Забытая сестра, или Письмо на чужое имя - Диана Чемберлен

– Я согласна на твое предложение, – выдохнула я.

– Боже! – Вернис хлопнула ладонями по коленям. – Ты не шутишь? О, спасибо, спасибо, Райли! Ты подарила мне будущее!

– Я приеду днем, и Том расскажет мне, где ее найти, после чего адвокат отца составит необходимые бумаги по передаче парка вам.

Вернис перестала улыбаться.

– Том сказал, что сначала тебе нужно будет все оформить, разобраться с документами, и только потом…

Какая разница, подумала я и кивнула:

– Хорошо.

– И ты не расскажешь об этом Дэнни?

Я покачала головой.

– Нет. – Я и правда не собиралась рассказывать ему об этом сразу, но надеялась, что когда-нибудь смогу. – Вот только я не знаю, как быстро Сьюзен – адвокат отца – все это сделает.

– Том сказал, что это не должно занять много времени. Главное, чтобы ты сама с этим не затягивала, иначе он потеряет терпение.

Надо же! Какое нахальство! Я вытащила из кармана телефон. Вернис ударилась в панику:

– Что ты делаешь? Ты же это не записывала на диктофон?

– Успокойтесь! – Но жаль, что я об этом не подумала. – Я просто хочу записать ваш номер. Я позвоню вам, как только будут готовы бумаги.

– О! – Она дала мне свой номер, и я добавила его к себе в контакты.

– Ты не пожалеешь об этом, Райли, – заверила она меня. – Мне кажется, Том много знает и может по-настоящему тебе помочь. – Она встала. – Давай я подвезу тебя до дома.

Не вставая со скамейки, я покачала головой:

– Я немного пробегусь.

Вернис была красная от волнения. Склонившись надо мной, она осторожно прикоснулась к моему плечу и, будто опасаясь, что мне это не понравится, быстро убрала руку, когда почувствовала, как я напряглась.

– Мы будем ждать от тебя известий, – сказала она на прощание и, повернувшись, пошла к машине.

Некоторое время я смотрела ей вслед, затем поднялась со скамейки и побежала к реке. Неужели я действительно это сделаю? Это было просто сумасшествием. И это очень рискованно. Мне придется осторожно отыскать Лизу и не говорить об этом Дэнни. Нужно будет сделать все так, чтобы об этом не узнали официальные органы. Мне нужно ее защитить. Если тем, что я найду ее, я причиню ей вред, я никогда себя не прощу. И если я хоть когда-то была ей небезразлична, если ей было не плевать на свою младшую сестру, то тогда эта любовь испарится мгновенно. Я разрушу ее жизнь.

Две недели назад я была гордой обладательницей шести тысяч долларов. Но сейчас я была готова потратить каждый цент, который получу с продажи имущества отца, на то, чтобы найти Лизу! Я была уверена, что этого хотел бы и папа. Мои глаза заволокло слезами. Я смахнула их на бегу тыльной стороной руки, но они все равно не останавливались. Родители всю жизнь прожили в горе, потеряв Лизу. И я была уверена, что отец отдал бы все, что имел, лишь бы только докопаться до правды. Я сделаю это ради него и для себя.

Февраль 1996

Сан-Диего

«Дорогой Фред!

Я живу полной и счастливой жизнью, я любима и полна энергии, но в моем сердце огромная дыра, которую без твоей помощи не заполнить. Мне нужно в ПОДРОБНОСТЯХ знать, как вы все живете. Я не сплю ночами, думая и беспокоясь обо всех вас. Пожалуйста, если ты хоть немного меня любишь, сделай это для меня. Прошу тебя.

Март 1996

«Дорогая Энн!

Я счастлив слышать, что у тебя все хорошо. Тебя не забыли и никогда не забудут. Надеюсь, ты это знаешь.

Ты просила подробностей, и я сделаю все, что в моих силах, но только первый и последний раз, и ты должна будешь уничтожить это письмо, как только прочитаешь. Я знаю, что ты хотела бы, чтобы я честно рассказал тебе обо всем, что у нас происходит. Это я и попытаюсь сейчас сделать. Мне жаль тебя огорчать, но наша семья разваливается на части. Мама так и не оправилась от того, что тебя потеряла. У нее полная апатия к жизни, она сидит на антидепрессантах. Таблетки немного помогают, но той веселой и радостной женщины больше нет – и я очень по ней скучаю. Мы живем в хорошей части Северной Каролины, и она нашла церковь, которая ей нравится, но почти ни с кем не общается. Мне кажется, она боится оставлять Р. и Д. без присмотра даже на минуту. Она винит себя во всем, что произошло, и нет ничего, что я мог бы сказать, чтобы это изменить.

