Исчезнувший мир - Димитр Ангелов

Яростней всех ревела Бурая; она кинулась к мо-ка, решив скорее дать растерзать себя, чем позволить растерзать своих детенышей. И мо-ка действительно испугались. Испугались потому, что одновременный рев всех чунгов и град камней застали их врасплох. Не ожидая, что найдут здесь такое множество чунгов, они гортанно заревели, повернулись, шевельнули куцыми хвостами и затрясли мохнатыми боками в неуклюжем беге. Чунги выскочили вслед за ними и еще долго ревели и швыряли камни. Вместе с ними выскочил и ла-и: на этот раз он рычал и завывал воинственно.

Некоторое время чунги толпились перед входом в пещеру, сжимая в руках камни и толстые сучья. Желтое светило, целиком вырезавшись на небе, заливало своими серебристыми лучами исполинские деревья и скалы. Было таинственно тихо. Двоих мо-ка не было ни видно, ни слышно. Только время от времени золотую сеть лунной ночи разрывал какой-нибудь отдаленный яростный рев, свирепый вой, возбужденный визг. Тишина на мгновение удивленно-испуганно вздрагивала, вспархивала на невидимых крыльях и снова успокаивалась, чтобы вскоре опять вздрогнуть.

Все чунги напрягали глаза и уши, подстерегая эти мгновения. Вот Смелый остановился впереди группы и поднял острый сук, готовясь пронзить им самого сильного мо-ка. Рядом с ним — Безволосый, первым осмелившийся кинуться навстречу двум мо-ка и так искусно угодивший одному из них камнем в морду, что тот весь следующий день оставлял за собой кровавые следы. Да, не напрасно он стал вторым вожаком, не напрасно сам Смелый стал в последнее время учиться у него смелости и догадливости. Вот Бурая, которая все еще не может успокоиться за своих близнецов и продолжает угрожающе рычать…

Вот и Молодая пома, — она разглядывает темнеющий перед пещерой лес и вслушивается в тревожное позванивание лунной тишины. Она вслушивается и распознает, какое животное издает звук. Вот хищный вой хе-ни… Это — испуганное верещание дже, спугнутого с лежки. Он лежит с перегрызенным горлом, а хе-ни рвут его теплое, еще трепещущее тело… Вот это воет и-вод, а это ревет мо-ка…

В сознании Молодой помы замелькали какие-то слабые догадки, — словно искры в разрытом пепле, — быстро гасли и снова вспыхивали. Эти догадки не стояли еще стройным рядом, не были связаны, но все же она успела кое-как связать их и понять, что, если бы ла-и не учуял двух мо-ка вовремя, если бы не разбудил чунгов своим визгом и воем, многие из них лежали бы сейчас в пещере загрызенными насмерть…

Да, маленький ла-и спас их от мо-ка… Правда, чунги спят очень чутко, но все же гораздо крепче всяких других зверей, и часто смешивают сон с действительностью, так что не сразу просыпаются и вскакивают. А маленький ла-и вздрагивал даже при таком слабом шуме, который оставался неуловимым для чунгов. Да, если он останется при чунгах и впредь, то услышит приближение всякого хищника и разбудит их…

И Молодая пома с неосознанным еще чувством признательности к маленькому ла-и обняла его за голову и стала гладить. Маленький ла-и, поняв нежную ласку, завилял хвостом. Его длинный язык легко и нежно лизнул Молодую пому в лицо.

Вскоре, однако, маленький ла-и исчез из пещеры. Сначала чунги не обратили внимание на его исчезновение, да и позже не очень замечали его. Только близнецы и Молодая пома удивлялись, где он мог спрятаться и почему не выходит, и долго искали его по темным уголкам пещеры и в кустах. Потом они стали забывать о нем и почти совсем уже забыли, когда неожиданно он появился перед пещерой. Чунги увидели, как он остановился далеко от входа в нее и с любопытством смотрел на них. Рядом с ним стоял другой ла-и, крупнее и сильнее, с настороженными ушами, с белым брюхом и светло-рыжей спиной.

Маленький ла-и тоже стал крупнее и сильнее, и чунги узнали его только по перекушенной лапе. От радости они запрыгали и кинулись к нему. Другой ла-и быстро убежал и скрылся в лесу, а маленький ла-и на мгновение остановился, словно недоумевая, что ему делать. Он поглядел в ту сторону, куда убежал большой ла-и, потом повернулся к бегущим к нему чунгам, помахал хвостом, облизнулся… и вдруг, когда Молодая пома приблизилась к нему на столько прыжков, сколько пальцев у нее на руке, маленький ла-и поджал хвост, метнулся назад и вскоре исчез вслед за другим ла-и.

Молодой поме стало грустно и обидно. В порыве этого чувства она зачмокала и протянула:

— Ху-ху-кв-а-а!

