Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

– Наконец-то я услышала вашу игру, мсье Дожер, которой вы соблазняете наших наивных девушек.

– Вам не нравится моя игра?

– Нравится, но не настолько, чтобы потерять голову, как теряют другие девушки.

– А вы никогда ни от чего не теряли голову? – уже игриво спросил Поль.

– Как видите, она на месте, – сказала она, еще выше задрав голову. А фигура у нее была безукоризненная. Цивилизованным девушкам нельзя говорить открытые комплименты. Нельзя сказать: у вас красивые ягодицы, или: у вас красивые груди. И Поль придумал косвенный комплимент:

– Вы занимаетесь балетом?

– Вы знаете, что такое балет? – спросила она.

– В детстве меня водили родители на Баланчина.

– Да. Я ходила в балетную школу. Потом бросила. Не было средств. И была война. Не до балета.

– Теперь война кончилась, – напомнил Поль, не зная как перевести разговор на игривый лад.

– Я теперь учусь в художественной школе. Это тоже стоит денег, но я работаю натурщицей в классах рисунка. Сама я специализируюсь на пейзаже. Пленэр. На этом рейсе в экспедиции я заработаю достаточно, чтобы окончить курс. А вы заинтересовались экзотикой американских индейцев? Я слыхала, в Панаме вы купили индейскую маску.

– Да, – оживился Поль. – Красивая маска. Хотите покажу?

– Прямо сейчас?

– Да! – и Поль вскочил на ноги. – Пойдемте!

– Вы приглашаете меня в свою каюту? – спросила она насмешливо.

– Конечно. Маска у меня под столом. – Она усмехнулась:

– Думаете, я не знаю, чем кончаются ваши приглашения в каюту? – Поль с невинным видом пожал плечами:

– Ничем плохим не кончаются. – И он жестом пригласил ее пойти вперед. И она пошла впереди, а Поль за ней. Идя по коридору, она не оглядывалась. Вероятно, она трезво сознавала непривлекательность своего лица и понимала, что Поль, идя следом за ней, по достоинству оценивает ее легкую походку и красиво выгнутую талию. Оказалось, она знает номер его каюты, и она остановилась в ожидании, когда Поль откроет дверь. Он открыл, вошел. Она осталась стоять в коридоре. Он достал из-под стола бумажный пакет, вынул из него маску. Виолетт продолжала оставаться в коридоре. Цивилизованную девушку нельзя силой заводить в каюту, надо делать это вежливо. И надев маску, он спросил:

– Правда, красиво? – Она рассмеялась. Поль снял маску, предложил: – Хотите примерить? Вот зеркало, – и он указал на зеркало в дверце шкафа. И она вошла в каюту. Поль надел на нее маску, завязал на затылке тесемки. Виолетт повернулась к зеркалу, сказала:

– Есть такой балет Стравинского, «Весна священная». О первобытных дикарях. Подошло бы. – Голос ее в маске звучал глухо. Она стала развязывать тесемки маски. Поль ей помог. После устрашающей маски ее лицо казалось не таким уж некрасивым. Поль стоял за ее спиной. Они встретились глазами в зеркале. Поль отбросил маску, обнял ее сзади за плечи, провел ладонью по ее груди. Никакого бра не было. Ее груди не нуждались в поддерживающих конструкциях. Поль повел ладонью ниже. Пояса и чулок не было. Но были короткие, совсем узкие трусы. Он стал поспешно, уже знал как, расстегивать крючки ее платья на спине, резко повернулся к двери, защелкнул замок. Она сама сняла платье. А он снял тапу, освободив торчащий член. Во время секса она плавно заводила выгнутые руки за его шею, змеиными движениями проводила ладонями по его бедрам, легко разгибала в шпагате то одну, то другую ногу. Со стороны это, вероятно, выглядело красиво. При этом она не забывала отворачивать в сторону лицо, или просто запрокидывала голову, не давая ему смотреть на утиный нос. Натурщица, да еще балерина, она знала, в каком ракурсе можно себя показывать. В момент оргазма она уткнулась лицом в его грудь, не давая увидеть напряженной гримасы. Было приятно вести ладонью по ее ноге вверх. Изящная стопа с высоким подъемом плавно переходила в тонкую щиколотку, а дальше – красивая линия голени и слегка выгнутое назад колено, плавно скругленное бедро. Внизу живота был совсем маленький треугольник жестких волос. Теребя пальцами этот треугольник, Поль спросил:

– Почуму у тебя так мало здесь волос? – Виолетт отвернула голову в сторону, сказала небрежно:

– Я их выбриваю. Я же натурщица. Позирую голой. Полагается оставлять волос до минимума. Мне нравится. А вам? – Поль уснул неожиданно, причем уснул во время длительного полового акта. Почувствовав на себе тяжесть его расслабленного тела, Виолетт почти крикнула:

– Эй! Отвались! Ты же спишь! – Поль отвалился на бок и тут же опять уснул, в последний момент услышав ворчливый голос Виолетт: – Я тоже уже больше не могу…

Проснулись они одновременно от стука в дверь. Виолетт тотчас стала надевать платье. Поль взглянул на часы. Было пять часов утра. Стук в дверь повторился. Поль шагнул к двери. Член его упорно торчал вверх.

