнь замечательных людей». При его жизни вышла 191 книга (и 40 переизданий). Павленков стремился к максимальной дешевизне – доступности книги. Она стоила 25 копеек. Книги раскупались моментально. Эту серию Павленков открыл книгой, посвященной деятельности его выдающегося предшественника-книгоиздателя Н.И. Новикова.

Серия «Научно-популярная библиотека для народа» вобрала в себя всю русскую и зарубежную классику. Запрашивая грошовые цены, Павленков добивался окупаемости за счёт массовости тиражей. Издавая «Энциклопедический словарь издателя Ф. Павленкова», Флорентий Фёдорович заботился, чтобы статьи в нём были написаны доступным для народа языком. Словарь выдержал 7 изданий. Последнее уже в советское время – в 1923 году.

Для книг большого формата Павленков впервые ввёл в печать в два столбца на странице. Первое издание сочинений Герцена под именем Герцена выпущено в России Павленковым.

Наиболее известные павленковские серии: «Популярно-научная библиотека», «Библиотека полезных знаний», «Популярно-юридическая библиотека», серии «Сказочная библиотека» (более 80 книжек), «Пушкинская библиотека» (40 книжек), «Лермонтовская библиотека» (30 книжек).

Павленков стал миллионером, которому удалось выпустить более 750 наименований книг общим тиражом более 3,5 миллионов экземпляров. Жил он скромно. Умер 20 января 1900 года. Всё свое состояние и все доходы от распродажи книг завещал на организацию 2000 народных читален и библиотек, особо оговаривая, «чтобы книга была заброшена в самые бедные глухие места и, по возможности, на большем пространстве России».

Ну, о том, что Александр Аркадьевич Галич, родившийся 20 октября 1918 года, начинал как типичный советский драматург и поэт-песенник, не написал только ленивый. Я помню радиоспектакль своего детства «Вас вызывает Таймыр». Эту пьесу Галич написал в соавторстве с К. Исаевым. С ним же, кстати, и сценарий фильма «Верные друзья». Жил Галич по-барски: драматурги тогда зарабатывали много. И он ни в чём себе не любил отказывать.

Но артистическая его натура брала верх. Начал писать песни на собственные мелодии. Драматург, он и песни писал как маленькие спектакли, которые всё больше и больше расходились с официозом.

Вообще-то это началось ещё при Хрущёве, когда в 1958 году запретили пьесу «Матросская тишина» (историю её запрещения Галич опишет в автобиографической повести «Генеральная репетиция» (1973), куда вставит и текст пьесы). А в 1962 появилась первая песня Галича о милиционерше Леночке, ставшей «шахиней Л. Потаповой»

Песни всё больше уходили в сатиру. И у Галича начали возникать проблемы. Хрущёвская оттепель кончилась. Сняли Хрущёва, который ещё терпел песни Галича. Новое руководство их терпеть не пожелало. Продолжать сочинять и петь дальше – значило для Галича быть выброшенным из благополучной, сытой жизни, к какой он привык. И Галич пошёл на это. Он сделал выбор: «Мне всё-таки уже было под пятьдесят, – говорил он об этом впоследствии. – Я уже всё видел. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным драматургом, благополучным советским холуём. И я понял, что я так больше не могу. Что я должен наконец-то заговорить в полный голос, заговорить правду».

В короткое время Галич проходит весь путь диссидента: сближается с академиком Сахаровым, вступает в Комитет защиты прав человека, подписывает воззвания и письма в защиту политических заключённых.

Его исключают из Союза писателей, Союза кинематографистов и из Литфонда, отрезают любые источники существования. И в 1974 году выдавливают из СССР.

Последним местом его работы за границей было парижское отделение Радио «Свобода».

Его смерть 15 декабря 1977 года стала трагической случайностью. Вот как её описывает писатель-эмигрант Василий Бетаки, друживший с Галичем:

«Последний мой разговор с Галичем был о Николае Алексеевиче Некрасове. Просматривая в редакции радио перед записью на плёнку мой очередной текст, Галич предложил мне вместе с ним написать и прочесть получасовую передачу к столетию со дня смерти Некрасова – он его очень любил. Разговор был 15 декабря 1977 года около 11 часов утра. Уговорились, что я приду к Галичу домой в три часа, чтоб вплотную заняться передачей. До моего прихода он собирался заехать в специальный магазин, купить какую-то особенную американскую антенну к недавно приобретённой радиомагнитофонной системе.

