Далекий Сайкат - Михаил Ахманов

Слуги вызвали кибера-уборщика и небольшую гравиплатформу. Эвект и Зотахи положили на нее труп, Шиар нерешительно протянул руку к ножу.

– Вытащи его и, не стирая кровь, положи в контейнер. В централи есть шкаф или сейф?

– Есть. Ньюри не ошибся, – пробормотал Шиар.

– Пусть нож хранится в нем.

– Будет исполнено. – Шиар оглянулся на уплывающую по коридору платформу и совсем тихо шепнул: – Никто из нас не верит, что это сделал ньюри с Земли. Сказано в Книге Йездана: остерегайся очевидного.

– Благодарю, Шиар. Хороший человек – утренняя радость.

Кивнув, он вошел в лабораторию лингвиста. Это было стандартное помещение овальной формы, ибо кни’лина не любили углов и слишком резких сочленений. В середине находились проектор и компьютерный терминал, в дальнем конце – невысокая арка, у стен были разбросаны подушки, в узких горизонтальных нишах, что шли на уровне груди, хранились коробки с кристаллами и несколько древних книг кни’лина, похожих на гармошку из желтого пластика. Одна из них была особенно большой и лежала в ларце с откинутой крышкой. Книга Йездана, догадался Ивар, вспомнив, что Зенд Уна – верующий похарас.

– Все здесь. Во имя Йездана, можно начинать, – сухо промолвила жрица.

– Все, кроме Первого Курса, – уточнил Иутин.

– Обойдемся без него. – Найя Акра все еще вертела в пальцах стерженек парализатора. – Станция! Эпизод смерти Зенда Уна. С того момента, как он встал и направился к выходу.

– Слушаюсь, ньюри.

Вспыхнуло и исчезло серебристое марево. Зенд Уна, поглаживая безволосый череп, поднялся с подушки. Выглядел он утомленным – очевидно, провел у терминала бессонную ночь. Что-то бормоча, лингвист наклонился, подобрал контейнер с гипноглифом и зашагал к двери. Вверху изображения побежали цифры – Мозг станции отсчитывал время для зрителей в земных секундах и системе мер кни’лина. Рядом с первой записью, несколько в стороне, развернулась вторая: внешняя камера фиксировала часть безлюдного коридора перед дверью лаборатории – пол и противоположную стену, плавным изгибом переходившую в потолок. Этот наружный видеодатчик, в отличие от внутренних, был закреплен неподвижно – просто крохотная бусинка над дверью, глаз, чтобы разглядеть посетителя и показать его хозяину.

Дверь открылась, Зенд Уна переступил порог. Тревельян уже знал, что сейчас увидит, и голозапись подтвердила это предчувствие: клинок, летящий будто бы из пустоты, затылок лингвиста, а затем его фигура, оседающая на пол, и кровь, что начала хлестать из перебитой артерии. Зенд Уна умер мгновенно или в считаные секунды.

– Бросок сделан справа, поэтому я думаю, что убийца стоял за раздаточным автоматом, – прокомментировал эту сцену Третий Пилот. – Ждал, когда Зенд Уна выйдет.

«Она проткнула ему глотку метров с девяти, – добавил командор. – Опасная женщина! Ловка, хитра и умеет подставить другого. Все улики на тебе сходятся».

Словно подслушав ментальную речь, Найя Акра проскрежетала:

– Запись не доказывает невиновность землянина. Скорее, наоборот: нож, отключенные каналы связи, стертая информация в памяти Мозга… Он и есть убийца!

– Ты думаешь, я полный идиот, чтобы убить своим ножом и оставить такую улику? – произнес Тревельян.

– Это правильно, – вдруг поддержал его Вечерний. – Если замышлялось преступление, так…

– А чем еще он мог убить? – оборвала ботаника Найя Акра. – Его багаж был мной проверен. У него нет другого оружия, кроме топорика и ножа. Что же касается умственных способностей волосатых… – Она дернула головой. – На этот счет у меня свое мнение.

– Нужно отправить доклад на Йездан, – сказал Третий Пилот и провел ладонью над терминалом лингвиста. В воздухе повисла рамка с символами письменного языка кни’лина. – Я вижу, Зенд Уна уже составил сообщение… Дополним его и отошлем.

– После погребальной церемонии, – буркнула Найя Акра. – Волосатого запрем здесь. Я блокирую каналы связи с Мозгом, чтобы он не…

– Преждевременное решение, ньюри, – негромко заметил Иутин. – Он ни в чем не виноват.

Жрица резко повернулась к нему.

– Ты так считаешь, зинто?

– Да. Потому что знаю, кто убил Зенда Уна и двух координаторов. Тот, кого среди нас нет.

Кажется, этот вывод больше всех поразил Тревельяна и Вторую Глубину. Остальные, разом потеряв достоинство, загомонили точно слуги:

– Первый Курс?

– Тварь с Тоу убила Джеба Ро?

– Какие у тебя доказательства?

– А нож? Нож землянина? Разве это не улика?

Иутин колыхнул полами своей широкой хламиды.

– Нож взял я. Когда мы возвращались с Сайката, ньюри Тревельян пилотировал челнок. Курс и я сидели во втором ряду, а дальше находился открытый контейнер с походным снаряжением землянина. Мне захотелось рассмотреть его – нож, топор, фонарик, устройство миражей, еще какие-то мелочи… Просто нечем было заняться. Все предметы я положил обратно, кроме клинка. Я хорошо это помню: мы нырнули в шлюз, ньюри Тревельян зафиксировал корабль, а я поспешил к Первому Лезвию, чтобы отдать ему кристаллы с записями. Нож остался лежать на моем сиденье, но когда слуги принялись за разгрузку, там его не оказалось. Это я тоже запомнил: я вернулся к кораблю, чтобы бросить нож в контейнер, а когда не увидел его, решил, что это сделал сам землянин. Но клинок оказался у Курса.

На морщинистом лице Третьего Пилота мелькнула тень сомнения, Ифта Кии ахнула, ботаник Вечерний сделал одобрительный жест, а Вторая Глубина уставилась с невинным видом в потолок – возможно, такой поворот событий ее устраивал. Что до Найи Акра, то веко жрицы дернулось, а кожа на черепе пошла алыми пятнами.

– Велик Йездан! – выкрикнула она, воздев руки. – Что же ты молчал, недоумок?

– Искал мотив, а это требует времени для размышлений, – невозмутимо отозвался генетик. – Курс повздорил с Зендом Уна и убил бы его вчера, если бы – напомню всем вам! – не помощь ньюри Тревельяна. Но не будем об этом; главное, что в данном случае у Курса был мотив. Первое Лезвие он уничтожил по двум причинам: чтобы перехватить главенство в группе ни и чтобы убийство Джеба Ро осталось нераскрытым. Здесь тоже есть понятные мотивы и очевидная логика… Но почему он бросил дротик в Джеба Ро? Я думал над этим, и я догадался.

Пятеро кни’лина слушали его с напряженным вниманием, едва не позабыв о соблюдении коно. Тревельян тоже слушал, но при этом медленно перемещался по залу, стараясь не приближаться к стоявшим у терминала мужчинам и женщинам. На него не глядели, и, пользуясь этим, он осматривал ниши и предметы, что находились там, заглядывал в коробки с кристаллами и в щели между книг, изучал пол – особенно около подушек, и озирался на распахнутую дверь. Он искал – и не находил.