– Кто? – громко спросил Поль.

– Это я! – раздался из-за двери голос Антуана.

– Чего надо? – спросил Поль.

– Открой! – кричал Антуан. Виолетт уже успела надеть платье и туфли.

– Мсье Дожер, откройте, – сказала она шопотом. – Он думает, что здесь Мари. А то он сейчас взломает дверь. – Антуан стал с силой трясти ручку двери. Но двери на пароходе прочные, железные. Поль открыл замок. Антуан рывком распахнул дверь. Лицо его выражало жестокую решимость. Но увидев Виолетт, он растерялся.

– Извините, – сказал он смущенно. И, мельком взглянув на стоящий член Поля, повторил: – Извините, пожалуйста, ради Бога… – и попятился обратно в коридор.

– Да заходите, мсье, если уж пришли, – насмешливым тоном сказала Виолетт.

– Конечно, заходи, – поддержал ее Поль.

– Да нет, я не во-время, я бестактно. – забормотал Антуан.

– Очень даже во-время, – сказала Виолетт, а Поль за руку затащил Антуана в каюту и тут же запер дверь. Стоять перед Антуаном с торчащим членом было как-то неловко, и Поль сел на кровать. Виолетт деловито заговорила:

– Я знаю, мсье: вы думали, что здесь Мари. Вы пьяны. Она знала, что вы будете искать ее. И она поменялась со мной каютами. Я легла спать в ее каюте. Вы пришли и стали стучаться. Я не открыла. Потом вы ушли. Я боялась, что вы опять вернетесь, станете стучаться, взломаете дверь, а может, и станете меня насиловать. И тогда я пришла к мсье Дожеру искать у него защиты. Он человек вежливый, хорошо воспитан на острове Хатуту, насиловать не станет… – К концу своей речи она стала откровенно смеяться.

– И где она теперь? – всё так же растерянно спросил Антуан.

– Мари? – переспросила Виолетт. – Она преспокойно спит в моей каюте и даже не подозревает, что мы вот тут втроем встретились для светской беседы. Мсье Дожер, я вижу у вас на столе ликер. Угостите, пожалуйста, а то какая же светская беседа без вина.

– Да, пожалуйста, – сказал Поль, продолжая сидеть, со скрещенными на коленях руками, прикрывая таким образом еще стоящий член. Виолетт стала наливать ликер в стаканы.

– Стаканов только два, – сказала она.

– Стакан даме, – тотчас сказал Антуан. – Мадемуазель, пожалуйста. А мы с Полем будем по очереди из одного стакана. Поль, не возражаешь?

– Нет, конечно, – отозвался Поль. Виолетт села на кровать рядом с Полем. Перед ними стоял Антуан. Виолетт отпивала из своего стакана. Антуан и Поль делали глотки по очереди из одного стакана. Поль вежливо спросил:

– Виолетт, вы давно учитесь живописи?

– Второй год.

– Вы учитесь живописи? – удивился Антуан.

– Да, – ответила Виолетт. – На пейзажиста.

– Это хорошо, – заметил Антуан. – А то за время войны французская живопись зачахла. Ни одного приличного художника не появилось. – Он присел на кровать по другую сторону от Поля. Шла светская беседа, если не считать того, что Поль был голым.

– Уже начали появляться новые имена, – сказала Виолетт.

– Не слыхал, – признался Антуан.

– Это потому, что после войны живопись еще не в моде. Но скоро войдет, – убедительно сказала Виолетт.

– Какое-нибудь новое направление? – предположил Антуан.

– Всякие направления, как и раньше. – Виолетт сделала еще глоток ликера и продолжила: – Вот, например, предыдущий курс пленэра у нас вела очень известная в живописных кругах художница. Учиться в ее группе считается престижно.

– И в каком стиле она работает? – спросил Антуан.

– Она считается единственной последовательницей Гогена. – Поль насторожился.

– Как ее имя? – спросил он.

– Это ваша мать, – нарочито спокойным тоном сказала Виолетт и уточнила: – Сибил Дожер. – Антуан пораженно посмотрел на Виолетт, а потом на Поля. А Поль онемел. Наконец, он спросил:

– Это правда? – Виолетт, глядя на свет через стакан, сказала:

– Могу показать ведомость о сдаче моей курсовой работы. Там ее подпись: Сибил Дожер. Ведомость у меня в каюте. Пейзаж с натуры. Колонада в парке Монсу.

– А почему ты раньше этого не говорила? – спросил растерянно Поль.

– Вы тоже кое-что скрывали, мсье Дожер. – Поль, наконец, сосредоточился.