Кубанское казачество и его атаманы - Евгений Дмитриевич Фелицын

атамана было сделано нападение и сам атаман избежал смерти только потому, что догадался вовремя скрыться от бунтовщиков; казаки потребовали выбора нового кошевого… Пока одумались взбунтовавшиеся черноморцы и решили отправить к Царю депутацию с жалобами на начальство и повинною в сделанном проступке, Котляревский лично отправился в Петербург, чтобы доложить Императору о случившемся. В результате явилось следствие и суд, хотя, впрочем, граф Марков, расследовавший дело, и нашел вину казаков маловажною, объяснивши все нетактичностью казачьего начальства.

По всей вероятности, недружелюбное отношение части рядового казачества к Котляревскому было причиною того обстоятельства, что атаман, отправившись в Петербург, долго потом не возвращался в войско. В это время горцы открыли враждебные действия против казаков и причинили им немало бед. Несмотря на это, Котляревский продолжал жить в Петербурге, и лишь на бумаге громил беспорядки, господствовавшие, по его мнению, в войске. В это же время Котляревский был произведен сначала в полковники, а затем в генерал-майоры. К чести войскового атамана нужно, однако, сказать, что, живя в Петербурге, он все время деятельно хлопотал о нуждах войска. Об этой деятельности Котляревского остался один весьма важный исторический документ, бросающий некоторый свет на отношения атамана в казачеству. По тону этого документа, написанного Котляревским в виде просьбы Государю, видно, что Котлеревский не любил брататься с рядовой чернью, как это велось в Сечи; но что вместе с тем он прекрасно понимал основные начала казачьего самоуправления и необходимость гарантии этого последнего законодательным путем. Справедливо обвиняя своих предшественников в захватах войсковой земельной собственности, в стремлении подчинить общественные интересы своим личным выгодам, Котляревский в то же время просил Императора возвратить некоторые старинные права казачеству. По собственному объяснению атамана, он уничтожил беспорядки и злоупотребления, допущенные его предшественниками при пользовании землей, винной привилегией и пр., но вместе с тем он находил нужным поддержать в казачьем самоуправлении сечевой строй…

Нет сомнения, что личность Т. Т. Котляревского как-то бледнеет и стушевывается за мощными фигурами трех первых атаманов; но письменные документы в то же время свидетельствуют, что, по своим воззрениям на внутреннее упорядочение войска, Тимофей Терентьевич несомненно принадлежал к разряду первостепенных, дальновидных и глубоко понимавших лучшие стороны казачьей жизни администраторов. Быть может, вся вина, ложащаяся на Котляревского в его столкновении с казаками, заключалась в том, что на его долю выпала печальная необходимость считаться с недовольными за грехи его предшественников и второстепенных старшин. Тимофея Терентьевича можно обвинить в суровости, сухости и гордости, но во всяком случае не в честолюбии чрезмерном или в отсутствии желания сделать лучшее с его точки зрения для войска. Это он засвидетельствовал последним актом своей атаманской деятельности: чувствуя себя старым и больным, он добровольно сложил с себя высокое звание войскового атамана.

Федор Яковлевич Бурсак

генерал-майор, войсковой атаман Черноморского казачьего войска с 22 декабря 1799 года по 1816 год

Ф. Я. Бурсак был назначен атаманом по указанию Котляревского, и это был бесспорно очень удачный выбор со стороны последнего. Бурсак совмещал в себе все необходимые качества для того, чтобы быть полезным деятелем в войске: он был прекрасным офицером и разумным администратором.

По своему происхождению, как показывает и самое название, Бурсак принадлежал не к казачьему сословию; он был сыном священника. Но в этом поповиче несомненно жил сильный казачий дух. Поступивши в Запорожскую Сечь в 1764 году и сложивши с себя звание атамана в 1816 году, Бурсак прослужил таким образом казачеству 56 лет. В течение этого времени он успел пережить все то, что обрушилось в виде несчастья на Запорожье и милостей на Черноморское войско: был свидетелем разрушения Запорожской Сечи, участвовал в организации Черноморского войска, в войне с турками и, выполняя обязанности войскового атамана, нанес целый ряд поражений неспокойным и вероломным соседям казаков – черкесам.

Свою военную подготовку, надо полагать, Бурсак получил во время двух турецких войн, в которых он участвовал. Так, с 1769 по 1774 год он находился между прочим в делах под Очаковом и Гаджибеем, а также при усмирении взбунтовавшихся крымских татар. Во время второй турецкой войны, в 1788 году, Бурсак участвовал во взятии урочища Аджигола и при штурме Очакова. В этом году он был произведен в поручики. В 1789 году Бурсак сражался в рядах армии, разбившей турецкие войска при Каушапах, и затем был при взятии Аккермана и Бендер; в 1790 году участвовал в деле под Килией и при штурме Измаила; в 1791 году – в поражении турецкой армии под Бабадагом и Мачином. В этом последнем году Бурсак получил чин капитана.

После перехода Черноморского войска из-за Буга на Кубань Ф. Я. Бурсак был избран в 1794 году казаками в должность войскового казначея и нес эти обязанности до 1799 года. В том же 1794 году Федор Яковлевич произведен был в майоры; в 1796 году командирован по делам войска в Петербург; в 1797 году, вместе с Котляревским в качестве войскового депутата присутствовал на коронации Императора Павла, а с 16 декабря того же года, по определению войскового правительства, состоял асессором в комиссии военного суда. Наконец, Высочайшим рескриптом от 22 декабря 1799 года и согласно желанию своего предшественника, Ф. Я. Бурсак был назначен войсковым атаманом Черноморского казачьего войска.

Этот краткий перечень выдающихся черт из предшествующей жизни Бурсака дает уже некоторое представление о том, чего вправе было ожидать войско от нового атамана. Бурсак был одним из видных представителей последней Запорожской Сечи и попал в атаманы как раз в ту пору, когда войско нуждалось в энергичном и умелом военном начальнике. Черкесы в это время сильно беспокоили казаков и безнаказанно производили набеги на Черноморию, так как черноморцы с своей стороны не могли платить тем же своим беспокойным соседям и должны были испрашивать Высочайшее разрешение на каждую экспедицию против горцев. К тому же в интересах добрых отношений с Турцией, под покровительством которой состояли черкесы, русское правительство с крайней неохотой давало такие разрешения. Бурсак с первых же шагов своей атаманской службы стал энергично хлопотать у правительства о разрешении чинить военные реквизиции на собственных землях вероломных соседей и, добившись этого разрешения, навел впоследствии такую панику на горцев, что они тщательно старались избегать военных столкновений с казаками. Когда в 1800 году черкесы сделали нападение на так называемый Копыльский кордон, Бурсак, испросивши предварительно Высочайшее разрешение, в свою очередь перешел с казаками на земли черкесов, разбил последних и истребил несколько аулов. Это заставило на время присмиреть горцев. В 1802 году черкесы, пользуясь удобствами местности и малочисленностью казаков, захватили плывший из Бугаза в Екатеринодар по р. Кубани