Ложь в твоем поцелуе - Ким Нина Окер

мои страдания. Я расстроена, я в отчаянии. Это был мой единственный выход из этого ада, а я облажалась. Теперь они будут начеку и знают, на что я способна. Что бы ни остановило меня там, у лифта, они продолжат использовать это против меня, а значит, новая попытка побега заранее обречена на провал. Ничего не выйдет.

Я сжимаю в руках покрывало и натягиваю его до подбородка. Кто-то снял с меня мокрую одежду и одел в сухое. Думаю, это вещи Катарины или Беллы, потому что они велики мне как минимум на два размера. О том, кто меня раздевал, я предпочитаю не задумываться. Мазохизм – не мой конек.

Раздается тихий стук, и я смыкаю веки. Даже этот звук кажется слишком громким для моей головной боли.

Вскоре дверь отворяется. Пару секунд все тихо, но затем я слышу приближающиеся шаги. Я держу глаза закрытыми, стараясь дышать медленно и равномерно и не шевелиться.

– Я знаю, что ты проснулась. – Голос Кево. Ну конечно, этот парень повсюду. – Ты очень плохо притворяешься спящей.

– Я не притворяюсь спящей, – хрипло поправляю я. – Я притворяюсь мертвой.

Он тихо смеется.

– Интересно.

– Тоже неубедительно?

Никакого ответа. Глаза у меня по-прежнему закрыты, так что его реакции я не вижу.

– Пойдем со мной, – спустя несколько секунд говорит Кево. – Тебе нужно что-нибудь съесть.

Я качаю головой:

– Не хочу. Уходи.

– И тебе следует принять душ – на этот раз по-настоящему, – сухо добавляет он. – А вообще, нам нужно поговорить. И для этого тебе не мешало бы помыться.

Я в ярости подскакиваю на кровати, но тут же поспешно прижимаю пальцы к вискам, потому что боль молнией пронзает всю голову. Когда болезненная пульсация слегка утихает, я щурюсь от яркого света, Кево протягивает мне две таблетки. В ответ на мой скептичный взгляд он улыбается и закатывает глаза.

– От головной боли. Да ладно, если бы я хотел тебя отравить, то нашел бы другой способ это сделать.

Я тянусь к нему и запиваю таблетку водой, которую он мне протягивает.

– Ты в курсе, что ты придурок?

– Мне делали комплименты и похуже.

– Могу себе представить.

Я делаю еще несколько глотков, затем осторожно сползаю на край кровати. Кево отступает и предлагает мне руку, которую я старательно игнорирую. Как только я встаю, голова снова начинает кружиться, но я стискиваю зубы и опираюсь на стул, который, должно быть, кто-то заменил после того, как Уилл его разбил. Такое ощущение, что у меня похмелье. Не знаю, может, это потому, что я только недавно начала использовать свои силы, а может, это всегда так. Если второе правда, то я вообще не понимаю, зачем использовать свои способности.

Слегка одурманенная, я на нетвердых ногах следую за Кево в ванную, где он скрещивает руки на груди и приседает на туалетный столик. Честно говоря, я вообще не ожидала, что меня снова подпустят к этой комнате.

Когда я с удивлением смотрю на парня, он указывает на душевую кабину, стены которой сегодня, в отличие от вчерашнего дня, совершенно непроницаемы:

– Можешь принять душ. Только я останусь здесь. В целях безопасности.

– Когда вы это сделали? – Я осторожно касаюсь стеклянных панелей, заклеенных какой-то пленкой.

– Пока ты спала. Поверь мне, никто не хочет постоянно мешать тебе мыться.

– Постоянно?

Он наклоняет голову.

– Поговорим об этом позже, хорошо? В спокойной обстановке. Но сначала тебе нужно немного поесть и собраться с силами.

Этот заботливый тон почему-то трогает меня. Возможно, потому, что я чувствую себя ужасно одинокой, а этот Кево и в самом деле более-менее добр ко мне. А может, у меня уже развивается стокгольмский синдром, что тоже довольно убедительное объяснение.

Я скрещиваю руки на груди.

– А почему Белла или Катарина не подошли на роль няньки? Думаю, это было бы более прилично.

Его взгляд становится пронзительным.

– Потому что, как выяснилось вчера, я – единственный, кто может держать тебя под контролем. Мы не можем допустить, чтобы ты снова попыталась сделать что-то подобное и в следующий раз мы пропустили, может, уже целых два дня. У нас нет на это времени.

– Так это был ты? – шепчу я. – Ты заблокировал меня?

Он нетерпеливо указывает на душевую кабинку:

– Об этом после. Поторопись.

Сначала мне хочется воспротивиться, но потом я сдаюсь. Честно говоря, я и сама не могу дождаться, когда, наконец, приму душ по-настоящему. Кево от меня точно не убежит. Ступив за стенку кабинки, я с облегчением обнаруживаю, что за ней достаточно места, чтобы раздеться и двигаться, не опасаясь невольных взглядов Кево. Снимаю с себя потную одежду и перебрасываю ее через стенку кабинки, стараясь попасть ею в парня. Услышав его сдавленный смех, удовлетворенно усмехаюсь.

Чтобы позлить Кево, я провожу в душе намного больше времени, чем обычно. Не только шампунь, но и кондиционер с ароматом арбуза, и скраб для тела. Все выглядит относительно новым, и я ловлю себя на мысли, является ли это частью базового комплекта для заложников или же любезно предоставленной мне Беллой или Катариной частью их личных запасов. Как бы то ни было, я чувствую себя намного лучше, когда выключаю воду и заворачиваюсь в полотенце, которое Кево повесил на стенку кабинки.

Переодевшись в новую, по-прежнему слишком большую для меня одежду, я в сопровождении Кево направляюсь на кухню, в которой на этот раз совершенно безлюдно. Пока я поедаю рогалики и пью огромную порцию кофе, чтобы как следует подзарядиться, в кухню никто так и не входит. Кево почти не разговаривает со мной, а если что-то и говорит, то это общение можно назвать не иначе как максимально вынужденной светской беседой. Каждый раз, когда я задаю вопрос, он отмахивается от меня и откладывает это на потом.

При всем при том не могу сказать, что его компания мне неприятна. Это немного напоминает мне время, проведенное на Весеннем балу, до того, как хаос захлестнул мою жизнь. Если бы он не похитил меня, не блокировал мои силы и не держал меня против моей воли, мне бы он, наверное, понравился. Мне постоянно приходится напоминать себе, что Кево мне не друг.

Совершенно обыденно Кево убирает посуду в посудомоечную машину и кладет продукты обратно в холодильник. Парень ведет себя так, будто он находится дома, но мне отчего-то трудно это представить. Вся эта их революция требует, вероятно, очень много времени, и я сомневаюсь, что он работает где-то поблизости. Оглядевшись в квартире, я уверена, что она чертовски дорогая и, кроме того, выглядит слишком уж безличной. Никаких фотографий, почти никаких личных вещей, ничего, что указывало бы на то, что здесь действительно кто-то живет.

Закончив, он взмахом руки подзывает меня к себе, и я снова бегу за ним, как собачонка за хозяином. Интересно, в чем именно состоит цель его