Маленькие чунги, любившие подражать всему новому, и на этот раз тоже стали повторять за нею:

— Ху-ху-кв-а-а! Ху-ху-кв-а-а!

Глава 12

Дым над пещерой

Однажды рано утром чунги проснулись от незнакомого шума, от какого-то карканья. Карканье шло откуда-то издали и то усиливалось, то слабело. Первыми кинулись к выходу двое близнецов, за ними Молодая пома, а вслед за нею и остальные чунги.

Светало. Небо на востоке светлело — спокойное, чистое, голубое. Высоко над головами у чунгов оно было еще темное, со звездами, но звезды постепенно теряли свой яркий ночной блеск и исчезали одна за другой. На светлеющем небосклоне вырезались далекой крупнозубчатой линией вершины огромных деревьев.

Чунги завертели головами во все стороны. Как им казалось, неизвестные крики шли со всех сторон и раздавались над всем лесом. Крики были похожи на писк множества маленьких кри-ри, собравшихся вместе, и чунги удивлялись — что бы это могло быть.

Потом Молодая пома заметила, что крики долетают с неба. Она подняла голову и увидела высоко-высоко вверху черные точки, слабо трепещущие и несущиеся плавными рядами. Эти черные точки соединялись попарно в длинные прямые линии. Передние концы линий, сомкнувшись, образовывали клин, а задние отдалялись друг от друга и исчезали из виду. Все эти клинья следовали друг за другом и бороздили почти все небо.

— Ха-кха-а! — воскликнула Молодая пома, удивленная этим впервые увиденным зрелищем.

— Ха-кха-а! — воскликнули и остальные чунги, тоже разглядев тысячи и тысячи маленьких, едва различимых в небесной высоте кри-ри.

А кри-ри, выстроившись в правильные ряды и клинья, легко взмахивали крыльями, плавно неслись с севера на юг и неумолчно кричали: «Кррр-кррр-кррр! Кррр-кррр-кррр!»

— Кррр-кррр! Кррр-кррр! — запрыгали близнецы-чунги, подражая крику пролетающих кри-ри.

Когда взошло белое светило, некоторые из клиньев стали спускаться низко над лесом, а потом кри-ри начали с криками и шумом садиться на деревья, на скалы, на землю. Одни из них быстро оправляли клювами перья, другие начали поклевывать там и сям в сухой траве и кустах, третьи оставались неподвижными, — вероятно, устав от длительного полета. Они были крупные, крупнее обыкновенной та-ма, черно-серые и бурые, с белыми перьями на шее и на хвосте, с длинными желтыми клювами.

Некоторые из них сели прямо у входа в пещеру. Чунги кинулись ловить их, и к величайшему их изумлению кри-ри совсем не пугались. Вероятно, они летели из местностей, где не было ни чунгов, ни других животных и где никто не убивал их и не ел.

В этот день чунгам не нужно было выкапывать коренья и луковицы или искать другую пищу. Кри-ри садились им прямо на головы, и их оставалось только ловить и есть. Маленьким чунгам очень понравились перья с белыми пятнами, и они начали собирать их и прятать по темным углам пещеры. А Молодой поме очень понравился пух, налипший ей на окровавленные при еде пальцы и губы, и потому она нарочно наклеила себе мягкие пушинки и на грудь, и на ноги, и на все туловище.

Кри-ри продолжали опускаться целыми стаями еще много дней, и чунги были очень довольны. Они продолжали жить в пещере и в изобилии есть мясо. Близнецам надоело ловить кри-ри и играть с перьями, и они вернулись к игре с сухим стволом, закрывавшим расселину в скале. «Кух-кух-кух!», — издавала его кора под их ударами, и оба шалуна с превеликим удовольствием повторяли:

— Кух-кух-кух!

Потом они начали колотить по стволу ветками. От этого они получали еще большее удовольствие, так как могли ударять сильнее, а звук получался особенный. А однажды один из близнецов нашел длинную, ровную, очень сухую палку и начал стучать ею по стволу. Другой, стоявший напротив него, схватил палку за конец и потянул к себе. Палка скользнула по ободранному, высохшему стволу, и тогда ясно послышалось: «Скррипп!» Первый близнец, в свою очередь, потянул палку к себе, и палка снова скользнула по стволу и снова издала: «Скрип!»

Этот звук привлек внимание и возбудил любопытство обоих близнецов. И если только что перед этим они старались отнять палку друг у друга, то теперь начали ритмично дергать ею взад и вперед по стволу лишь для того, чтобы слышать этот чудесный скрипящий звук. Попав в канавку между двумя неравномерными утолщениями древесины, палка скользила все по одному и тому же месту и напевала: «Скрип-скрип-скрип!»