Упавшие в Зону. Вынужденная посадка - Андрей Буторин

– Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит…

– Плюх! – бросился к вышедшему из леса и застывшему в недоумении разведчику Шершень. – Она меня с дуба скинула! Я чуть не расшибся, так-на! И плюется еще!..

– Ябеда! – крикнула сверху Забияка. – Не верь ему, Егор, он предатель!

– Я сейчас глазам своим не верю, – пробормотал косморазведчик. – И… что это с твоим лицом, Шершень?..

– С моим лицом… – начал отвечать сталкер, но тут до него наконец дошло, что поразило его самого в облике Плюха. – А с твоей-то башней что стряслось?.. Холера в крапинку, царица небесная…

Мало того, что разведчик поблескивал лысой головой, – в сочетании со щетиной на подбородке, щеках и под носом облик Плюха стал действительно напоминать не знающего жалости отморозка. Ему бы еще вместо скафандра черную куртку, да топор в руку…

– С моей башней все в порядке. Жарко ей просто, вот и скинула лишнее. А ты давай, не увиливай. Что с лицом? Почему вернулся? Или ты здесь так, проездом из Таганрога?

– Прогнали меня, Плюх, – повесил голову Шершень. – Побили и прогнали. Хорошо, не убили, так-на…

– Кто?

– Бывшие подельники. Я же к ним от вас пошел. Одному в Зоне тяжко, вот и пошел назад проситься, покаяться решил, думал, простят. А они отхреначили меня и выбросили, как мусор.

– В чем ты решил им покаяться?

– Да, был у меня грешок…

– Ну-ка, выкладывай, – нахмурился косморазведчик. – Потерял ты доверие, так что или восстанавливай, или проваливай. Надоело мне добреньким быть.

Шершень во всех подробностях, не скрывая ничего, рассказал о том, как утаил от бывших подельников часть общей платы. Он даже сказал Плюху, где находится схрон.

– Не верь ему, Егор! – снова крикнула с дуба девчонка. – Он за нами следил, а теперь жалостливые байки сочиняет.

– А ты что там делаешь? – задрал голову разведчик. – И почему вернулась?

– От жениха удрала, – захихикал сталкер.

Забияка слетела с дуба разъяренной орлицей и направила «когти» прямо в подбитые глаза Шершня.

– Ай! – юркнул тот за спину Плюха. – Спаси меня, у ней крыша поехала!

– Как ты это сделала?.. – заморгал, глядя на взбесившуюся фурию косморазведчик.

– У нее наша «труба», – ляпнул, не подумав, сталкер.

– Артефакт?.. Но… как он оказался у тебя?.. – спросил у Забияки Плюх. – Он же был у этого… Лося.

– Я его подобрала, – пытаясь обойти разведчика, продолжала тянуть к сталкеру «когтистые» руки девчонка. – А вот почему этот недобиток утверждает, что он принадлежит ему? Не находишь это странным?

– Мне пришлось его отдать подельникам! – придумал наконец оправдание Шершень. – Иначе бы они меня точно убили!

– Лось и Дарвин – твои подельники? – спросил Плюх.

– Нет, но они все приятели. Наверное, мои тоже им что-то задолжали, вот и расплатились. И со мной видишь как расплатились – до полусмерти отхайдакали! Я в отключке не знаю сколько валялся. Потом сюда побрел, еле успел до темноты на дуб забраться, а то бы схарчили меня зверюги какие-нибудь ночью…

– Врет он все, врет! – вновь попыталась дотянуться до Шершня Забияка. – Побили его, видишь ли, до полусмерти, а «Печенгу» не забрали. Не слушай его, Егор, чует мое сердце, подослали его специально – следить за тобой. А разукрасили для маскировки… И то, что он тут про жениха молотит – не верь. Я ему еще за это украшений-то на физиономию добавлю!..

Девушка сделала новую попытку добраться до сталкера, но тут из леса выпрыгнул отставший по естественным, видимо, надобностям «кузнечик» и, увидев Забияку, отчаянно заблямкал и со всех ног попрыгал к ней.

– Блямсик! – забыв про сталкера, кинулась ему навстречу девчонка.

Их объятия и перешептывания длились так долго, что не вытерпел даже Плюх. Хотя, возможно, он просто приревновал друга к Забияке. Или наоборот. Во всяком случае, разведчик хлопнул в ладоши и крикнул:

– Все, хорош! Обмен любезностями прекращен.

Когда Забияка и Блямс, держась за руки, подошли к мужчинам и девчонка злобно зыркнула на Шершня, Плюх добавил:

– Всеми любезностями! И вот что я скажу: мы с Блямсом отправляемся сейчас к кораблю. С собой мы никого не зовем, но если кто-то из вас хочет нас проводить, отговаривать я не стану. Надоело уже, да вы и сами не маленькие. Однако я поставлю два не терпящих возражений условия. Первое: если я хотя бы только лишь заподозрю кого-нибудь в нечистоте его помыслов – прогоню, не слушая никаких оправданий. Второе: если кто-то вздумает устроить с кем-нибудь из присутствующих какие-нибудь разборки – прогоню, не слушая никаких оправданий. И вообще – никаких оправданий и жалоб ни по какому поводу я больше не потерплю. Если кого-то мои условия не устраивают – лучше уйти прямо сейчас. Тех же, кто с ними согласен, приглашаю разделить со мной трапезу, после которой мы тронемся дальше.

