Спорим, она будет моей - Агния Арро

раковине две рюмки. В мусорном ведре валяется пустая бутылка из-под настойки с приличными оборотами и рябиной на этикетке. Это они от досады, что ли, жахнули?

На столе не сразу замечаю записку. Она забилась слишком далеко под старенькую плетеную вазочку для хлеба и печенья.

«Василина, мы уехали домой. На вашу квартиру больше не претендуем, но и помогать не собираемся. Живи, как знаешь. Сама тяни больную мать и продолжай ночевать у богатых мальчиков. Далеко пойдешь.

Бабушка».

Я перечитываю раз за разом, пока меня не начинает пробивать на смех.

— Вась? — зовет обеспокоенный Ян.

— У-и-и! — глядя на него, начинаю счастливо подпрыгивать на месте. — Они уехали! А-а-а!!! Уехали! Насовсем!!!

— Тихо ты, — смеется он. — Уши закладывает. Иди ко мне, — тянет руки.

Я ныряю к нему на колени и показываю записку. На последней фразе мой экземпляр Кириленко хмурится. Не нравится ему, а мне все равно. Даже не задело.

Свалили! Две меркантильные злобные жабы оставили мою маленькую семью в покое!

Я без них прекрасно жила и со всем справлялась. Помогать они не будут. А когда помогали? Ничего нам с мамой от них не надо. Пусть подавятся! Только вот пенсию мамину мы потеряли, ее ведь будет получать бабушка.

Все равно! На это тоже плевать! Всего через несколько месяцев я смогу устроиться на полноценную работу и все наладится. Все равно собиралась учиться заочно. Сейчас будет немножко тяжело, но я обязательно справлюсь с такой-то поддержкой. В конце концов, я люблю чай с сушками и сухариками, а овощные супы не чуть не хуже, чем супы на мясных бульонах. Иногда можно пообедать у Влады. Ее мама все время усаживает меня за стол и любуется, как я уплетаю ее еду, пока дочка сидит на диетах. В лицее в столовой тоже кормят. А ужинать вредно, это еще древние говорили. Не умру с голоду, а на остальные платежи моей скромной зарплаты с чаевыми должно хватить.

— Так, где мой телефон? — слезаю с колен Яна. Надо же дедушке его позвонить.

Нахожу, набираю и очень стараюсь не визжать в трубку слова бесконечной благодарности. Он смеется мне ответ и открещивается простым: «Да не за что».

Есть за что. Для меня еще никогда никто столько хорошего не делал, сколько вся их семья.

Эпилог

Я оставила открытым окно в спальне еще с вечера. Спала, кутаясь в теплом весеннем воздухе и, кажется, даже улыбалась. Яркое майское солнышко щекочет веки своими лучами. Сладко потягиваясь, переворачиваюсь на спину, открываю глаза и смотрю в потолок. Под подушкой начинает звонить будильник, выставленный на телефоне с вечера. Несмотря на то, что сегодня воскресенье, у меня запланировано очень много дел, и чтобы все успеть, надо действовать строго по составленному списку. Он у меня получился до безобразия подробный. Каюсь, увлеклась.

И так. Встать с кровати.

Сажусь, ставлю босые ступни на пол, одергиваю футболку Яна, с которой я теперь не расстаюсь, и еще раз потягиваюсь.

Ставлю галочку «выполнено», и двигаюсь дальше.

Залезаю в душ, хорошенько промываю отросшие волосы. Поражаясь сама себе, долго кручусь перед зеркалом, нанося на кожу разные крема. Я закупилась ими сразу после дня рождения, но пользоваться регулярно привыкла не сразу. Влада взялась тогда за мое преображение и решила, что я должна раскрыть свою женственность, ведь мне уже восемнадцать. Это тогда еще звучало ужасно, как мне казалось, но я привыкла и втянулась. Теперь по воскресеньям позволяю себе себя любить, в остальные дни это делает внимательный и заботливый Ян.

Поставив еще одну галочку в своем списке, перемещаюсь на кухню. Завтрак. После того, как маму у меня забрали, я практически перестала есть по утрам. Мне не хватало ее теплых улыбок и молчаливого стояния у окна с чашкой чая. Я и сейчас очень тоскую по этим моментам, но учусь с этим жить. Спасибо друзьям, у меня без их поддержки вряд ли бы получилось.

Никита стал тем, благодаря кому я опять стала есть утром. Глядя, как я накидываюсь на еду в столовой, он сначала прикалывался, а потом ежедневно, шесть дней в неделю читал мне лекции о правильном питании и пользе завтраков. Они с Владой стали таскать мне в лицей питьевые йогурты, пирожки, а однажды притащили кашу. Да-да! В стакане из-под кофе овсяная каша на сливках и одноразовая пластиковая ложка. Стояли вдвоем над душой, пока я все это не съела под удивленными взглядами одноклассников. Пережив этот позор, я твердо решила завтракать дома. Отчеты отправляла тоже Никите, чтобы, не дай Бог, он опять не припер в лицей какую-нибудь еду.

Сделала себе простенький омлет и стакан чая. Сфотографировала, скинула Нику и, получив в ответ: «Приятного аппетита», быстро все съела.

Вот и еще одна галочка на сегодня поставлена.

Дальше по плану легкая влажная уборка с открытыми настежь окнами и включенной музыкой.

Потом смыла с лица маску и, выбиваясь из плана, все же решила еще раз сходить в душ. Поняла, что это от волнения. Чем ближе время подкатывается к трем часам дня, тем больше меня пробивает на мандраж.

Заехать домой и переодеться у меня уже не будет возможности, поэтому после второй порции душа я сразу наношу легкий весенний макияж. Почти прозрачный. Он слегка матирует кожу, выделает глаза и добавляет блеска губам.

Вместо привычных штанов и футболок, достаю из шкафа приготовленное с вечера платье. Новое. Его мне подарила Влада. Это входит в программу: «Василина, ты же девушка. Пора учиться носить каблуки и правильную одежду». Яну я нравлюсь в любом виде, но, когда надеваю юбку, глаза у него вспыхивают немного ярче. Поэтому платье. Для него.

Тонкая ткань приятно скользит по коже. Поправляю модные рукава-фонарики, собранные тонкой резинкой на плечах, круглый вырез в таком же стиле и сжатый верх со шнуровкой, напоминающей корсет. В нем грудь кажется неприлично больше и первым порывом становится ее прикрыть. Одергиваю себя. Я же девочка, это нормально, что у меня есть грудь. Раньше как-то не обращал на это внимание. Столько открытий…

А еще эта белая воздушная нежность в мелкий синий цветочек очень короткая. В этот раз Влада явно переборщила с раскрытием моей женственности. Подол платья заканчивается чуть ниже середины бедра. Если я одену каблук, будет вообще катастрофа. Я и так чувствую себя голой. Но, если честно, смотрится красиво, просто мне непривычно.

Еще немного покрутившись перед зеркалом, поднимаю волосы в