Польша в ХХ веке. Очерки политической истории - Коллектив авторов

В 1925 г. страна столкнулась с новыми вызовами. Закончился срок действия ст. 264 Версальского договора, а также Женевской конвенции 1922 г. о Верхней Силезии, согласно которым Польше в одностороннем порядке предоставлялся режим наибольшего благоприятствования в торговле с Веймарской республикой и право беспошлинного ввоза в Германию некоторых товаров из Верхней Силезии, главным образом угля. Возникавшие в связи с этим трудности усугублялись стремлением Берлина добиться от Варшавы привилегий для немецкого меньшинства. Все это вместе взятое привело к польско-германской таможенной войне, длившейся до 1934 г. В краткосрочной перспективе ее последствия были скорее негативными, стоимость польского экспорта сократилась почти на 27 %. Но в долгосрочном плане ускорилась переориентация промышленности Верхней Силезии на удовлетворение внутреннего спроса, ее интеграция в единый народно-хозяйственный комплекс страны.

Вторым серьезным вызовом, посеявшим настоящую панику в польском политическом классе и обществе, стали Локарнские соглашения октября 1925 г.[299] Их суть сводилась к тому, что Франция, получив международные гарантии неприкосновенности своей границы с Германией, скорректировала свои союзнические обязательства перед Польшей и Чехословакией. Эти действия в Польше восприняли как измену Францией данному ей в 1921 г. слову придти немедленно на помощь в случае неспровоцированной агрессии со стороны Германии. Договоренности в Локарно существенно меняли статус польского государства на внешнеполитической арене. Из субъекта региональных международных отношений Польша становилась объектом в политике европейских держав, ее безопасность теперь обеспечивалась не договором прямого действия с Францией, а сложной процедурой, предусмотренной Уставом Лиги наций. Фактически Локарно завершило период французской гегемонии на континенте, расчеты на прочность которой лежали в основе польской внешней политики.

Заметными внешнеполитическими шагами правительства были урегулирование в 1925 г. с Чехословакией вопросов, связанных с двусторонними отношениями, в особенности с разделом Тешинской Силезии, а также заключение в том же году конкордата с Ватиканом{31}.

13 ноября 1925 г. правительство В. Грабского подало в отставку. Непосредственным поводом для этого послужил отказ Польского банка в валютной интервенции для поддержания курса злотого, мотивированный отсутствием средств.

Неучастие политических партий в правительстве вовсе не означало, что они согласны на консервирование подобной ситуации до следующих парламентских выборов. Важность будущих выборов помимо прочего определялась и тем, что сейм второго созыва имел право пересматривать конституцию. Наиболее активно проблему желательных изменений в конституции обсуждали национальные демократы. Начиная примерно с 1921 г. в лагере национальной демократии наметились две тенденции, принявшие достаточно определенные формы в 1924 г. Первую представляли лидеры Народно-национального союза, в частности С. Гломбиньский, С. Грабский и др. Будучи приверженцами парламентских методов достижения политических целей, они по-прежнему делали ставку на создание коалиции «польского большинства» с участием центристских партий, включая Национальную рабочую партию.

С такой коалицией они связывали решение как ближайших, так и перспективных задач. Отсутствие у правых и центристов квалифицированного большинства в парламенте лишало их возможности изменить конституцию. Но зато они, обладая простым перевесом голосов, могли скорректировать закон о выборах. О намерении сделать это партии коалиции заявили еще в Ланцкоронском пакте.

На протяжении 1924–1925 гг. в ходе оживленной дискуссии национальные демократы пришли к выводу о необходимости отказаться от принципа пропорционального распределения мандатов на выборах, ввести избирательный порог, чтобы не дробить польские голоса, изменить нарезку избирательных округов в районах со смешанным населением. Эти меры позволили бы правым и центристам увеличить свое представительство по сравнению с 1922 г. как минимум на 10 мандатов, которых им не хватало, чтобы на законных основаниях произвести ревизию конституции.

В числе будущих изменений в конституции чаще всего назывались усиление исполнительной вертикали, уравнение в правах сейма и сената. Но каких-то конкретных решений руководство ННС в тот момент не принимало, поскольку полномочия сейма первого созыва заканчивались лишь в ноябре 1927 г.

