И аз воздам - Надежда Попова

— Еще как понимаю, — подтвердил Курт, хотя ответа от него явно не ждали, и Вурцель кивнул:

— Так вот. Я про вашего приятеля ничего плохого сказать не могу, говорю сразу: не слышал ничего такого. Потому, когда от него прилетела весточка — помочь согласился сразу. И вот что мы тут решили… — хозяин пивнушки ненадолго умолк, переглянувшись с молчаливыми свидетелями беседы, и, вздохнув, продолжил: — Мы так подумали. Если вы, майстер инквизитор, разгребете то дерьмо, что тут образовалось — перейдем под руку вашего приятеля. Бамберг войдет в эту его гильдию, мы его признаем самым главным головорезом или кем там надо, уж не знаю, как это у него положено… Потому что так вот оказалось, что мы как прежде были сами по себе, и это было хорошо, так и теперь мы сами по себе остались, но это оказалось уже не так хорошо, если вы понимаете, о чем я. Сами мы… не справились, и все становится только хуже.

— Всем скопом да при поддержке — всегда лучше, — осторожно заметил Курт. — А в одиночку даже рыбу ловить тяжко… А не нальешь ли чего выпить, Вурцель? Я так предчувствую, разговор долгий будет.

— Это дело, — кивнул владелец, с готовностью поднявшись, и направился за стойку. — Пива вам или покрепче чего?

— Пива, — отозвался Курт, показательно вздохнув. — От этой жары, кажется, все от глотки до последней кишки пересохло.

— Оно, в общем, так, — продолжал Вурцель, нацеживая светлый, как грушевая смола, напиток; майстер инквизитор, поразмыслив, решил для себя почитать кружки чистыми, а пиво неразведенным. — Когда от Финка пришла весточка, мы сразу решили, что вот оно, пришло время, когда есть выбор — или мы по-прежнему ни от кого не зависящие, но со своими проблемами один на один, или вот, возможность подвернулась всё решить, если вы понимаете, о чем я…

За стол он возвратился с двумя кружками и, установив одну напротив гостя, сделал из своей долгий, глубокий глоток.

— Словом, так, — решительно выдохнул Вурцель, со стуком водрузив кружку на стол, и вытер губы рукавом. — Финк попросил обрисовать, нет ли слухов каких насчет вашей братии тут; или наоборот, не появлялись ли средь нашего общества особо злостные малефики — пришлые, может, или просто чересчур наглые… ну и вообще, как у нас тут дела, не происходит ли чего странного. Вот и скажу вам по порядку, майстер инквизитор. Малефиков у нас тут нету. То есть, средь наших ни новичков с особыми талантами не появлялось, ни из старых людей никто не обнаруживал в себе ничего такого; у нас тут все шло своим чередом, и дальше оно так же шло бы, думается мне… И про Официум прямо тоже ничего сказать не могу.

— А не прямо? — уточнил Курт, с удовлетворением отметив, что пиво в дыре Вурцеля на удивление неплохое; хозяин вздохнул:

— Не прямо тоже. Я вот понимаю даже, почему вы ими заинтересовались: правильные они слишком, если вы понимаете, о чем я. Все у них ладно, все гладко, все складывается… Но такие уж они гладкие, что прям аж скользкие…

«Если вы понимаете, о чем я», — безмолвно договорил владелец пивнушки одним взглядом, вновь приложившись к своему пиву.

— С магистратскими они просто душа в душу, — продолжил Вурцель, отставивши кружку снова на стол. — Одни ловят, другие казнят. Или одни и те же казнят, но чаще все ж сдают магистратским. Только вот она, первая странность, майстер инквизитор: наших-то ловить совсем перестали. То есть, если кого прижмут прямо на деле — на рынке за руку поймают или прямо в доме застукают — то возьмут, да. А вот в прошлом месяце пьяная драка была, и там один из наших затесался; ну, и порезал маленько… Я вам Богом клянусь, тот мерзавец сам был виноват: играть сел, а сам сжулил, а когда прижали — стал отнекиваться и скандал поднимать, да и драку он сам же первым начал; думаю — надеялся свалить под шумок… Так вот. Драка прошла — а магистратским хоть бы хны. Не искали никого, разбираться не пытались, вообще никто ничего не делал; а спустя неделю после того взяли на драке же какого-то приезжего задиру — и на него то убийство и повесили.

— И часто такое бывало? — уточнил Курт; хозяин пожал плечами:

— Так вот про это я вам и буду рассказывать сегодня.

— Сперва вопрос. Это «житие душа в душу» у Официума с магистратом давно замечено?

— Дык где-то с год, — многозначительно сообщил Вурцель, отчего-то понизив голос, и несколько молчаливых голов вокруг подтверждающе кивнуло его словам. — Вдруг среди горожан преступников нашлось — видимо-невидимо. Тот соседа траванул, этот намалефичил чего, та мужа во сне зарезала, эта подружку какими-то там нитками или иголками в могилу свела или дурнушкой сделала… Вот странное это чувство, скажу я вам, майстер инквизитор: сидишь тут, про тебя как будто забыли — а горожане друг дружку грызут.

— Ну да, забыли, как же, — тихо буркнул один из доселе молчавших свидетелей беседы, и Вурцель закивал:

— Да-да, вот это верно. Я почему и говорю, что это просто чувство такое, а не на самом деле так, если вы понимаете, о чем я. На самом деле не только не забыли про нас, а как будто про нас-то про первых и вспомнили.

— Не понимаю, о чем ты, — честно признался Курт, и владелец пивной поднял палец:

— Вот! И я не понимаю… Ну, Финк просил рассказать вам про странное, вот и рассказываю… С года так полтора назад, еще до того, как это «душа в душу» началось, в Бамберг явились чужаки. Бравые такие парни, серьезные. Типа наемников. Но не простые наемники — не обвешанные оружием с ног до головы, броней не светят, в трактирах не шумят, на службу к влиятельным людям или в городскую стражу не напрашиваются… Даже не знаю, как вам объяснить, майстер инквизитор, почему я именно так подумал — «наемники»; ничего такого в них не было, люди как люди, а только смотришь на них, слушаешь их — и понимаешь: ребята солидные, если вы понимаете, о чем я.

— Думаю, на сей раз понимаю, — согласился Курт, медленно отхлебнув пива. — И что эти чужаки? Чем занялись в городе, что привлекли ваше внимание?

— А наших вырезать начали, — просто сказал Вурцель; одним махом опустошив кружку, с сожалением заглянул внутрь, помедлил и тяжело поднялся, направившись за стойку. — Сначала всех стариков убрали, — продолжил он, наполняя сосуд снова. — Без предостережения, без условий каких-то. То есть, не пытались переговоры вести или, там, требовать, чтобы бамбергские люди под ними ходили или еще чего, просто молчком взяли и поубивали всех.

— Устранили всех авторитетных людей из вашего сообщества? — уточнил Курт; владелец кивнул, вновь усевшись напротив:

— Истинно так, майстер инквизитор. А потом… Стариков же не стало, все связи порушились… Кое-кто из молодых решил, что пора переделить районы и шайки и заново переписать правила. И тут опять появились они, те парни. Самых ретивых порешили, а заодно с ними вообще всех, кто под руку подвернулся; словом, оставили нас и вовсе без каких-либо старшин.