Бабочка (ЛП) - Л&#39

В последний раз мы виделись с Харпер на ее свадьбе в выходные на День памяти, так что у нас будет возможность наверстать упущенное. Кроме того, я смогла бы отдать ей долгожданный свадебный подарок — картину маслом с изображением южноамериканской крапчатой красавицы, потрясающей бабочки, чьи редкие розовые крылья будут хорошо сочетаться с ее новым декором. Винсент был достаточно любезен, чтобы оформить ее в рамку в Blick, где он до сих пор работал на полставки. Надеюсь, ей понравится.

Упаковав ее в пакет, я отправилась на метро в центр города. Мне требовалось всего пятнадцать минут, чтобы добраться до ресторана, который она выбрала, и я приехала туда ровно в час. Радуясь избавлению от гнетущей августовской жары и влажности, прошла к столику, который она зарезервировала. Когда я устроилась, то получила от нее сообщение. Она опаздывала на двадцать минут и просила меня заказать напитки. Некоторые вещи никогда не менялись, думала я, просматривая меню.

— Так, так, так. Приятно встретить тебя здесь.

От едкого, надменного голоса у меня по спине пробежала ледяная дрожь. Я подняла глаза.

Это была Кендра, одетая, как обычно, в свои дизайнерские наряды и с огромной кожаной сумкой. Я не видела ее со встречи с Бернардом Альтманом.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Встречаюсь с другим потенциальным инвестором. Если ты не знаешь, Роман скоро выйдет из бизнеса, если я не найду кого-нибудь… и все благодаря тебе.

Ее обвинительные слова задели меня.

— Что ты имеешь в виду?

Ее глаза стали ядовитыми.

— Ты только отвлекаешь Романа. Ты стоила ему сделки с Бернардом Альтманом. Это могло изменить наши жизни.

— Он принял это решение. Я не имею к этому никакого отношения. Разве что я посоветовала ему следовать своему сердцу.

— Его сердцу! — фыркнула Кендра. — Как будто у него оно есть.

— У Романа одно из самых больших сердец в мире!

— Ха! Единственное, что у него большое, это его член. — Она ухмыльнулась. — И ты, как никто другой, должна это знать.

Внутренне я злилась. Мне хотелось наброситься на нее, но зачем было тратить слова на эту коварную женщину?

Ее взгляд оставался прикованным ко мне.

— Может, так и должно быть, что я встретила тебя здесь. У меня есть кое-что, что принадлежит тебе. Я нашла это в абонентском ящике Романа, куда он получает всю свою почту. — Она порылась в сумке и достала конверт из манильской бумаги. — Он был адресован Дому Херст. Но со всей этой почтой, которую мы получаем, и моей сменой часовых поясов, я, честно говоря, не заметила, что оно было отправлено тебе. Оно от Наследия.

Она протянула конверт мне. Печать была сломана.

— Подумав, что это запрос от всемирно известного аукционного дома, я прочитала письмо внутри.

Я была знакома с Наследием. Аукционный дом был крупным спонсором Парсонса, где я училась. Но не понимала, почему они связались со мной.

— Взгляни, — сказала Кендра, ее глаза сверкали от удовольствия. — Хорошо, что ты сидишь. Надеюсь, тебе не нужны очки для чтения.

Не обращая внимания на ее колкость, я вытащила содержимое. Два скрепленных листа бумаги. Глазами пробежала по верхней странице.

Уважаемая мисс Локхарт:

На основании подробного анализа STR-локусов в прилагаемой таблице, предполагаемая мать не может быть исключена как биологическая мать тестируемого ребенка. Вероятность материнства составляет 99,8888 %.

Искренне,

Альберт Янг

Директор лаборатории

Что?!! Вероятно это было другое Наследие. Это какая-то ошибка! Пульс подскочил, я перелистнула вторую страницу. На меня смотрела бессмысленная таблица символов и цифр, но взгляд зацепился за два имени в колонках — «Ребенок: София Локхарт» и «Предполагаемая мать: Ава Дюбуа».

Несмотря на то, что мое имя было написано неправильно, результаты теста прыгали перед глазами в моих трясущихся руках. В голове крутился водоворот из смятения, неверия и шока, от которого закружилась голова. И от страха. Я снова перечитала письмо.

