Любовный приворот (СИ) - Вансловович Лика

Глаза Рея потемнели, на лице снова появилось удивление. Он тяжело дышал, с трудом справляясь с возбуждением, но все же не набрасывался на нее.

«Ты опять меня боишься, да?» - севшим голосом произнес он, осторожно приближаясь к ней.

Камила не убегала, она продолжала лежать на том же месте, с трудом сдерживая охватившую ее дрожь.

«Чего ты боишься? Боли?» - предположил он, осторожно касаясь ее руки.

Девушка удивленно покачала головой, словно он сморозил какую-то глупость.

«Я не боюсь боли», - тихо сообщила она.

Парень не сводил с нее внимательного, задумчивого и немного нахмуренного взгляда.

«Я делаю тебе больно?» - с сомнением и недоверием произнес он.

«Нет», - мягко улыбнулась она. «Конечно же, нет!»

Глядя в его глаза, Камила точно знала, что не боится боли и не боится того, что он может с ней сделать. Ему можно даже убить ее: наверное, она все равно будет счастлива, если при этом Любимый хотя бы будет обнимать.

«Тогда доверься мне, малышка», - прошептал он, снова касаясь ее губ и снова делая это с нежностью.

Она так засмотрелась в эти глаза, что даже не заметила, в какой момент он вновь оказался над ней, а когда поцелуй стал глубже, Камила совсем потеряла над собой контроль.

И вдруг одно резкое движение, острое, обжигающее чувство боли, крик, рвущийся из груди и заглушенный прохладным поцелуем, наполненным магией, и ощущение абсолютной принадлежности другому человеку.

Рей замер, позволяя ей привыкнуть, прийти в себя, осторожно оторвался от соблазнительных губ девушки, изучая ее лицо.

«Просто расслабься», - шепотом попросил он.

Она лишь на мгновение открыла глаза и снова притянула его к себе, ухватившись за волосы парня, касаясь ногтями его поясницы и стараясь оказаться еще ближе.

Камила не могла сдерживать стонов, криков, переходящих в шепот, она умоляла не останавливаться и не узнавала себя, словно и не она это вовсе, а кто-то другой, безумный, страстный и… влюбленный.

Это чувство не проходило и не отпускало обоих. Казалось, они оба были одержимы друг другом и не могли насытиться этой близостью.

Она вспомнила, как окончательно перестала бояться, как сама тянулась к нему, выгибая спину и разметав волосы по подушке.

Они задыхались от страсти и жара, разгорающегося между ними, а потом их вдруг накрыло так, что в глазах потемнело от этого взрыва непередаваемых ощущений, и каждый нерв в этот момент был оголен, будто они могли разлететься на миллион осколков от одного только прикосновения.

Рей прижал ее к себе и опустился на кровать, теперь укладывая девушку на свою грудь и тоже пытаясь привести дыхание в норму.

Руками он осторожно расправлял пряди спутавшихся волос, убирая их в сторону и ласково касаясь нежной кожи ее спины, исследуя пальцами каждый миллиметр.

«Это не я!» - тихо пробормотал он, будто не верил в происходящее, не узнавал себя.

Камила была не в состоянии даже поднять голову или посмотреть на него, все еще подрагивая всем телом и пытаясь вновь уцепиться за реальный, материальный мир.

«Ты необыкновенная», - ласково шептал он. «И лучше бы мне не встречать тебя, малышка, по крайней мере не так...» - с сожалением пробормотал он.

Камила не могла этого вспомнить, не знала, что творилось тогда в душе принца, когда действительность все сильнее наползала на него, затягивая, как в трясину: он не влюбленный мальчишка, да и она тоже в обычной жизни стервозная фурия с завышенной самооценкой.

Руки продолжали касаться нежной кожи: он хотел бы сжать ее до боли, до хруста костей, только бы убедить себя в том, что это все не развеется утром, и он сможет продлить, удержать любовь и страсть в ее глазах ... Вот только рассвет неумолимо приближался, а она, уставшая и обессиленная, засыпала на его груди.

«Что это у тебя?» - нахмурился Рей, наткнувшись пальцами на странные отметины на ее пояснице. «Это что, ШРАМ?» - обводя странный контур зажившей когда-то давно раны, переспросил он.

