Некробудни. Смерть — не оправдание (СИ) - Огинская Купава "Квэлиер"

— Вы же таблетки сегодня принимали?

Градоправитель очень выразительно на меня посмотрел, но вместо ответа велел нам запереться в комнате отдыха на третьем этаже и никуда не выходить, пока он разбирается с тем, что мы натворили в библиотеке.

До комнаты девушка шла как неживая, низко опустив голову и покорно ступая за мной. Казалось, если я отпущу ее руку, она просто встанет посреди коридора и останется стоять. В комнате отдыха я подвела ее к кушетке в углу. Она безропотно опустилась на нее, сгорбилась и замерла.

— Слушай… — я отошла к окну, — зовут-то тебя как?

Узнать ее имя во всей случившейся суматохе ни я, ни градоправитель так и не додумались. У нас было всего пятнадцать минут на то, чтобы успеть остановить кровь и как-то определиться с дальнейшими действиями хотя бы на ближайшее время.

Разбитый витраж ждать не мог: если бы стража занялась случившимся раньше, чем Согх все уладил, у меня могли быть проблемы.

Радоваться тому, что очень вовремя сумела обзавестись таким незаменимым союзником, у меня просто не было сил.

— Эльса, — тихо произнесла она. — Трэверти.

— И у тебя правда с головой проблемы?

Она промолчала, но я видела, как дрогнули и сжались ее губы.

— Прости. Я хотела спросить, у тебя правда какое-то расстройство?

— Наверное. Я не знаю. — Эльса быстро, опасливо посмотрела на меня. Просто подняла глаза на мгновение и снова опустила. — Меня всегда называли странной. А три года назад выдали справку.

— Ага-ага. А ты тальвийский знаешь?

Она медленно, с некоторым даже удивлением покачала головой.

— Нет.

— Жаль.

Я тоже не знала тальвийского. Согх же из всего письма, что досталось нам от Эльсы, смог понять лишь одно: лунную руду собирались продавать Тальвийскому государству за ужасающие деньги.

Бегло пробежав глазами письмо, градоправитель тогда невесело усмехнулся:

— Не видать мне контракта на руду.

— Почему?

Он помахал в воздухе листком.

— Тальвийцы готовы платить в три раза больше самой щедрой суммы, что я способен предложить.

Пока штатный врач обрабатывал руку Эльсы в лазарете, мы стояли в пустом коридоре у приоткрытой двери. Согх возмущался по поводу нечестности управляющего Хэмена, комкая в руках письмо, пока я пыталась представить, сколько денег готовы заплатить некоторые люди за лунную руду.

Точную сумму градоправитель называть не стал, а мне было очень интересно.

То, что подобное сотрудничество незаконно, было понятно даже мне. Наше государство не торговало с Тальвой. И отношения у нас были довольно напряженными.

Но зачем тальвийцам вообще понадобилась лунная руда? Ответа на этот вопрос я не знала.

— Эм… Эльса? Может, расскажешь о себе? Нам здесь еще какое-то время придется сидеть. Лучше отвлечься от всяких мыслей.

Она несколько секунд хмурилась, все так же не решаясь поднять глаза, потом кивнула.

— Хорошо.

И снова у меня появилось ощущение, что передо мной сидит не девушка, замешанная в крупном преступлении, а беспомощный ребенок.

Историю о том, как в девять лет она стала сиротой и попала в детский дом, а в шестнадцать по распределению была отправлена работать прачкой, Эльса рассказывала с жутковатым равнодушием. Голос ее дрогнул, лишь когда она упомянула о дяде, что нашел ее три года назад. Он-то и стал опекуном Эльсы. Забрал к себе, оформил ей справку о душевном недомогании и начал использовать в своей противозаконной деятельности.

— Он брат моей матери. — Эльса смущенно улыбнулась. — Оказывается, она была леди, но потом влюбилась в моего папу и сбежала из дома.

— А твой дядя… как, говоришь, его зовут?

— Бернард. Бернард Брукс.

Не Хэмен, конечно, но я все равно ощутила легкий будоражащий холодок, прошедший по спине.

— Ты что-нибудь знаешь о его делах?

Эльса медленно покачала головой.

— Мне нужно было только забирать записки из библиотеки и подкладывать ответы в ту книгу. Иногда я доставляла посылки по адресам, которые дядя мне давал. — Она нервно теребила край повязки.

