Язычник - Александр Мазин

– Не о том думаешь, – назидательно произнес Лунд. – Думай лучше, как бы умереть достойно. Будешь визжать, как свинья, – весь наш род опозоришь.

Квельдульв приходился Лунду троюродным племянником по отцовской линии.

– Не завизжу, – угрюмо процедил Квельдульв.

И надолго умолк.

Наступила тишина. Пленники размышляли. Мысли были невеселые. Смерти никто из них не боялся. Но одно дело – погибнуть в бою и отправиться прямиком в Валхаллу или в Ирий. А совсем другое – медленно и мучительно подыхать от пыток, а потом, по ту сторону Кромки, прислуживать каким-то курлам.

Так прошла половина ночи. Измученные пленники висели на веревках и страдали. Победители тоже утомились. Веселье пошло на убыль, хотя холопы продолжали таскать в дом жареную снедь.

Вдруг подпертая снаружи дверь сарая с легким скрипом отворилась, и внутрь проник отблеск костра. Кто-то вошел внутрь и остановился, верно пережидая, пока глаза привыкнут к темноте.

Владимир мгновенно очнулся от дремы. Потянул носом воздух. От вошедшего пахло кровью и железом. И еще чуть-чуть – морем.

– Это ты, Дутый? – еле слышно произнес князь.

– Я, – так же тихо проговорил плесковец.

Светлый проем на миг заслонил широкий силуэт, потом дверь закрылась.

Шуршание шагов – и Дутый оказался рядом с князем. Быстро ощупал веревки. Заскрипело железо, перерезая путы.

– Ты один? – спросил Владимир.

– Угу.

– А нас четверо. Курлов здесь нет. Никто не сторожит.

– Был сторож, – Дутый присел, освобождая ноги князя. – Снаружи.

Владимир встряхнул руками. Он был свободен. Дутый переместился к столбу Лунда.

Вскоре все пленники избавились от пут.

– Что снаружи? – спросил Владимир, растирая кисти.

– Пир, – ответил плесковец. – Старши́на в доме пирует, челядь – во дворе. Собачки там же вертятся, у костров. Уйдем без помех.

Воины выскользнули наружу. Квельдульв потянулся забрать копье у убитого Дутым сторожа.

– Не трожь, – прошипел Лунд.

Прислоненный к стене мертвец с копьем в руке в потемках выглядел вполне живым.

Во дворе горели костры. Вокруг суетилась челядь. Из большого дома слышались пьяные вопли, женский визг… Пир победителей.

Владимир скрипнул зубами…

– Пойдем, княже, – поторопил его Дутый. – Заметят – худо будет.

– Уходим, – Владимир махнул рукой, пропуская хирдманнов вперед, сам – замыкающим. Перед тем как перемахнуть через забор, в последний раз оглянулся… Обидно было – до слез. Что люди скажут? Скажут: растерял сын Святослава свою удачу. Княжий стол потерял. Теперь вот и воинскую славу растратил. Скажут: побили Владимира курлы. Не храбрые свеи, не могучие нурманы… Курлы!

Ночь была безлунной и тихой. Они бежали через поле к лесу. Князь – последним. В горле пересохло, но пить было нечего. Фляга с разбавленным вином, серебряная фляга, взятая во франкском набеге два года назад, красивая и удобная вещица, тоже досталась курлам.

Злость и обида вспыхнули с новой силой. Утраченная фляга стала последней каплей…

– Стой! – скомандовал Владимир.

Его хирдманны послушно остановились. Замерли, напрягая слух, пытаясь понять, какую опасность уловил в темноте князь.

– Я должен вернуться! – решительно произнес Владимир. – Негоже нам, воинам, бежать, словно мы – крысы. Да еще – от каких-то курлов! Я возвращаюсь! Кто – со мной?

В ответ – молчание.

Нарушил его Лунд.

– Вернуться надо, – рассудительно пробасил он. – Ясное дело – мы вернемся. Возьмешь княже, всех наших, что с Сигурдом остались. А может, еще кто обернуться успел. Да и Дагмаровы хирдманны тоже пойдут. Мы этих курлов…

Упоминание Дагмара рассердило Владимира. Еще не хватало, чтобы Дагмар мстил за позор Владимира. Тогда всем станет ясно: нет больше удачи у сына Святослава. И кто тогда за Владимиром пойдет?

– Я возвращаюсь прямо сейчас! – процедил князь. – Не нужен мне Дагмар. Никто не нужен! Я в свою удачу верю! А кто в нее не верит – пускай бежит к Дагмару Не хочу до конца жизни слушать, как надо мной насмехаются: мол, курлы его портками закидали! А ежели среди вас нет более хоробров, так я один пойду! Дутый, дай мне свой меч!

Плесковец, после недолгого колебания, расстегнул и протянул Владимиру пояс.

– Только я с тобой пойду, княже, – сказал он. – У меня кроме меча еще топорик есть. А еще я видел, куда они нашу зброю сложили, ту, что не увезли.

– Я тоже пойду! – воскликнул Хривла. – Я этих курлов голыми руками рвать буду. Никто не посмеет насмехаться над Хривлой!

– Все пойдем, – заключил Лунд. – Прав ты, ярл: не будет у нас славы, если сейчас за подмогой побежим.

Возвращались тем же путем, что и уходили. И – так же незаметно.

Только на этот раз никто не возразил, когда Квельдульв забрал копье убитого сторожа.

– Вот в этот дом и унесли нашу сброю, – прошептал Дутый, показав на пристройку рядом с большим домом.

Воины бесшумными тенями проскользнули по краю высвеченного кострами двора, обогнули дом, в котором кипело веселье. У приоткрытых дверей в пристройку выбивалась полоска света. Владимир остановился, прислушался… Поднял руку, показав три пальца. Дутый и Квельдульв выдвинулись вперед, встали за спиной князя. Тот потянулся к двери… И тут она сама распахнулась.

Князь успел отпрыгнуть, оказавшись в тени. Дутый – тоже. А вот Квельдульв замешкался, и холоп с огромным пустым горшком в руках вышагнул прямо на отрока.

Ни закричать, ни даже по-настоящему удивиться холоп не успел. Квельдульв коротко ткнул холопа копьем в горло, Дутый тут же подхватил падающего, булькающего кровью холопа. Владимир же поймал горшок и аккуратно поставил его на землю.

Убитого отволокли в тень. Князь поднял горшок и, закрывшись им так, чтобы не было видно ни его лица, ни меча в правой руке, уверенно шагнул внутрь пристройки.

Внутри угощались двое курлов, порядком набравшихся пива и отяжелевших от еды. Это были вои, а не смерды, поэтому даже сейчас их оружие лежало поблизости, однако горшок сыграл свою роль – курлы не усомнились, что это вернулся холоп с пивом.

– Лови! – крикнул Владимир, бросая горшок тому, кто сидел подальше, и втыкая меч в грудь того курла, который расположился ближе к дверям. Клинок прошел между ребер прямо в сердце. Курл умер мгновенно.

А его приятель даже не заметил, что остался в одиночестве.

– Дурень! – заорал он. – Что ты принес? Он же пустой? Где пиво? Тебе сказано: пива налей!

Владимир знал по-курляндски всего несколько слов, однако смысл сказанного угадал.

– Пива нет, – ответил он, одним прыжком оказавшись над курлом и упирая ему в шею красный от крови клинок. – Могу крови налить. Хочешь?