Другое течение формировалось вокруг Р. Дмовского, духовного и идейного лидера лагеря национальной демократии. Дмовскии крайне скептически воспринял создание ННС, не был его членом, отказался вступить в его фракцию в учредительном сейме. Анализ происходивших в Европе и мире политических процессов привел его к выводу, что парламентская демократия и либерализм себя изжили и им на смену идут режимы сильной власти, опирающиеся на массовую общественную базу. Особой симпатией Дмовского пользовался итальянский фашизм, он считал его образцом для подражания[300]. Весной 1926 г. Дмовскии посетил Италию, встречался с идеологами итальянского национализма Э. Коррадини и Ф. Копполой, которых считал предтечами Б. Муссолини. В 1925 г. польским послом в Риме был назначен его единомышленник С. Козицкий, до этого часто выступавший с хвалебными статьями о фашистской Италии.

Дмовскии утверждал, что старшее поколение национальных демократов не способно перестроиться применительно к новым временам и веяниям, поэтому сделал ставку на членов организации Всепольская молодежь. Особенно эффективным был обращенный к молодым эндекам его призыв «Не будьте талмудистами!». Свою главную задачу он видел в объединении всех «здоровых» общественных сил, которым дорога Польша как национальное государство поляков и для поляков[301]. С 1924 г. Дмовскии и его сторонники вели активную пропаганду этих идей, но к их практической реализации они приступили лишь в конце 1926 г.

Таким образом, национальные демократы, главная сила польской политической сцены, в 1924–1925 гг. демонстрировали полное разочарование в существовавшей политической системе и желание заменить ее другой.

Центристы в своих взглядах на характер власти в Польше проходили эволюцию, схожую с лидерами ННС. В краткосрочной перспективе это вселяло в последних уверенность в возможности создания более прочной правоцентристской коалиции, поскольку «Пяст» очистился от ненадежных элементов и сплотился вокруг В. Витоса.

Непримиримыми противниками существовавшей политической системы были коммунисты, требовавшие установления власти рабочих и крестьян. Их парламентская фракция в 1924 г. увеличилась до 6 человек за счет депутатов от Украинской социал-демократической партии. Они тесно взаимодействовали с Независимой крестьянской партией (создана в 1924 г. вышедшими из «Вызволения» депутатами) и набиравшей силу Белорусской крестьянско-рабочей громадой (Громада).

Левые партии оказались в двойственном положении. С одной стороны, они по-прежнему собирались созидать в Польше общество социальной справедливости. О необходимости строительства социалистической Польши говорилось в решениях XX конгресса ППС, работавшего на рубеже 1925–1926 гг. ПСЛ «Вызволение» в принятой в марте 1925 г. программе подчеркнуло, что право на власть имеют только трудящиеся, а буржуазия и помещики должны быть лишены их доминирующих позиций в государстве. При этом вызволенцы, так же как правые и центристы, ратовали за изменение конституции. Они были сторонниками ликвидации сената и увеличения властных полномочий президента, избрания его путем всенародного голосования, чтобы сделать главу государства реальным противовесом сейму. Сходные идеи высказывались лидерами и других левых партий, лагерь которых в начале 1926 г. пополнился Крестьянской партией, созданной выходцами из рядов других людовских партий.

Важно отметить, что все левые политики говорили о своей приверженности демократии, но при этом отказывали правым и центристам в праве на создание правительства, даже если это произойдет в полном соответствии с конституцией. Тем самым они готовили общественное мнение к тому, что новый кабинет «Хъены» – «Пяста» будет неправомочным. От этой констатации был только один шаг к поддержке антиправительственных выступлений пилсудчиков, в том числе и военного путча.

Существуют свидетельства, правда, не подкрепленные архивными материалами, что в 1924 г. оформилась некая конспиративная группа политических и хозяйственных деятелей второго плана с целью подготовить военный переворот. Все они были масонами. Первоначально у них не было единого мнения относительно того, кто будет диктатором, – В. Сикорский или Ю. Пилсудский. В конечном счете остановились на маршале как более влиятельном в армейской среде. Постепенно были установлены контакты с близким окружением Пилсудского[302].