Выше, чем звезды (СИ) - Зверев Павел Александрович

Как я опустился жопой на пол в сознании не отложилось. Слишком много потрясений за один день. Снова.

— Сука! — прохрипел Пашка со стороны.

Он так и стоял, уперев приклад ружья в плечо, не в силах отвести взгляда от твари.

Очередной выстрел стал неожиданностью. Вздрогнул я всем телом, в попытке подорваться, но видя, как дробь рванула тело уже мертвой твари, остался сидеть на месте.

Звон и сердце, что набатом долбится в ушах. Неприятное ощущение мурашек вдоль ладоней и толика злости, где даже на неё не осталось сил.

— Бошку же разнесло, — громко проговорил я. — Зачем?

— Показалось, — тяжело дыша, коротко бросил друг. — Ты как? Задело что ли?

— Слабость, — сморщился в ответ. — Даже на ногах устоять не могу. Сука!

Удар кулаком по полу получился таким безобидным, что только добавило дров в копилку раздражения.

— Ты, это, — Паша так и не думал отводить ствол, — давай, приходи в себя. Мне ссыкотно блять!

— Приходи в себя, — фыркнул я, — это же, как рубильник работает, да?

— Да! — Пахан чуть петуха не дал. — Мля. Сдохла же? Опускаю?

Что ж, понять его можно.

— Бошки нет, — повторил я. — Этого хватало.

Краткость — сестра таланта! А, если честно, то даже говорить было лень. И хрен ты, что с этим поделаешь.

— Может тебе пожрать? — неожиданная смена темы. — Закон сохранения энергии и всё такое. Тут у отца конфеты где-то были, глюкоза там, все дела.

Чувство голода, что до этого не откликалось вовсе, при мыслях о конфетах, вспыхнуло с такой силы, что рот моментально наполнился слюной. Попытался как-то абстрагироваться, но тщетно. Да и желудок, выдавший тихое урчание, оставил после этого неприятное ощущение тягучей пустоты.

— Вода тут есть? — кивнул в сторону бара с алкогольными бутылками. — Не текилой же запивать.

— Тут даже чайник есть! — с тенью энтузиазма в голосе, выдал Пахан. — Правда чай только заваривать. Пакетики отец не признает.

— И какого тогда рожна мы всё это время без чая сидели? — вяло возмутился я.

В ответ Паша только плечами пожал, но взгляд, при этом отвел.

— Надо двери закрыть, — слова, которые полностью совпали с моими мыслями. — Ты как? Прикрыть в состоянии?

Попытка подняться успехом увенчалась не сразу. Получилось только с третьей попытки, минут через пять. Поднялся, поводил плечами, похрустел пальцами и после кивка, поднял оружие — тяжелое, сука! К твари подходили медленно и неспешно. Уже после, когда убедились в отсутствии жизни, или что там вообще поддерживает её существование, костюм отца Пашки послужил прихватом. Пока я выглядывал в коридор, параллельно замирая, прислушиваясь, невольный грузчик тянул по полу разваливающееся тело. Куски плоти отваливались прямо на ходу и буквально через пол метра Пахан брезгливо отбросил руки.

— Ну его нахер! — отошел он в сторону. — Как здесь вообще находиться теперь?

— Согласен, — сморщился я, когда запах ворвался в ноздри. — Она, вроде, последняя?

— Но я бы дом целиком осмотрел, — кивнул Пахан. — Двери по крыльям закрываются. Да и в целом лучше перебдеть.

— Кто б спорил, — проворчал я. — Давай, тогда, потихоньку на выход и по дверям.

В очередной раз проклиная богатое убранство дома, да и его размеры в целом, со скоростью улитки мы проходили коридоры. Двери, там, где можно, подпирали то сдернутыми гардинами, то стоящей вдоль стен, мебелью. Естественно, страх не позволял гнать вперед, да и вовсе спешить. Больно уж эти существа опасны, раз вполне себе способны и на осознанные действия, по типу приманок и засад. А уж, если их будет больше, то я сильно сомневаюсь, что выживание в черте города вообще имеет смысл. Это не какие-то тупые зомби, это хищники, как бы не на ступень выше, нежели человек.

Порядка часа у нас ушло на все двери. Более того, имело место быть не простое их закрытие, но и подручная сигнализация в виде посуды. Ставили на ручки, чтобы при возможном открытии звук оповещения разносился по всему дому.

— Хорошо хоть газ дома есть, — ворчал Паша, жаря яичницу с беконом. — И работает.

