Падение "ангелов" (СИ) - Кирнос Степан Витальевич

— Это коринфское управление заключение браков Министерства Семьи Рейха, — раздалось в трубке. — Это Элизабет Кросс? Неделю назад вы и гражданин Филон подал заявление на возможность подачи заявления в органы регистрационно-семейного учёта по поводу вступления в брак и отмене административного ограничения. Мы одобрили вашу заявку и сняли административные ограничения за их нецелесообразностью и

— Филон, — убрав телефон, обратилась к возлюбленному Элизабет. — Мы можем быстро расписаться.

— Э-это, — губы мужчина задрожали. — Прекрасно.

— Нам нужен будет глава элитного отряда ополчения, — заявил глава мятежников.

— Он у вас есть! — возопил Аристарх и взял дочь за плечи. — Она — гвардеец Ареса, солдат бывшей коринфской армии и поверьте, тут не найдётся кандидатуры лучше среди всех собравшихся! — Аристарх посмотрел дочери, и она встретилась с его взглядами, в котором на неё давил чувство долга. — Давай дочь моя, соблюди заветы свободной Греции, давай вместе, как в детстве, снова будем служить великой идее свободы.

Дихотомия выбора ещё сильнее рвёт душу Элизабет. Вокруг неё пляшет безумие толпы, сердце сдавливает долг и желание, множество глаз уставились на неё в ожидании «верного» решения, и только одна пара янтарных очей смотрит на неё с любовью и пониманием. На её груди странно отдаёт холодом амулет в виде меча — подарок отца, заставивший напомнить её о долге перед родителем, который всю жизнь ей вбивал в сознание мысль, что она должна бороться за свободу и силу своей родины. Она не может оскорбить честь и чувства отца отказом. С другой стороны, она в предвкушении ощутила, как её безымянный палец будет увенчан кольцом из золота, как уже представила, как она с новым мужем снимет квартиру побольше, как они вместе будут воспитывать Анастаса и родят ещё одного.

И всё же, под давлением удушливого ощущения долга, который сдавливает дыхание и отзывается страхом позора, губы девушки, словно невольно выговаривают тихо, но в комнате, где стоит полное безмолвие эти слова слышал каждый:

— Я согласна.

Зал наполнился нездоровой отрадой, где люди готовились к войне, к убийству и даже террору. Элизабет на секунду стало не по себе от дикости происходящего, но взяв себя в руки она обратилась к парню:

— Филон, давай заключим брак. Сегодня же.

— О-ох! — встрял отец и его басистый голос удивления наполнил всю залу. — А почему я не знаю, что моя любимая доченька с кем-то уже встречается? Да и может подождёшь, когда восторжествует свобода? Ты могла бы себе не только одного хахаля взять в мужья.

— Пап! — воспротивилась дочь, чувствуя, что ей нужен только этот человек, который смог вывести из уныния и жизненного разочарования.

— Что ж, значит так угодно тёткам, которые плетут наши судьбы. Могу найти хорошего жреца, который бы посвятил ваш брак богам. Только осталось найти жертвенное животное.

— Да, отлично, — вмешался глава ячейки и призвал всех к тишине одним мощным ударом о трибуну, которая не выдержала бедная и треском разлетелась, превратившись в кучу обломков под ногами. — Мы начинаем формирование отрядов ополчения и воинов, новой армии свободного Коринфа и Греции. Знайте, уже сейчас разворачиваются судьбоносные события, уже сейчас наши кураторы сообщают, что там, наверху санкционировали великий план, который положит начало нашей свободе. Всё начнётся в Афинах.

Глава 9. Неспокойный регион

Глава 9. Неспокойный регион

Следующий день. Двенадцать часов дня. Афины.

Яркий солнечный день воцарился над славным городом, столицей всего греческого региона, даруя его жителям прекрасную картину — лучезарные небеса, настолько яркие и голубые, что кажется будто они выстланы драгоценным камнем или бирюзой, и ослепительное светило венчает небесную твердь бриллиантом. На небе ни облачка, нет ничего такого, чтобы предвещало беду или нечто плохое, разве только у стен Дворца Имперской Власти, где заседает Имперор Магистратос вновь собрались митингующие, человек двести, требующих больше свободы, а полиция Рейха только стоит и смотрит, не имея приказа от городских глав свернуть это жалкое выступление в бараний рог.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Свободу региону! Давай автономию! Давай нам партии! — кричат мятежники, но их будто никто не слышит и не собирается услышать.

