Наследство Империи - Наталия Ипатова

Неспроста это все, ох неспроста. Но хоть «робот» нигде ни разу не мелькнул — уже бальзам на рану. Только картинки идиллического счастья под крылышком новой власти не хватало Кириллу для полной деморализации. Ох и злая у парня карма. Вот и Натали его сдала.

Впрочем, есть у всех этих представителей свободных народов Галактики одно уязвимое место, которое Кирилл нащупал еще в первый свой визит на Цереру. Они считают нас выродками, наша форма социальной организации для них неприемлема, но они очарованы нами! Наша военная романтика, наши верность и честь, наша не совместимая с жизнью отвага... Так куда отправится Император, путешествующий по ностальгическим местам юности?

Совершенно верно — искать боевых друзей. Кто у нас тут остался из Черных Шельм?

Из тех имен, что ему удалось вспомнить, гостиничный справочник «Кто есть кто» знал двоих. Рейнар Гросс, бывший командир эскадрильи Шельм, занимал высокий пост заместителя министра Военно-Космических Сил. Огромный альбинос, тяжеловесный и шумный, формальный виновник гибели Рубена Эстергази. Выходец из фабричных районов, попавший в элитные войска по квоте и выслужившийся за счет ума и таланта: смена государственного строя дала ему все. Этот сражался не за Империю, а за планету. Что ему Гекуба? К тому же, учитывая его пост, учитывая мою неоднозначность... если мы встретимся, все местные спецслужбы встанут на уши.

Не наш человек. А кто тут наш? Эреншельды эмигрировали, причем адмирала наверняка нет в живых, а его дочь... нет, она, конечно, растрогалась бы, но какой толк от отставных светских львиц? Кроме, само собой, сплетен и сокрушений? Ренны тоже уехали. Краун и Тремонт бог весть где.

Он еще нашел Магне Далена. Рыжий пилот преподавал летное дело в Академии, где прежде на такую должность брали только аристократов в десятом колене. Кирилл ничего не имел против Далена, тот был кристально честный малый, но всегда казался ему чуточку простоватым. Наблюдатель с головой аналитика — вот кто ему нужен.

Йоханнес Вале. Потомственный буржуа, сын торговца оружием, ныне — секретарь в Министерстве тяжпрома. И Черная Шельма. Еще один, для кого мне никогда не стать Рубеном Эстергази.

Зато можно не сомневаться: этот знает все центры силы и связи меж ними.

Вале оказался из тех секретарей, коим положена секретарша. Кириллу пришлось часа полтора ожидать его в приемной, у края стола-органайзера, закинув ногу на ногу и попивая кофе под бдительным оком суровой немолодой леди. Когда-то и при нем состояла такая же хозяйка Императора, пока он ее не сменил.

Тяжпром — огромное ведомство, а секретарь в нем ведает потоками информации между подразделениями. Идеальным функционером прежних времен был отставной офицер, который выглядит, говорит и думает как отставной офицер. Боевой офицер Йоханнес Вале выглядел человеком, отродясь пороху не нюхавшим. Медлительный денди, вернувшийся в офис на лимузине с личным шофером и в длинном кашемировом пальто; ему очень к лицу оказалась тяжеловесная монументальность старейшего министерства Зиглинды. Время почти не коснулось Вале: разве что черты лица утратили мягкость, а замкнутым оно было всегда. Сидя в гостевом кресле под прицелом бледно-голубых глаз, выражающих лишь ожидание, Кирилл почувствовал себя неуютно.

Ну вернулся ты, ну и что? Никто не продаст ни слона, пока не выяснит им рыночную цену. Каждый нынче сам решает, кто ему император. Кирилл прищурился, глядя через стол на шрам, украшавший подбородок секретаря тяжпрома. Скошенный и во всех прочих отношениях жалкий подбородок, который сам по себе не мог украсить никакое лицо. Поговаривали, что Натали Пульман имела непосредственное отношение к вот этой сломанной челюсти. Якобы оная челюсть была сломана при защите Натали там, где бессильны были даже пушки Назгула.

Смотрит так, будто всему, что видит, цена невысока. На что ж тебя Рубен-то взял?

А впрочем, будет кукситься! Ни одна Шельма не осталась в незыблемом душевном равновесии, когда на Зиглинду ступила Натали Эстергази. А уж этот умеет сложить два и два и получить сколько нужно. Он-то догадался, что мы не порознь.

— Бывают здесь еще встречи ветеранов последней войны? — вопросил Кир, аккуратно садясь в гостевое кресло и словно невзначай кладя руку на стол. — Или разбежались по кабинетам? Я мог бы угостить компанию, если есть на примете приличное заведение.

