Наивная смерть - Робертс Нора

– Кого вы услышали?

– Рида и директрису Моузбли. Они ругались, кричали друг на друга. Она ему говорила, что ему конец, что ноги его больше не будет в школе. Что, если он сам не уволится, она позаботится, чтобы его уволили.

– И почему это вас так расстроило?

– У них был неприятный разговор, но не это меня расстроило. Я уж было повернулась, чтобы уйти. Не хотела, чтобы они меня там застали. Но потом… Потом он сказал: «Только попробуй, Арнетта». Сказал так, будто это его позабавило. Мне даже показалось, он засмеялся. – Аллику передернуло. – Никогда не слышала, чтобы он так разговаривал. Так жестоко, так мерзко. Со мной он всегда был так ласков, так любезен. Даже когда я сказала ему, что совершила ошибку. Он проявил понимание. Но сегодня…

– Что еще вы слышали?

Аллика облизнула пересохшие губы.

– Он сказал ей, что пойдет ко дну не один. Надави на него, и он надавит в ответ. И как, по ее мнению, совет директоров воспримет новость о том, что она его трахала… Он именно так и выразился. Она его трахала – одного из школьных учителей – в этом самом бассейне. На священной школьной территории. И у себя в кабинете. Мне стало тошно, когда я это услышала. Он начал описывать в деталях, что именно они делали вместе. Я не могла этого вынести.

– А Моузбли? – спросила Ева. – Как она отреагировала на угрозу скандала?

– Я не знаю. Я выбежала, потому что мне стало плохо. Я бросилась в одну из уборных, и меня вырвало. – Аллика прижала пальцы к губам и зажмурила глаза. – Мне было так стыдно. Я сама себе была противна. Что я наделала? И с этим человеком я изменила мужу?! А теперь он это использовал, использовал Оливера, потому что он знает: я слишком большая трусиха, я не осмелюсь рассказать Оливеру, что я натворила. Он знает, что я буду молчать, а теперь, я думаю, директриса Моузбли тоже будет молчать. А он просто выберет себе новую дурочку.

– Нет, не выберет. Он мертв.

Аллика уставилась на Еву. Потом ее глаза закатились, и она соскользнула на пол, как тряпичная кукла.

Глава 13

Придя в себя, Аллика ударилась в истерику. Она тряслась в рыданиях, она словно обезумела. Шок, притворство, чувство вины? Все могло быть. Ева решила отложить суждение на потом. И тут в пентхаусе появилась Кора с покупками в руках.

– В чем дело? Что случилось? О боже, что-то с Рэйлин?

– С ней все в порядке. – Ева выждала, пока Кора, бросив сумки, не придет на помощь Аллике. – Успокойте ее. Дайте ей транквилизатор, если нужно. Мы закончим допрос позже.

– Мистер Страффо?

– С ним тоже все в порядке, насколько мне известно. Успокойте ее, отведите в спальню, а потом возвращайтесь. У меня к вам есть пара вопросов.

– Тихо, тихо, дорогая, успокойтесь. – Кора была прирожденной сиделкой. Ее голос автоматически понизился и стал напевным. – Пойдемте с Корой. Пойдемте. Ну-ну, не надо плакать, все будет хорошо.

– Все рушится, – рыдала Аллика, пока Кора поднимала ее. – Он умер. О боже, он умер!

Кора бросила встревоженный взгляд на Еву.

– Еще один учитель, – пояснила Ева.

– Господи Иисусе! Да-да, милая, идемте со мной. Вам надо прилечь.

Кора отвела хозяйку дома к внутреннему лифту, а не к лестнице. Она буквально тащила Аллику на себе, как ребенка, без всяких усилий.

– Свяжись с Моузбли, Пибоди, – приказала Ева, не сводя глаз со второго этажа. – Я хочу, чтобы она пришла в управление. Говори вежливо, извинись за беспокойство. Ты знаешь, как это делается.

– Еще всего несколько вопросов, будет лучше, если мы поговорим не в школе, – так? Есть, лейтенант!

Пока Пибоди вынимала из кармана рацию и связывалась со школой, Ева поднялась по ступенькам на второй этаж. «Я просто хочу взглянуть, как себя чувствует возможная свидетельница, возможная подозреваемая, – твердила она себе. – Совершенно понятно, вполне приемлемо. Абсолютно легально».

И если она не будет спешить, если заглянет в другие комнаты через открытые двери, это не будет считаться нарушением.