С Д. стало очень сложно справляться. В августе ему исполнится тринадцать, и, если честно, мы с ужасом ждем его переходный возраст. Он постоянно на что-то зол, но мы не знаем на что. У него беспокойная душа, он постоянно ввязывается в драки и ходит мрачный, с ним сложно общаться. Я думаю, это просто гормоны шалят. Мы думали опять перевести его на домашнее обучение, во всяком случае, твоя мама рассматривает такой вариант, но я не думаю, что у нее хватит сил опять кого-то обучать. К тому же я не уверен, что это поможет. Он с каждым днем все больше похож на тебя. Р. выросла красивой девочкой. Она милая и вежливая и хорошо учится, но порой она слишком липнет к маме и, на мой взгляд, чрезмерно чувствительная. Я пытался сделать ее покрепче, но безуспешно. Она, чуть что, сразу плачет. Она из тех детей, которые, куда бы ни пошли, вечно находят где-нибудь бездомных щенков и котят. Д. ее обожает, рядом с ней он совершенно другой мальчик. Они очень близки, тебя бы это порадовало. У нее ВООБЩЕ НЕТ таланта к музыке. Мы не стали заставлять ни ее, ни Д. Они оба ненавидели уроки фортепиано, и мы подумали, что в этом нет смысла.

Если на день рождения Р. будет хорошая погода, я хочу взять ее и Д. на весь день на пляж, будем запускать самодельных воздушных змеев. (Помнишь того змея, которого мы с тобой смастерили?) Я не знаю, смогу ли убедить маму к нам присоединиться. Так или иначе по дороге домой мы заедем в ресторан. Да, я все пытаюсь держаться наших старых традиций. Р. нравится одно место, которое называется «Санитарный рыбный рынок» (ничего себе названьице для ресторана!), потому что посетители едят все вместе за длинными столами, и она думает, что это здорово. Мне кажется, если мы туда пойдем на ее день рождения, она будет прыгать от радости. Как хорошо, что Р. не помнит, какой когда-то была наша семья. Для нее это норма – что мама постоянно в печали, отец обеспокоен и вечно занят, а брат запутался и зол на весь мир. Что насчет меня, то я думаю, ты поняла, что я больше не работаю на прежнем месте. Теперь я в основном занимаюсь коллекциями, и у меня есть небольшой бизнес, благодаря которому я много времени провожу на свежем воздухе. Так что вот, Энн, небольшое описание жизни нашей. Поверь мне, я хочу знать все о твоей жизни, но мне придется обойтись без этого. Мы не можем продолжать так общаться. Есть люди, которые кое-что подозревают. Напоминаю, уничтожь это письмо. Очень тебя прошу об этом.

С любовью,

– Так что случилось, Райли? – спросила Сьюзен, сидя за столом напротив меня. – По телефону мне показалось, что вы чем-то расстроены.

Я обрадовалась, когда Сьюзен сообщила мне, что у нее отменена встреча и она может меня принять. Я подумала, что это хороший знак – значит, я поступаю правильно и мне стоит сделать это, пока я не передумала.

– Разве? – спросила я с невинным видом. – Я тогда только что вернулась с пробежки, наверное, просто запыхалась. Все хорошо, но мне действительно нужна ваша помощь. – Положив руки на колени, я сцепила пальцы в замок. – Мне недавно стало известно, что отец, оказывается, хотел изменить завещание и отдать трейлерный парк Кайлам, поэтому я бы хотела обсудить с вами, как это можно организовать.

Сьюзен склонила голову набок, словно не была уверена, что расслышала меня правильно, и медленно проговорила:

– Ну, изменить завещание мы уже не можем.

– О, это я знаю, – поправилась я. – Но я… Дэнни и я… Мы хотим исполнить пожелание отца и каким-то образом отдать им парк. Мне лишь нужно, чтобы вы сказали, как я могу это сделать.

По мере того как я говорила, Сьюзен хмурилась. Она, должно быть, решила, что я самый щедрый человек в мире.

– Думаю, для начала, Райли, вам нужно еще раз все хорошенько обдумать. Вы же понимаете, что речь идет о ценной собственности. Дженни может сказать тебе, сколько она стоит и…

– Она уже сказала. Она думает, что за парк можно получить около двухсот тысяч долларов. Но мы не можем принять его, зная, что отец хотел завещать его кому-то другому.

Сьюзен откинулась на спинку стула и надела очки, хотя перед ней не было никаких документов.

– Как вы это узнали? – спросила она.

Хорошо, что она не видела моих рук, от волнения я не находила им места.

– Кажется, об этом проговорилась Дженни, – соврала я. – И еще об этом сказала Вернис Кайл. А еще я как-то расчищала бумаги отца и нашла список дел, среди которых значилось, что он хотел обсудить с вами изменение его завещания, и в скобочках было указано «Парк Кайлам», так что я поняла, что это правда.