Колония - Андрей Ливадный

Марк порывисто встал, но предупреждение Генри заставило его удержаться от резких высказываний.

- Я арестован?

- Вы сняты с должности. На двенадцать часов назначено совещание руководителей отделов колониальной администрации, где я объявлю о кадровых перестановках. Постарайтесь не опоздать на это важное мероприятие.

Келли угрюмо посмотрел на Дитриха:

- В таком случае я свободен?

- До полудня. Советую не покидать здание офиса... а впрочем, мне все равно. - Фридман вел себя импульсивно, нелогично, вот и сейчас он просто отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Келли еще несколько секунд постоял в нерешительности, а затем просто вышел, недоумевая, зачем Дитрих продемонстрировал ему запись, если загодя решил сместить начальника отдела безопасности с занимаемой должности?

Не покидать здания...

Мысль была неприятной. Он не боялся ни совещания, ни унизительной процедуры, которую явно заготовил для него Фридман, от всего произошедшего возникало лишь чувство злого недоумения.

Дистанционно общаться с Генри было опасно Дитрих мог пойти на санкционирование прослушивания диапазона его личной мнемонической связи.

"Он загоняет меня в тупик Пытается сбить информационными ударами, заставить усугубить свое положение еще одной промашкой или глупостью, каким-нибудь необдуманным спонтанным действием".

Сразу вспомнилось, о чем говорил ему Мошер.

Уж не Фридман ли автор того злополучного электронного письма?

"Нужно найти способ побеседовать с Генри", - с такой мыслью Келли, сбитый с толку внезапными событиями, покинул конференц-зал, так и не поняв, ради чего, собственно, вызывал его Фридман.

***

В пяти миллионах километров от Марса. Борт крейсера "Светоч"...

Сигнал тревоги выл, не умолкая.

На борту космического крейсера некоторые атрибуты, сопровождающие возникновение нештатных ситуаций, выглядели как минимум нелепо - даже среди торжества ультрасовременных технологий нашлось место нескольким стойким анахронизмам, резко, неоправданно диссонирующим с реальными требованиями, предъявляемыми к личному составу космофлота и подразделениям космодесанта.

Для эффективной работы в условиях дальнего космоса требовалось прежде всего мужество, хладнокровие, собранность и здравомыслие, а надсадный звук ревуна вкупе с периодическими вспышками красноватого освещения отсеков казались в этом смысле нелепыми и излишними.

...Капитан Шевцов открыл глаза.

Тревога. Это чувство первым вторглось в пробудившийся разум, когда тело еще пребывало в состоянии вялой беспомощности после сверхглубокого сна, а перед глазами плыл и двоился низкий ячеистый потолок отсека, где среди ровного сияния осветительных панелей злобно и ритмично взмаргивали секции тревожной сигнализации.

Дурацкое наследие прошлого, бесполезное и ненужное по той причине, что ни один из пробуждавшихся в этот момент бойцов не мог вскочить, спешно облачиться в экипировку и бежать, следуя настойчивому зову указующих надписей. Минимальное время, необходимое для восстановления дееспособности мышц, составляло от десяти до пятнадцати минут, в зависимости от индивидуальной моторики* организма, и капитану оставалось одно: лежать в ожидании, пока подействуют метаболические стимуляторы, бессмысленно гадая, что случилось.

Благо офицерский состав пробуждался первым, автоматика каждой двадцатой камеры имела пятиминутную фору, и Шевцов, едва ощутив, как по вялым мышцам побежали спонтанные волны непроизвольных сокращений, заставил себя сесть.

Злобный свет подстегивал разум, но пояснительные надписи на информационных экранах были недоступны осмысленному пониманию - буквы двоились, не желая складываться в слова.

Такое состояние являлось естественным следствием экстренного пробуждения, когда препараты, обеспечивающие сверхглубокий сон, резко прекращали свое действие, а на смену им приходили стимуляторы жизнедеятельности. Подобный взаимоуничтожающий конфликт крайностей приносил неизбежный вред и, как правило, являлся вынужденной мерой.

Преодолевая дрожь, капитан сполз с наклонного ложа и, удерживаясь одной рукой за низкий бортик камеры, утвердился на непослушных ногах. Ощущения жизни возвращались, но тело все еще пребывало в состоянии крайней слабости, лишь очнувшийся разум остро реагировал на данность, подстегивая к действию.

Он сделал шаг по проходу между двумя рядами камер сверхглубокого сна, в которых сейчас пробуждались бойцы его взвода.

Десять метров, отделявшие Шевцова от приборной панели, дались с неимоверным трудом, но он все же преодолел их, первым долгом вырубив надсадный ревун и лишь после этого коснувшись сенсора внутренней связи.

- Командный, вас вызывает двенадцатый модуль. На связи капитан Шевцов. Сообщите данные обстановки.

Интерком моргнул индикаторами связи, и на экране появилось лицо вахтенного офицера.

- С пробуждением, капитан. У вас минимум времени на раскачку. Через два часа выходим в точку "Ч" для получения боевого приказа.

- Конкретнее?

- Двигаемся в сторону высоких марсианских орбит. Не знаю, что там стряслось.

Шевцов с усилием кивнул, прислушиваясь к нестройному шипению пневматических приводов, поднимающих к потолку прозрачные колпаки камер.

Гадать, в чем заключается предстоящее задание, было бессмысленно, все прояснит тактическое совещание у командира, но сам факт экстренного пробуждения десантных подразделений говорил о внезапности каких-то событий и предстоящей высадке в колонии...

- Вас понял. Поднимаю взвод. Доложу по готовности.

***

Марс. Горный массив за пределами освоенных территорий. Внутри древней

конструкции...

В кромешной тьме с гулким перестуком падали мелкие камушки, издавая шорох и скрежет, распространяющиеся вне деформированных стен древней конструкции.

Судя по всему, осадка скальных пород уже прекратилась.

Багиров лежал на полу, ощущая солоноватый привкус крови во рту. Он пришел в сознание несколько минут назад, но до сих пор не понимал, каким чудом остался жив. Взрыв вакуумной гранаты не должен был оставить ни одной целой косточки в его теле, и тем не менее он не ощущал иных травм, кроме сильного ушиба головы при падении.

Чудес не бывает... Он со стоном привстал, опираясь на левую руку, в то время как правая шарила по холодному полу в поисках слетевшего при ударе шлема с закрепленным на нем фонарем.

Экспедиция использовала экипировку и оборудование горняков, дополненное специально модифицированными сканерами. Сейчас на Багирове был надет комплект снаряжения, включающий в себя, помимо электронных систем и геологических приспособлений, средства выживания. Небольшие по размерам тубусы с водой, пищевыми таблетками, аптечкой первой помощи, сигнальными средствами, дополнительными элементами питания и набором стимулирующих препаратов вшивались в снаряжение горняков как нечто само собой разумеющееся. Отдельные элементы комплекта выживания занимали немного места и были распределены таким образом, чтобы не стеснять движений, поэтому о них вспоминали, лишь оказавшись в критической ситуации...