«Да», - сонно пробормотала девушка, с трудом заставляя себя вспомнить, о чем он говорит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Откуда он у тебя?» - продолжал допрос парень.

«Один человек из моего прошлого хотел вырезать свое имя на моей пояснице, он хотел, чтобы я запомнила, что принадлежу ему одному!» - усилием воли возвращая страшные воспоминания из своей юности, которые в руках Любимого казались неважными и пустыми, прошептала девушка.

Рей сильнее прижал ее к себе: она не видела, как полыхнуло пламя ярости в его глазах после услышанного.

«Но он не смог этого сделать?» - сквозь злость проговорил он, уже убедившись, что никто не касался ее до него.

«Нет, меня защитила моя магия!» - с легкой улыбкой на губах пробормотала девушка.

"Я убью его!" - пронеслось в мыслях Рея, когда она уже заснула. Но он тут же охладил свой пыл другими мыслями.

"Утром она так или иначе возненавидит меня или превратится в расчетливую сучку, пожелав получить компенсацию за то, что я сделал".

Рей перебирал ее темные пряди и хмурился.

"Огонь, подумать только! Нет, малышка, черный цвет тебе не идет!" - хмыкнул про себя парень.

Рей был тем, кем он был всегда, кем его вырастил отец - с детства вбивая ему всю правду о женщинах. Не так давно он сам увидел, что тот делает с девушками и как получает от этого удовольствие, и понял, что другая стихия - далеко не единственное различие между отцом и сыном.

"Интересно, если бы у меня появилась невеста, согласно угрозам папочки, до нее он бы тоже добрался? Требовал бы от меня подобного воспитания своей жены? Мою мать он так же..." - что-то неприятно кольнуло в сердце при мыслях об отце.

Рей не желал признаваться в этом даже себе, но иногда он все же понимал, что ему не хватает отца... хочется заслужить его признание, чтобы тот, наконец-то, гордился им. Но с каждым годом он все больше понимал, насколько это невозможно. Каких бы высот ни достиг Рей и в какого ублюдка бы не превращался - Гордон не изменит своего отношения к сыну до самой смерти!

Глава 24 О целебных свойствах медовухи

Вырвавшись из воспоминаний, она не сразу смогла вернуться к реальности, так и просидела до самого рассвета, бессмысленно пялясь в окно.

"Что это, демоны подери все, значит! Какого лешего он вел себя, как влюбленный придурок, если... если превратил меня в послушную и податливую овцу? Для чего эти игры, слова, прикосновения... Зачем утром вести себя, как законченная скотина? Как мне смотреть ему в глаза после этого гребанного воспоминания?"- вопросы непрерывно роились в ее голове один за другим.

Она плакала, но не чувствовала и не замечала этого. Сердце в груди почти до боли щемило и ныло от охватившей ее растерянности и паники. Больше всего Камилу пугало, что после того, как все кусочки этого пазла собрались в одну картинку, ей стало казаться, будто действие приворота не развеялось полностью.

"И к демонам все эти учебники с тупыми параграфами про краткосрочные привороты, потому что ни черта меня не отпустило! Он снится мне до сих пор, и я, гоблин загрызи всех, схожу с ума от этих снов! А теперь еще эти воспоминаний!"

В мыслях раз за разом повторялись фрагменты прошлого - самые волнующие и чувственные, обезоруживающие, выбивающие из привычной колеи - такие, после которых на коже отчетливо ощущались его прикосновения и его дыхание.

Она изо всех сил хотела просто ненавидеть и убеждала себя, что так и есть на самом деле, но в то же время было помимо ненависти еще что-то, что заставляло сомневаться, словно маленькая трещинка, через которую под ее броню капля за каплей просачивается сомнение, а может, нечто и похлеще его!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Было еще только без четверти шесть, когда она попыталась улечься на кровать и заснуть и только сейчас вдруг ощутила в полной мере, как сильно затекли мышцы после нескольких часов неподвижного сидения.

Со стоном девушка рухнула на подушку, постаралась вытянуть ноги и руки вдоль тела и успокоиться, сдерживая всхлипы, чтобы не разбудить подругу.