Большинство обычных граждан просто проходят и смотрят на народ, как на чудиков, решивших поутру прокричаться и для большинства граждан эти лозунги, их требование — бред чистой воды на который даже не стоит обращать внимания. «Дайте автономию и свободу» — лозунг, особо забавляющий народ Афин, ибо многие знают, что если бы эти вопли звучали где-нибудь в Риме, то всех давным-давно бы скрутили и отправили под трибунал, который незамедлительно вынесет обвинительный приговор.

Две сотни в разношёрстных одеждах образовали толпу из которой торчат плакаты, и они не собираются отходить, ибо выгнанные сюда по воле своих подпольных партийных лидеров они не уйдут пока не поступит указания.

И всё же, у большинства проходящих мимо людей возникает вопрос — «а зачем сегодня они вышли?». Большая площадь, с бетонными плитами, выкрашенными в чёрный и белый и выложенными в шахматном порядке, превращающаяся в ложу между множеством высотных домов. Машины шныряют где-то рядом, люди спешат на работу или уже трудятся на благо родины, кто-то просто гуляет и наслаждаются видами, предаваясь праздной прогулке.

Дворец же превратился в спокойного смотрителя действий митингующих, которому едва ли есть дело до того, насколько силён вопль немногих протестующих. Строение, больше смахивающее на готический собор, и отдающее холодной монументальностью, окружённое метровым пиковым забором чёрного цвета, безмолвно «наблюдает» за тем, как развивается протест и словно знает, что скоро люди надорвут голоса и их запал выдохнется, и они превратятся в полу молчаливые статуи, которые есть жалкое напоминание прошлой свободы этого региона, грезящие о несбыточном.

По афинским дорогам рассекает автомобиль, похожий на небольшой микроавтобус, с длинной задней частью, выкрашенной в цвет бетона и большой кабиной с тонированными стёклами. Он едет тихо, словно бы стараясь слиться с трассой и машинами на ней, пытается не выбиваться из общей картины движения. Внутри авто темно и прохладно из-за работающего во всю силу кондиционера, чей холод проникает и внутрь мест для пассажиров, занятых далеко не туристами.

Мужчина внутри автобуса уставился в тёмный пол и видит, что его ноги экипированы в тяжёлые берцы поверх которых щитки, а сам он облачен в чёрную броню Службы Имперской Безопасности и даже двуглавые орлы на нашивках имеются. Он в окружении ещё шестерых таких же, как он людей, в такой же одежде что и он и лица всех скрывают маски, а головы прикрыты шлемами. Рядом с ними покоятся тонкие чёрные автоматы с небольшими магазинами.

— Сегодня мы заявим народу о том, что их Империя — враг, — раздаётся полный ликования и радости голос одного из парней.

«Кровью невинных», — разгневался внутри себя мужчина, но в то же время вспомнил о гибели родного человека, и жажда мести перекрыла потуги стремления к справедливости.

— Скажите, господин герцог, как оно было в Константинополе? — вдруг спрашивают мужчину. — Господин Доуху.

— Ничего стоящего, — немногословничает герцог, не желая что-либо говорить, хотя он отлично помнит, что случилось тогда в «Царьграде».

— Не трогайте его, — раздалось из кабины водителя. — Лучше проверьте оружие и воздайте молитвы нашим богам и верьте, что Арес ведёт вас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Во славу вольной Греции и по воле богов! — радостно воскликнули парни, но не Доуху, который сохраняет мрачную тишину.

Герцог вчера оборвал со своим отрядом смог свершить налёт на военный порт, который принимает оружие с заводов Апеннинского полуострова, поскольку на Балканах всем производством вооружения заведует ТехМаршалл — кампания, формально подчиняющаяся свободному парламенту, но на деле контролируется Рейхом через «Имперский Совет Владельцев», который больше чем на половину состоит из людей, предложенных Мастером-защитником. В итоге, поставки оружия прекратились на какое-то время или же были направленны в иллирийский военный порт, а там, на дорогах в Грецию машины будут ждать «Налётчики Ареса» — отморозки Фемистокла, готовые любой ценой не пускать оружие для войск Империи на Балканы, а ТехМаршалл тем временем стал пускать вооружение на свои склады, и вот-вот оно будет использовано для великой цели.