Свинцовый закат - Роман Глушков

Было бы весьма забавно наблюдать за объятыми страхом головорезами Черепа, если бы при этом меня самого не колотила такая же дрожь. Вызывали ее громкие хаотичные шумы, доносившиеся из-за березняка. Чудилось, будто они надвигаются на нас с юга широким фронтом, то на одном фланге которого, то на другом, а то по центру начинало твориться нечто невообразимое, но явно враждебное. Но сколько я ни вглядывался в том направлении, стараясь обнаружить хотя бы один из источников этих шумов, все тщетно. Лишь однажды мне почудилось, будто в воздух взметнулся крупный пласт дерна, словно в то место угодило пушечное ядро. Впрочем, это могла быть и игра теней, отбрасываемых закатным солнцем от раскачивавшихся на ветру берез.

Раскольники топтались возле трубы и не спешили ступать на нее по той же причине, что и мы. Кое-кто из них указал на наше дерево, но, видимо, из-за высокой сложности и низкой пропускной способности этой переправы идея воспользоваться ею была Черепом отвергнута. Я прислушивался к надвигающимся звукам, нервно кусал губы и ерзал, словно улегся на муравейник, хотя подо мной была обычная глина. Меня так и подмывало встать и проорать мнительным «буянам», дабы они побыстрее определились с выбором, а иначе как пить дать и сами не спасутся, и мне не дадут! Скульптор вот-вот ворвется в березняк, а они не мычат, не телятся, ей-богу!..

Ни в жизнь не догадаетесь, кто в итоге повлиял на сделанный Черепом выбор. Ваш покорный слуга! Ну и Кальтер, само собой, тоже, куда ж без него? Нет, конечно, мы с компаньоном не повыскакивали из укрытий и не взялись убеждать врагов пойти наиболее очевидным путем. Мы направили их по нему, скажем так, косвенно, без какого-либо активного вмешательства с нашей стороны. Как такое возможно, спросите вы? Благодарить за это следует Сим-сима, чье слово на экстренном совещании раскольников оказалось решающим.

– Э, братва, да чего мы дрейфим?! – воскликнул он, стараясь перекричать ропот товарищей по оружию. – Эти сучары только что до нас здесь прошли! Или, по-вашему, у них крылья есть?

Если Борис и имел что возразить проводнику, последовавший за его предложением глухой удар о землю, а за ним – вздыбившийся на краю поля выше деревьев фонтан земли вынудили Черепа быстро согласиться с калмыком.

– Через траншею – бегом марш! – рявкнул командир «Буяна», продублировав приказ выразительным взмахом руки. А затем – надо отдать должное его храбрости, – запрыгнул на трубу и ринулся форсировать преграду, пропустив вперед себя только Сим-сима.

Меня осыпало перелетевшими через березняк комьями дерна, но я все еще не видел за деревьями никакого движения. Несмотря на острое желание вскочить и броситься наутек, я тем не менее словно прирос к земле, уповая на то, что Скульптора отвлекут переправляющиеся через ров раскольники и он не обратит внимания на Мракобеса, лежащего без движения на отшибе.

Что бы там ни пытался доказать Кальтер на примере своей бабки, я был твердо уверен, что единственный шанс спастись от таких хищников – это загодя заметить их и стать тише воды ниже травы. В противном случае можно даже не трепыхаться, и уж тем паче глупо валять перед ними дурака. Не знаю, как тигры, а Скульптор в лучшем случае посмеется над такой выходкой и, дай бог, прикончит тебя быстро и без мучений. Однако все ведь может обернуться и иначе. Как отреагирует апостол Монолита, если останется недоволен концертом?..

Дурак ты, дядя Костя, замечу я тебе, и теории у тебя дурацкие! Достаточно лишь однажды ощутить близкую поступь Скульптора, чтобы раз и навсегда убедиться в абсурдности подобного метода отпугивания хищников.

При всей моей ненависти к «буянам» я, сам того не желая, вдруг ощутил, что сопереживаю их драматичной переправе. И возможно, даже обрадовался бы, удайся Черепу перебраться на другой берег без происшествий. Но поскольку этого все-таки не случилось, значит, укорять себя за сочувствие к заклятому врагу будет не резон. Как только я понял, что ему не избежать неприятностей, моя проклюнувшаяся было симпатия к раскольникам тут же сменилась обычной жалостью. А она была вполне нормальной для меня реакцией, когда речь шла о загнанном в угол противнике.

Едва Сим-сим, Череп и последовавшие за ними бойцы ступили на трубу, как шумовой фронт моментально сместился к востоку. А когда авангард «буянов» достиг середины переправы, атмосферу разорвал хлесткий и тяжелый металлический удар, будто где-то в восточном районе пригорода столкнулись лоб в лоб два большегрузных самосвала. Вслед за этим земля затряслась мелкой дрожью, как при приближении мчащегося по перегону товарного поезда. Накренившаяся береза, за которой я прятался, закачалась, и мне пришлось отползти от нее, чтобы она не придавила меня своим вывороченным из земли корнем. Мое счастье, что все до единого преследователи смотрели сейчас либо на восток, либо – те, что пересекали ров, – себе под ноги, и потому моя возня осталась незамеченной.

– Не стоять! Шевелить ногами! – проорал Череп, двигаясь осторожной, но быстрой походкой по покатой поверхности трубы. Шаги множества ног и так сделали ее шаткой, а колебание почвы лишь добавило раскольникам острых ощущений. Стоило лишь какому-нибудь нерасторопному бойцу замешкаться, и заданный командиром темп передвижения будет сбит. В деле, где каждая секунда ценилась даже не на вес золота, а фактически стоила одну человеческую жизнь, любая задержка могла обернуться самыми трагическими последствиями.

Несмотря на грохот и неустойчивый мост, раскольничья переправа стартовала вполне удачно. Авангард «буянов» пересек ров организованно и споро, продемонстрировав нам с Кальтером отменную выучку и дисциплину. Когда первая половина бойцов Черепа сошла на берег, вторая уже целиком находилась на трубе. До успешного завершения этого несложного для тренированных вояк маневра оставались считаные секунды. Но тут из-за поворота траншеи нарисовался источник угрожающего шума, и все у раскольников сразу пошло наперекосяк.

Ассоциации с поездом-товарняком, которые вызвал у меня надвигающийся грохот, оказались на удивление точными. Именно железнодорожный состав и мчался сейчас по провалу, перемалывая усеивавшие его дно и без того неоднократно перемолотые кости. Но как подобное возможно вдали от железных дорог, спросите вы? Поспешу уточнить: для этого товарняка рельсы уже не требовались. Равно как и электроэнергия. Ее с лихвой заменила та силища, которая перед этим, мягко говоря, переделала сей поезд для езды вне рельсовых магистралей. Правда, переделка получилась слишком глобальной, и для иной работы, кроме как давить все, что попадется ему на пути, этот грохотун больше использоваться не мог.