Соблазнить дьявола - Конни Мейсон

— Не грусти, дорогая, — успокаивал ее француз. — Через две-три недели — все зависит от ветра — ты будешь вместе со своей семьей, а мне привалит богатство. Мне будет приятно доставить тебе удовольствие во время нашего путешествия. Пойдем, покажу тебе каюту.

Ле Вотур хитро и с вожделением посматривал на девушку. Его косые взгляды заставляли ее стискивать зубы, но она решила не обращать внимания на его гнусные намеки. За эти две недели, которые займет путь до берегов Англии, Девон зареклась, что ни разу не останется наедине с мерзким пиратом и сделает все возможное, чтобы не дать ему поставить себя в двусмысленное положение.

К досадному разочарованию, Девон убедилась в том, что каюта, куда ее поместили, принадлежала капитану судна. Богатое убранство подчеркивалось исключительно мужскими принадлежностями. Миниатюрные вещицы вряд ли могли принадлежать кому-то другому, кроме капитана. Когда Ле Вотур вернулся на мостик, чтобы проверить курс и распорядиться в отношении их путешествия, Девон внимательно осмотрела свое новое временное пристанище.

Невинная наивность! Она верила, что Ле Вотур намеревался занять другие апартаменты, ибо главной задачей для него все-таки было получение богатого выкупа за благополучное возвращение Девон в лоно ее семейства. По этой причине Девон могла чувствовать себя в безопасности от его похотливых приставаний. Пока он не совершил ничего ужасного, способного уверить ее в обратном, поэтому Девон отчаянно уцепилась за эту надежду.

Поужинав в одиночестве, Девон удалилась на покой очень рано и, обнаружив, что дверь каюты не запирается, решила на следующий день обязательно попросить поставить замок. Перед тем как лечь в постель, она прочитала молитву за скорейшее выздоровление Кайла и погрустила о Диабло, человеке, которого любила больше своей жизни, но никогда не могла иметь рядом.

Ле Вотур долго стоял перед дверью Девон, все в нем содрогалось от желания обладать этой прекрасной светловолосой богиней, занимавшей сейчас его постель. Считая себя достаточно мудрым человеком, чтобы не поддаться низменным позывам плоти, он, в конце концов, отступил. Время играло ему на руку. Сначала он попытается соблазнить Девон, а если не удастся, то придется предпринять более жесткие методы. После того, как ему довелось наблюдать их с Диабло животное соитие прямо на земле, Ле Вотур определенно решил, что Девон будет принадлежать ему такая же страстная и горячая, какой он ее видел в руках дьявольского любовника.

Последующие дни прошли довольно приятно, за исключением упадка духа, который переживала Девон. Сознание того, что она больше никогда не увидит Диабло вновь, приводило ее душу в полное уныние. Отныне она решила думать о нем как о Ките, а не Диабло, поскольку это имя подходило ему больше. Вряд ли он на самом деле являлся тем дьяволом, в которого его превратила людская молва. Как-то раз Кайл проговорился, что Кит никогда на самом деле никого не убивал. Он главным образом нападал на купцов, запугивая до смерти тем, что утопит их корабли, водя стволами орудий прямо у них перед носом и терпеливо дожидаясь выкупа. Зачастую корабль брали без единого выстрела. Только в тех случаях, когда «Дьявольской Танцовщице» приходилось принимать вызов с морских военных кораблей, начинался настоящий бой, где гибли и увечились люди. Более того, с пленниками Кит никогда не обращался очень жестоко. За некоторых он получал солидный выкуп, но обычно пассажиров отпускали восвояси, отобрав у них только груз.

Имя Кит давало Девон крошечный ключик к разгадке тайны происхождения этого человека. Сначала она думала, что он испанец, но в его речи не слышалось никакого акцента. Он говорил на безукоризненном английском: не на уличном жаргоне, а с прекрасным произношением. Он оставался для нее не только тайной, но и величайшим противоречием. Добрый, нежный, чуткий, любящий. Высокомерный, нетерпеливый, пират с дурной репутацией, на счету которого немало грязных дел. Молва о его страшных преступлениях кочевала из уст в уста, из страны в страну, с континента на континент. Кто же он на самом деле? Очевидно, ей никогда не доведется узнать, поскольку их пути никогда больше не пересекутся.

На четвертый день пребывания Девон на корабле Ле Вотура небо с утра нахмурилось, и поднялся сильный ветер.

— Похоже, надвигается шторм, — заметила она, когда к ней на палубе подошел капитан.

— Сомнительно, — возразил он, глубоко вдыхая воздух. — Может, чуть-чуть покачает, но ничего серьезного. — Так, погремит, но скоро утихнет — обычная летняя гроза.

Ле Вотур и впрямь верил, что надвигающееся ненастье не продлится очень долго, поэтому наступавшую ночь он избрал для обольщения Девон. Каждый уходивший день мучительно испытывал его терпение: или он получит ее, или терпение лопнет, открывая шлюз жестокой силе. Он считал себя образцом кроткости и терпения в данном случае, ибо нужно было еще учесть его галльский темперамент — словом, дольше терпеть ему стало не под силу. Хватит! Пора насладиться красоткой!

Девон оставалась скептично настроенной в отношении менявшейся погоды, несмотря на уверения Ле Вотура о том, что эпицентр шторма останется в стороне от их курса.

— Вы дали слово, Ле Вотур, — с сомнением произнесла она, — я имею в виду замок на двери, его до сих пор не установили.

До сих пор француз упорно игнорировал ее настойчивые просьбы по поводу замка, отделываясь смутными обещаниями, что сделает замок, как только найдет время.

— Дорогая моя, — воскликнул Ле Вотур с лицемерной заботливостью в голосе, — разве кто-нибудь посмел обойтись с вами дурно с самого того момента, как вы ступили на борт моего корабля? Кто-нибудь из людей приставал к вам?

Нехотя Девон призналась, что Ле Вотур держит корабль и команду в ежовых рукавицах. Она знала, что он быстро и жестоко расправляется с неповиновением, так как за эти дни не раз слышала свист кнута, мольбы, стоны и истошные крики. До сих пор она старалась держать язык за зубами и не высказывать своего мнения в отношении обращения Ле Вотура с людьми.

— Нет, ко мне никто не приставал.

— Никто и не посмеет, — надменно произнес он. — Моя команда знает, что я требую беспрекословного подчинения. Но хватит об этом. Я приказал повару приготовить особый праздничный ужин для нас сегодня вечером. Есть маленькое предложение отметить наш альянс.

— Вряд ли это альянс, — возразила Девон.

— А как же его можно назвать, милая? Я бы сказал, что он взаимовыгодный. Ты получаешь свою свободу, а я — то, что хочу, — загадочно произнес Ле. Вотур. — Так как насчет ужина?

Едва ли она могла отказаться, думала Девон про себя. Ей вовсе не хотелось сердить Ле Вотура. Она добровольно поставила себя в весьма уязвимое положение и уже успела об этом неоднократно пожалеть. Она никогда не хотела никому причинять зла, без устали молилась за Кайла, чтобы его рана побыстрее зажила. О Диабло старалась не думать. Как только она вспоминала о нем, боль становилась нестерпимой.