Она осмотрела домашний кабинет Страффо. Просторный, полированная мебель с дорогой, шоколадного цвета кожаной обивкой. Хороший вид, защитные экраны задействованы. Небольшая кушетка. Тут парню не вытянуться и не вздремнуть. Чисто деловой стиль.

На другой стороне коридора, напротив кабинета, располагалась, решила Ева, личная комната Аллики. Небольшой письменный стол на изогнутых ножках, такие же стулья. Пастельные тона. Нежно-розовые, фисташковые, хорошенький маленький камин. На каминной полке фотографии в рамках. Ева с порога заметила несколько снимков дочери, семейный портрет, снимок мужа и жены. Аллика выглядела моложе и – как и Оливер – ослепительно улыбалась. Но не было ни одной фотографии маленького мальчика.

Обреченного сына.

Здесь тоже были включены защитные экраны, но, кроме них, на окнах висели шторы светло-зеленого бархата. Старинная скамеечка для ног, дорогой чайный сервиз, цветы.

Следующая комната была похожа на игровую. Детское царство, подумала Ева. Игрушки, маленький письменный столик, яркие цвета, среди которых преобладал карамельно-розовый – такой сладкий, что у нее заболели зубы.

Девчонка удостоилась собственного компьютера, собственного телевизора и развлекательного центра. Собственного чайного сервиза, столика, стульчиков. Вся зона вокруг компьютера была обставлена как кабинет, правда, в школьных масштабах. Коробки с дисками, принадлежности для рисования. Наверное, с их помощью были созданы развешанные по стенам рисунки.

К этой комнате, увидела Ева через открытую дверь, примыкала другая, похоже, спальня. Просторная и уютная. Очень-очень девчоночья, с массой бело-розовых оборочек, с коллекцией кукол и кукольной мебелью.

Еве это показалось немного жутким. За каким хреном куклам могут понадобиться стулья, столы, кровати? Разве что они оживают среди ночи, в самый глухой, самый страшный час и пользуются своей мебелью.

Да, жуть берет.

Она двинулась дальше, мимо двери, которую закрыла Кора. Из-за двери доносился ее шепот. Она утешала и успокаивала Аллику.

Дальше Ева обнаружила гостевую комнату, вполне достойную пятизвездочного отеля. Итак, на втором этаже есть три спальни, три ванные – можно пари держать, что при хозяйской спальне есть своя собственная, – игровая комната, гостиная и кабинет.

Ева подняла взгляд. Жаль, что нет предлога подняться на третий уровень. Вместо этого она дождалась, пока Кора не выскользнула из хозяйской спальни. Кора прижала палец к губам и тихонько прикрыла за собой дверь.

– Тут нет звукоизоляции, – шепнула она и сделала Еве знак следовать за собой вниз.

– Почему в таком доме нет звукоизоляции? – удивилась Ева.

– Хозяйка запретила, как мне сказали. Она хочет слышать Рэйлин по ночам. Знаете, у них был сын, и он умер.

– Да, я об этом знаю.

– Я дала ей транквилизатор, как вы велели. Ей надо поспать пару часов. Я ей сказала, что позвоню мужу, но она говорит, нет, не надо, и еще пуще заплакала. Просто не знаю, что мне делать.

– Как между ними обстояли дела последнюю пару дней?

– Ну что ж, – Кора откинула со лба ярко-рыжие волосы. – Она нервничала. Раз уж вы полиция, думаю, правильно будет сказать, что ей не понравилось, когда он взялся защищать арестованного учителя. Вчера они даже поругались. Она расстроилась, это сразу было видно. Спросила, что он будет делать, если этого учителя обвинят в убийстве Крейга Фостера. А хозяин ответил, что это не ее дело – вмешиваться в его работу. Звукоизоляции нет, – добавила Кора с кривой усмешкой. – Первый раз слышу, чтоб они так ссорились. С тех пор как я тут живу, ничего такого не было. Я поднялась наверх, хотела отвлечь Рэйлин от скандала, но она была у себя в детской за столом, делала уроки. Она каждый день делает уроки перед ужином. У нее музыка была включена. – Кора постучала пальцем по уху. – Наушники. Так что она, слава богу, не слышала, как они ругались.

– А этим утром?

– Напряженно. Как и за ужином вчера вечером. Но они хоть об этом не говорили при нас с Рэйлин. – Кора взглянула на сумки с покупками, которые бросила на пол, когда вошла. – Вы не против, если я унесу все это в кухню, уберу продукты?