Конечно, и пожаловаться, и пооправдываться Шершню очень хотелось. Но он понял: Плюх на сей раз говорил всерьез. Разведчик вообще за то время, что сталкер его не видел, очень сильно изменился, и дело тут было не только во внешнем виде. Вместе с шевелюрой Плюх словно потерял свою простоту и наивность. Теперь он куда больше походил на сталкера, нежели на «упавшего с неба» чудака.

Правда, за завтраком косморазведчик немного оттаял. Сначала рассказал о своей встрече с учеными, затем попросил (все же именно попросил, а не потребовал) Забияку рассказать, почему она вернулась и как ей это удалось. Девчонка, сначала заметно надутая, постепенно отошла и поведала все то, что сталкер от нее уже слышал, а рассказывая, как она удирала от штабс-капитана Вострилова, и вовсе не смогла удержаться от смеха. А уже закончив рассказ потупила взгляд и, после минутного молчания, проговорила:

– Вообще-то Николай Михайлович хороший человек. И офицер достойный, и вообще… Умом я понимаю, что папенька, меня за него сватая, мне только добра желает, но… сердцу-то не прикажешь…

– А штабс-капитан… – пробормотал Плюх, тоже отведя взгляд в сторону, – Николай Михайлович этот… Сам-то он что насчет этого думает?..

– Мне все равно, что он думает! – вспылила Забияка.

– И тем не менее, – все-таки посмотрел на девчонку разведчик. – Я это спрашиваю не из простого любопытства: раз он послан твоим сопровождающим, то, поскольку он достойный офицер, приказ непременно исполнит и тебя рано или поздно найдет. И мне нужно знать, как он поведет себя далее?

– А исполнение приказа от его отношения ко мне не зависит. Приказ он исполнит в любом случае, и меня, если понадобится, защитит даже ценою своей жизни. Но если тебе и правда это интересно, то Николай Михайлович влюблен в меня очень давно, однако, повторюсь, к делу это отношения не имеет.

– Ну, раз так, – поднялся на ноги косморазведчик, – то пора трогаться в путь. Мне бы очень хотелось прийти к «Ревде» до темноты.

Глава 22

Плюх давно не чувствовал такого раздрая в мыслях и чувствах, как сейчас. Перемешалось в кучу все: и встреча с учеными, перевернувшая взгляд на многое, в том числе на причину его появления здесь, а также подтвердившая версию о разумности Блямса; и ссора с Шершнем, закончившаяся его уходом, а потом неожиданным и, что скрывать, подозрительным раскаяньем; и возвращение Илоны с ее рассказом о влюбленном и сосватанном штабс-капитане… Казалось бы, ну какое ему, Егору Плужникову, дело до какого-то параллельнорежимного штабс-капитана Вострилова и его безответных «чуйств»?.. А что если не безответных?.. Тьфу, космический разведчик третьего класса! Тьфу, тьфу и еще раз тьфу! Что еще за мысли?! Какое тебе дело до всего этого? В коллапс всю эту дребедень, хренотень и холеру в крапинку! Тебя что сейчас должно волновать? Возвращение на «Ревду». А потом? Возвращение домой. Причем как собственное, так и разумного представителя Машечки… Тьфу ты, и правда по-дурацки звучит!.. И что ему в голову пришло назвать так планету? Кстати, Илона – куда бы достойнее звучало… Подумав так, Плюх едва не зарычал от злости на себя. Вот просто руки зачесались – так захотелось съездить самому себе по морде. Впрочем, зачем самому?..

Процессия уже тронулась в путь: впереди, как лучше всех знающий дорогу, кидающий перед собой камешки Шершень; за ним – Илона с неотлипающим от нее Блямсом; позади всех – прикрывающий тыл Плюх. И разведчик окликнул девушку:

– Забияка, можно тебя на пару минут?

На него оглянулись все сразу. Плюх сердито рыкнул:

– По-моему, я назвал только один позывной! Шершень, Блямс, продолжайте движение!

Девушка, когда он подошел к ней, не стала скрывать удивления:

– Тебя что-то заинтересовало в моем рассказе? Нужны подробности?

– Твой рассказ самодостаточен, – буркнул разведчик. – Я хочу вернуть долг. В дальнем походе лишний груз ни к чему.

– Не пойму, о чем ты? – сдвинула соболиные брови Илона.

– Ты забыла?.. Я – нет. Сколько оплеух я тебе задолжал? Вроде как две. Прошу. – Плюх деактивировал шлем и подставил щеку.