— Сможешь вспомнить какие-нибудь из адресов?

— Я не глупая, — вскинулась она, глядя на меня одновременно со страхом и вызовом. Просто невероятная смесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я так и не думаю, — произнесла я мягко.

— Мой дядя считает, что вы проблемная, — вдруг призналась она.

— Что?

— Они все в доме думают, что я глупая, потому что у меня какие-то проблемы с… с головой. Но это не так. Я все понимаю, и память у меня отличная. И моя комната находится как раз над кабинетом дяди. Я часто слышу его разговоры с другими людьми, которые к нему приходят. И последнее время про вас часто говорят. Вас убивать будут.

Голос ее был до странного пустым. Ни злорадства, ни сочувствия.

Казалось, Эльса может только бояться. Если нет страха, то нет ничего.

— Уже пытались. Как видишь, ничего не получилось, — беспечно усмехнулась я.

Она кивнула с серьезным видом, осмелела немного и с робким удовольствием начала рассказывать о том, что в этой жизни ей нравится. Пока Эльса говорила, я смотрела на ее светящееся радостное лицо и почему-то думала о том, что больше всего ей, наверное, нравится, когда ей дарят немного внимания. Не было у меня другого объяснения тому, что в сложившейся ситуации, в своем незавидном положении она выглядела совершенно счастливой.

Согх пришел минут через сорок и привел с собой недовольного Ануша.

Прохромав к столу, тот взялся за спинку стула и протащил его за собой по паркету к окну. Тяжело опустился на сиденье, обвел нас мрачным взглядом и спросил:

— Кто первый?

— Наверное, я. — Пускать вновь закрывшуюся и напуганную Эльсу вперед не казалось мне хорошей идеей.

Осмотрев мой живот, он мазнул по ране пальцем и, пока кожа срасталась, решил окончательно запугать несчастную девушку.

— Отправить бы тебя на опыты, — проворчал Ануш, глядя на меня. Цыкнул, растирая левый висок, и выдохнул: — Слишком проблемная.

Эльса, все так же сидевшая на кушетке, пока Ануш осматривал меня у окна, охнула и попыталась стать совсем незаметной.

— Так вы же с собой инструменты не взяли, — напомнила я, с силой сжав переплетенные за спиной пальцы. Рану пощипывало, когда ее края сходились, а после был лишь невыносимый зуд.

Ануш проворчал что-то невнятное и двумя пальцами оттолкнул меня от себя. Я старательно заправила рубашку и жестом предложила Эльсе занять мое место.

Она не хотела, но выбора у нее все равно не было.

Пока Ануш запугивал несчастную своим угрюмым видом, я вышла в коридор, к поджидавшему нас там градоправителю.

Я думала, что разговор нас ждет сложный, но Согх все сам за меня сказал.

— Ее нельзя оставлять без присмотра.

— Есть предложение? — спросила, с надеждой затаив дыхание.

Он усмехнулся.

— Сегодня я буду ночевать в кабинете.

И все стало очень просто.

— Почему вы? Диванчик там маленький, вы на нем не поместитесь, а я да. Пусть Эльса займет гостевую комнату.

— Иса, вам нужно высыпаться.

— Вам тоже. Вам даже нужнее. Это же вы можете случайно возгореться.

Из комнаты отдыха, тяжело опираясь на трость, вышел Ануш, и нам пришлось отложить этот разговор ненадолго.

Следом за ним, прижимая к груди уже совершенно здоровую руку, вышла Эльса. Без всяких царапин и повреждений, на Ануша она все еще смотрела с опаской, но, когда он обернулся к ней, чтобы попрощаться в своей недружелюбной манере, несмело улыбнулась.

Еще через двадцать минут в канцелярию нагрянула городская стража.

Эльса как раз дремала у Согха, а я убирала созданный мной же беспорядок в своем кабинете, когда наш незавершенный спор с градоправителем разрешили за нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дверь распахнулась без стука.

— Госпожа Арден? — спросил первый стражник, пока двое других маячили у него за спиной.

— Да.

Их приход не сулил мне ничего хорошего, и, когда стражник, зачитав обвинения, сообщил, что мне нужно проследовать с ним в управление, я даже не удивилась.