Указательный палец вверх: нас слушают?

Пальцы в кольцо: нет, если не принесли «жука» на себе. Старая добрая система знаков, изобретенная курсантами Учебки для внутреннего пользования. Мало кто из «крылатых» ее забыл, пересев из ложемента в кресло бюрократа.

Не должен бы. В гостинице Кирилл начинал утро с прощупывания каждого шва на одежде. По крайней мере он заинтриговал своего визави.

— На этой неделе в меня стреляли, — сказал он. — Я не исключаю недоразумения, но люди, которые палят без видимой причины, возникают у меня на дороге не впервые. Если у вас паранойя, — пошутил, — это не значит, что вас не преследуют. Расскажите мне, что тут происходит.

Господин министерский секретарь посмотрел на него точно кенар, наклонив голову к плечу.

— Здесь происходит, — сказал он, — нормальное возвратное движение маятника. Двенадцать лет, как мы из Империи превратились в Республику: самое время осмыслить итоги. Следует ли мне сказать вам, что для большинства эти итоги оказались разочаровывающими?

— Следует ли мне сказать вам, что я этого ожидал?

— Зиглинда — это военный завод. Инфраструктура, у которой сменились хозяева. Каковые хозяева, придя на производство, не имели ни малейшего понятия о том, как тут все происходит. Я не имею в виду технологический цикл. А не имея понятия о нашем, они попытались внедрить свое. Новые владельцы отданных под приватизацию фабрик вели себя так, словно получили дурное неожиданное наследство. Они назначили новых директоров, потому что старые были «имперцы», а те, чтобы держать производство под контролем, ставили на ключевые посты своих людей. Излишне говорить, что это в корне нарушало привычную схему кадрового роста. Была оскорблена та самая элита, за которую Землям следовало держаться обеими руками, — высококлассные мастера. Вы не представляете, скольких мы потеряли в первые годы. Еще бы, ведь им объяснили, как дорого они стоят, и теперь они могли выбирать планету, где дадут больше. Что касается городских люмпенов и молодежи, то тут вышло еще веселее. Едва ли вы не помните, — Вале вопросительно глянул на Императора, — каким образом Федерация провернула это дело?

— Не помню! — безмятежно сознался тот. — Я передал полномочия и отправился воевать в чине лейтенанта.

— Информационный спутник Федерации, — сказал Бале, — с его круглосуточными трансляциями привел массы в пассионарное состояние. Все известные политтехнологии были направлены на то, чтобы объяснить пролетариату: первое — они могут жить лучше, и второе — кто им этого не позволяет. Не скрою, есть люди, обвиняющие в потере Империи непосредственно вас. Лично я думаю, что у вас не было выбора. Мы не удержали бы внешнего врага, не имея поддержки снизу, с планеты. Так вот, теперь, спустя двенадцать лет, большинство тех, чьего мнения тогда спросили, начали понимать, что ими воспользовались одни против других. 30 не изменили классовую схему, они се просто уничтожили, предоставив людям определяться в меру собственных возможностей. И что? В результате «быков» — парней, преисполненных чувства собственной значимости и слишком гордых, чтобы работать, — на нижних уровнях стало больше. Мы, кто получает обработанные аналитиками сводки, знаем, что одно в целом стоит другого, а у народа — похмелье. Народу кажется, что раньше было лучше. А поскольку один раз он уже поменял правительство, почему бы ему не сделать это снова?

Выросло поколение, — продолжил он после короткого молчания, — которое прельщается воешю-ариотократической экзотикой недавнего прошлого. Опять же памятна та война, когда еще наши политтехнологи поднимали планету в едином патриотическом порыве... А какого черта?! Разве мы не были героями? Словом, в этом сезоне на Зиглинде в моде старые песни под духовой оркестр, золотые эполеты, дворянский кодекс, который был анахронизмом уже на нашей памяти... И гены. Люссак проводит осторожную политику по возвращению на Зиглинду старых семей. И сращивает их с властью. Сын Эстергази с его миледи матерью — это просто Золотая Рыбка в его сетях.

— Ага, а Император им, значит, не нужен.

— А зачем им Император?

О, а вот это был тест-вопрос. Теперь можно быть уверенным, что Вале с ним честен.

— Что вы можете сказать о Люссаке?

— Он умный человек и талантливый руководитель, из тех, знаете, кому любой ветер — попутный. С женой в разводе. Имеет дочь, в которой души не чает, — на случай, если вас интересует светская хроника. Других слабостей за ним не замечено. Он — беспринципный сукин сын, но это профессиональное заболевание.