— Я не понимаю, — пробормотала я, глядя на своего заклятого врага.

— Все просто и понятно, — произнесла Кендра с усмешкой. — Ты — дочь этой шлюхи.

— Дочь Авы? Как такое может быть?

— Почему бы тебе не узнать? — Она снова хмыкнула. — Просто позвони своей матери.

В ярости я достала свой телефон. Он оказался разряжен!

— Ты можешь воспользоваться моим. — Кендра достала свой телефон из сумки. — Какой номер? — Мой голос дрожал, пока я диктовала ей десятизначный номер. Она перевела звонок на громкую связь. После третьего звонка кто-то взял трубку.

— Алло? — Моя мама. Ее голос прозвучал неуверенно, поскольку она, конечно, не узнала номер, с которого я звонила.

— Мам, это я. Софи.

Узнав мой голос, ее голос стал спокойней.

— О, привет, дорогая. У тебя новый номер телефона?

— Нет, мам. Мой телефон разрядился. Я звоню с другого телефона. — Мой голос дрожал, вызывая ее беспокойство.

— Дорогая, у тебя все в порядке?

— Д-да, — заикаясь, выдавила я. Боже, нет!

— Слава богу. — Облегчение явно слышалось в ее голосе. — Мы с твоим отцом беспокоились о тебе. Мы давно о тебе ничего не слышали.

— Мама… — Сердце застучало в горле, я сделала паузу, когда ожидающий взгляд Кендры остановился на мне. — Мне нужно спросить тебя кое о чем.

— Конечно.

— Мама… — Еще одна многозначительная пауза. У меня пересохло во рту, я сделала резкий вдох, и на выдохе слова вылетели наружу, сливаясь воедино. — Я была зачата с помощью донорской яйцеклетки?

Тишина на другом конце.

Мертвая тишина на моем.

Наконец:

— Да, милая, это так. — Ее голос дрогнул. — Я планировала однажды рассказать тебе об этом.

Реальность того, что почти жена Романа, мать его нерожденного ребенка, могла быть — и была — моей биологической матерью, ударила по мне, как кувалда. Я схватилась за живот, надеясь, что меня не стошнит, когда мама продолжила.

— После смерти твоей сестры Флоры мы с твоим отцом отчаянно хотели еще одного ребенка. Но поскольку я — носитель гена Гоше39, риск забеременеть и потерять еще одного ребенка из-за ужасной болезни был слишком высок. Никто из нас не мог этого вынести. Мы рассматривали возможность усыновления, но потом я узнала об ЭКО и донорских яйцеклетках… и обратилась в клинику, где был банк доноров. Женщина, чьи яйцеклетки я выбрала, обладала всеми качествами, которые мы искали в ребенке.

— Ты помнишь ее имя?

— Она сдавала кровь анонимно, но я видела ее фотографию.

Мое сердце заколотилось.

— Как она выглядела?

Мама подробно описала донора. Все, что она говорила, точно воспроизводило стройную красавицу на фотографиях, висящих в комнате Романа. Ава! Первая любовь Романа!

— У тебя случайно нет ее фотографии?

— Дорогая, у меня нет. Тогда у нас не было телефонов, а любая форма фотографии была запрещена. Просто знай, милая, она была великой красавицей. Как и ты. Когда-то она была моделью высокой моды с самыми изумительными зелеными глазами. И такая умная и творческая. Она свободно говорила по-французски.

У меня больше не осталось никаких сомнений. Уголком глаза я заметила, как Кендра бросила на меня хохочущий взгляд.

Снова повисла тишина. Над ней возвысился слабый голос моей матери.

— Софи, дорогая, ты еще здесь? Ты можешь простить меня?

Я ничего не могла сказать. Я чувствовала ее раскаяние. Ее вину.

— Мы с твоим отцом очень, очень любим тебя. Ты должна это знать. До самой луны и обратно.

Я тяжело сглотнула, подавляя все свои эмоции. Одна сталкивалась с другой. Слезы застлали мне глаза и забили горло. Я, наконец, обрела голос, каким бы печальным он ни был.

— Мама, мне не за что тебя прощать. Я тоже очень сильно люблю вас обоих.