Перед тем, как идти к Галичу, я примерно в половине третьего завернул с Ветой на улицу Лористон к Максимову. Поднимаясь по лестнице, я громко сказал, что зайду только на минутку – Галич ждёт меня в три (он жил в пяти минутах от улицы Лористон).

Наверху скрипнула дверь, на площадку вышел Володя Максимов и сказал, что Галич умер полчаса назад и что он, Максимов, только что оттуда.

Мы все пошли туда. В квартире ещё были пожарники с врачом-реаниматором.

Когда Галич вернулся домой с новой антенной, Ангелины Николаевны не было дома. Он прошёл прямо в свой кабинет и уже там скинул пальто на стул. Ангелина Николаевна, вернувшись и не увидев его пальто в передней, решила, что его ещё нет, и пошла в кухню.

А он в это время уже лежал в кабинете на полу…

Галич совсем ничего не понимал в технике, и ему страшно хотелось поскорее испробовать новую антенну. И вот он попытался воткнуть её вилку в какое-то первое попавшееся гнездо. Расстояние между шпеньками вилки было большим и подходило только к одному гнезду, которого Галич, наверное, не заметил. Он взял плоскогубцы и стал сгибать шпеньки, надеясь так уменьшить расстояние между ними. Согнул и воткнул-таки в гнездо, которое оказалось под током…

По чёрным полосам на обеих ладонях, которые показал нам врач-реаниматор, было ясно: он взялся двумя руками за рога антенны, чтобы её отрегулировать. Сердце, перенёсшее не один инфаркт, не выдержало этих 220 вольт.

Рядом с ним на ковре лежали плоскогубцы и антенна…

Когда Ангелина Николаевна вошла в комнату и увидела это, она распахнула окно, стала кричать, звать пожарников, казарма которых была напротив, на другой стороне узкой улицы, потом тут же позвонила Максимову. Прибежали пожарники с врачом-реаниматором (в каждой французской пожарной команде он непременно есть и на все вызовы едет впереди команды). Но было поздно…

Естественно, тут же пошли слухи о том, что Галич погиб «от рук КГБ».

Только это был чистейший несчастный случай, результат полной неспособности Галича что-нибудь сделать руками.

Отпевали Галича 22 декабря 1977 года в парижском Соборе Александра Невского».

Дмитрий Блынский довольно часто мелькал в печати со стихами в моей юности. Орловский поэт выступал с подборками в журналах и газетах, даже в «Правде».

Его младшая сестра вспоминает, что их вернувшийся с войны тяжелораненый и контуженный отец почти сразу лёг в больницу, где его оперировали. Но легче ему не стало. Жена выписала его, чтобы тот, пока она работает в поле, хотя бы присматривал за детьми – подростком Димой и ребёнком Валентиной. Но через неделю после выписки отец умер. Вдова отправилась к бригадиру, чтобы попросить немного зерна для кутьи на поминки, и, как вспоминает её дочь, услышала: «Он не заработал».

Вот в каких условиях рос Дмитрий Иванович Блынский, живший в войну ещё вместе с взрослыми под оккупантами, пока их не выбила из Орловщины Красная армия. Он поступил учиться в Федоскинскую художественную школу, откуда был призван на службу в Балтийский флот. Но из-за язвы желудка был комиссован через два года.

Уже известный своими стихами на Орловщине он был приглашён на Всесоюзный смотр сельской самодеятельности в Москве. А там – обратил на себя внимание московских поэтов. Был послан на межобластной семинар молодых писателей в Воронеже, где получил рекомендацию в Литературный институт.

В Москве его поддержали Лев Ошанин и Михаил Исаковский. Исаковский помог ему опубликовать подборку в «Комсомольской правде», предварив её своим предисловием. Ошанину Блынский пообещал собрать 50 диалектов Орловщины. Собрал больше.

Первый сборник «Сердцу милый край» вышел в 1957 году. Блынского приняли в Союз писателей. Печатали, как я уже сказал, очень охотно. Он писал на темы, которые тогда только приветствовались – о природе, о колхозной жизни, о войне, о стойких коммунистах. Взялся за поэму «Мать» – о матери Ленина. Перелагал стихом сказки народов мира.

12 октября 1965 года газета «Правда» послала Блынского в командировку в Мурманск, чтобы тот написал статью о тружениках Заполярья. Он поехал и через 8 дней – 20 октября скончался от сердечного приступа. Ему шёл 33-й год (родился 12 февраля 1932-го).

Стих ему давался легко. Настолько, что, на мой взгляд, он не мог остановиться. Поэтому в его стихотворениях, как правило, сталкиваешься с длиннотами.