Я в это время вовсю уминал бутер, запивая его соком и только не урчал. Зверский аппетит и не думал утихать, даже спустя полбулки хлеба, превращенной в трехэтажные бутерброды с сыром, да колбасой.

Часы показывали половину четвертого дня. Ни туч, ни облаков, на небе не было. Только яркое солнце всё так же, как и утром, высвечивало буквально каждый уголок, куда доставали его лучи.

— Плотность застройки здесь низкая, — прожевав кусок, выдал я. — И это хорошо. Ближайшие соседи кто? Знаешь их? И часто дома бывают?

Понятное дело, что будь там кто, хм, в живых, на выстрелы бы уже прибежали. Но больно уж тихо и пустынно вокруг, что навеивает определенные мысли.

Пашкин участок не был единственным на многие километры. Подобных на этих, когда-то пустых холмах, было хоть отбавляй. Правда, огромные земельные отводы сводили на нет институт соседства, что в данной ситуации для нас только на пользу.

— Да хрен их знает, — пожал плечами друг. — Ну, обслуга быть должна, как иначе то?

Именно поэтому, что входная дверь, что все окна, оставленные внутри коридоров и комнат нашего нахождения, оказались напрочь заставлены. Пусть пластик, не из дешевых и с наскока прорваться внутрь не выйдет, но лишняя мебель даст нам необходимые секунды на реагирование.

— Непривычно как-то, — повел плечами Пахан, ставя сковородку на доску. — Столько времени без информационного шума, аж голова пухнет.

— Самое главное, что снаружи тихо, — нахмурился я. — Ни канонад стрельбы, ни взрывов. БэТэРы же в городе точно были, а это крупняк. Его за десятки километров слышно.

— Зву-ко-и-зо-ля-ци-я, — по слогам проговорил Паша. — Отец повернут на этом. Как он там, интересно. Черт! Даже кусок в горло не лезет.

— Жри, — кивнул я ему. — Неизвестно, когда еще перекусить удастся.

Не скажу, что с каждым съеденным куском прибавлялись силы. Но слабость, та самая слабость, что раздражала до зубного скрежета, понемногу проходила. Правда, прикидывая в уме то количество калорий, что успел в себя загрузить, лишь диву давался. Обычно такое и за день не съедаю, а тут один только прием пищи, а чувства тяжести в желудке, как не бывало.

— Если на секундочку допустить, — отставив пустую тарелку в сторону, начал Паша, — что по соседям такая же свистопляска, то выход наружу может нам аукнутся.

— Как и замкнутое пространство за спиной, — пожал я плечами. — Не, Пахан, идти надо. Хватит ждать у моря погоды. И так уже семь с половиной часов после приземления прошло.

— Да, — криво усмехнулся друг, — жаль, что отец не по раритетам. Так бы жигу какую, и вперед, на колесах.

— Если бы, да кабы, — сморщился я. — У нас два ствола — с попадания в бошку твари дохнут. Ты стрелять умеешь, я тоже. Не промахиваться и всё нормально будет.

— Как у тебя всё просто, — криво хохотнул Паша. — Ладно, это я так, из пустого в порожнее. Мандражирую, в общем. Собираемся тогда?

Сборы наши быстрым назвать было нельзя. Охотничье обмундирование, если так можно выразиться, легло на меня достаточно свободно. Если Паша облачался в своё, так как телосложением был заметно меньше моего, то на меня осталась лишь часть его отца. Пришлось утягивать всё там, где имелись ремни, что, впрочем, проблемой не стало.

Изначально запланировали пройти по округе, посмотреть, послушать, а уже после, если ничего из разряда «вон» не случится, двигаться дальше.

Уличную дверь открывали по отработанному уже сценарию. Взгляд, брошенный на часы, и шесть-ноль-одна. Паша оттаскивает мебельные завалы, я держу проем под прицелом. На этот раз такой слабости не было, поэтому прошло спокойно и можно даже сказать буднично. Крепкая металлическая дверь ушла наружу, а Пахан отпрыгнул назад, тут же упирая в плечо свою «помпушку».

Никого.

Только порывы ветра воют на границы слухового восприятия, да всё на этом.

— Идем что ли, — мотнул я головой.

Первые шаги дались особенно тяжело. Страх долбился в виски, заставляя разум рисовать совсем уж дикие картины. Благо, хотя слово явно неподходящее, воспоминания было откуда брать. С опытом-то моих последних дней.