Инженер и любовь - Анатолий Н. Патман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 23
Никак не отдохнуть…
А с понедельника у нас как бы началась прежняя жизнь. На работу мне надо было лишь через неделю, так как я взял ещё и пару отгулов. Жаль, конечно, что больше придётся сидеть дома, так как с начала месяца было холодно. Температура даже днём стояла около десяти градусов, так постепенно холодало и далее. Можно было ещё немного пожить в Киришах, но и там температура не так сильно отличалась от ленинградской. Сотня километров даже не к югу, а лишь востоку — это немного. Зато в квартире, если не считать бани, условия для детей были лучше. Да у нас и дел в Ленинграде хватало.
А вечером я направился на репетицию нашего ВИА «Май». Позвонил Иван Тимофеевич и попросил прибыть. Ничего срочного — требовалось лишь прикинуть номера на очередной концерт. И, конечно, чтобы не дёргать детей, Инга осталась дома.
Моему появлению в ансамбле большинство участников сильно порадовалось. Оба концерта, и последний из них лишь в эту субботу, были даны без особых изменений — так, убрали Ингины номера и поменяли исполнителей в моих. И, само собой, отпали номера участников детского ВИА. Концерты, конечно, получились короче. Тем не менее, интерес к нашему ВИА был большой, и они прошли с полными залами, и на высоком уровне. Хотя, все старались и много репетировали. И на этот раз я так сразу ничего менять не стал. Вот освоюсь после отпуска, тогда да.
И у меня с Иваном Тимофеевичем состоялась и отдельная от других беседа. Хотя, она и ожидалась.
— Слава, я слышал, что у вас с Ингой опять неприятности? И ты снова отличился, целый скандал в центре Москвы устроил?
Что же, рассказал я кратко нашему партийному секретарю и о делах и в Москве, и Киришах. Даже насчёт часов и грамот упомянул. Вот насчёт украшений умолчал. Лучше не стоит.
— Что же, хорошо, что всё благополучно разрешилось. Значит, Слава, теперь органы за вами ещё больше приглядывать будут? Я, конечно, постараюсь навести справки насчёт московских знакомых твоей жены. Хотя, Платон слышал, что они в бега ударились, куда-то на юг, вроде, в Грузию, сбежали. Да, что-то в последнее время много нехорошего вылезать стало. И у нас в Ленинграде злоупотреблений полно вскрылось. И по этому Павлу Зацепину много чего выявили. А ведь внештатным сотрудником КГБ оказался. Кстати, у него и отца арестовали. Тоже оказался причастен. Ещё и другие ответственные товарищи из горисполкома. Ты как-то ругал Артура Филипповича Подчинка, вроде, пытавшегося лезть к твоей жене, вот и он попался на злоупотреблениях в своей работе, так и к валютным махинациям отношение имел. И среди работников нашего завода валютчиков и спекулянтов нашли. Пусть и лишь по мелочи промышляли. Кстати, и твой знакомец Чубайс тоже. И ведь и он внештатным сотрудником был! На всех подряд фальшивые доносы клепал! На тебя тоже!
Ну, я про этого антисоветчика, попытавшегося зимой пришить мне участие в антисоветских разговорах, забыл. Скорее, ничего ему не будет. Мои знания говорили, что сейчас у нас в стране мутно и с руководством КГБ! Неоднозначные личности наверху оказались. Включая самого товарища Андропова! И его выдвиженец разрушил Советский Союз! КГБ ничего не сделало для предотвращения этого! Если не хуже! Раз очень большой генерал оттуда потом на услужение к мошенникам-олигархам пойдёт. Так и другие сотрудники тоже! А ведь это он сейчас как бы антисоветчиков трясёт, но явно их лишь покрывает. И про «мечёного», несмотря на мой, ага, «донос», ничего не слышно. Я много чего мог бы излить руководству страны, но, боюсь, что после этого меня уже на белом свете не будет. И моих детей! Придётся мне по-прежнему сильно таиться и стараться не попадаться! Иначе из меня точно фарш сделают!
— Мне, Иван Тимофеевич, и на награждении товарищ Брежнев сказал, что до него донесли, будто я написал «Малую землю» с целью прикрыться, не знаю, от чего. Это же из Ленинграда на самый верх такое мнение подали. И капитан Миронов у Платона Сергеевича всё наезжать на меня хотел. Это он и его начальники и прикрывали Павла Зацепина, и развалили дело о большой сумме валюты у него. Так что, удивляться не приходится.
— Ладно, Слава, всё понятно. Хорошо, что ты и в Москве себя в обиду не дал, и наверху быстро во всём разобрались. Но будь начеку и ничего такого не допускай! А то тут некоторые деятели из Союза композиторов насчёт твоих песен для детского ВИА шум подняли. Мол, музыка хорошая, а тексты слабые. Игорь Аркадьевич и Андрей Павлович полностью на твою сторону встали. Я был на обеих концертах. Что там творилось! Школьники в полном восторге были! И сёстры твоей жены молодцы! Теперь им покоя от мальчиков не будет. Тяжело тебе, Слава, с ними придётся.
— Э, ничего такого, Иван Тимофеевич. Мы с женой вместе за ними присмотрим. В последнее время они у нас жили.
— Ладно, справишься, Слава. Уж постарайся жену не обижать. Знаешь, я тут всё-таки до Шаинского дозвонился. Заинтересовался, обещал приехать. Следующий концерт детского ВИА назначен на эту субботу в нашем Доме культуры. Вот он на него и приедет. Может, и ранее? И наше руководство заинтересовалось. Я его встречу от завода и все условия обеспечу. Уже решено, что и детское ВИА будет при нашем заводе. Так что, готовься.
Ну, слова Ивана Тимофеевича меня только порадовали. С такой «крышей», как Кировский завод, и против Союза композиторов можно спокойно бодаться. Всё-таки хорошее было отношение в Советском Союзе к детям. И у меня слов нет, чтобы выразить ужас того, что придёт потом. Ясно, что буржуям нужны только свои дети. А чужим от них ничего хорошего ожидать не приходилось. Ладно, пока ещё есть время. Уж своих я успею на ноги поставить.
Вот на следующий день мы с Ингой и, как и ранее, детьми, ясно, что и вместе с её сёстрами, и заявились на репетицию детского ВИА «Ласковый май». Савелий был откровенно рад меня видеть.
— Знаешь, Слава, выгорело всё-таки! Что теперь у нас в школе творится! Ещё и директор откровенно на меня взъелся. Ему сильно не понравилось, что мимо него всё прошло. И не хочет, чтобы ВИА уходило на ваш завод. Я же сам в школе остаюсь. Даже не знаю, как далее работать. А так, пока вас не было, какая-то комиссия из Союза композиторов к ВИА придралась. Мол, мало песен его членов, так и твои песни по содержанию как бы не подходят. С трудом отбились, но, похоже, не полностью. А Игорь Аркадьевич уже встречался с вашим руководством и говорит, что нам обещаны все условия. Хотя, просят, чтобы в ансамбль были взяты и дети работников завода. К тому же, и ты под боком будешь.
— Ничего страшного, Савелий. Пока работаем, а там видно будет. Главное, уже есть результат. Конечно, раз станете заводской ВИА, этот набор надо провести. В нашем ВИА кого-то только нет. Ничего, выступаем потихонечку. Хотелось бы, чтобы вас записали на радио. Как гарантия от нападок. Знаешь, я поговорю с Ипполитом Валерьяновичем, пусть всё разузнает. Через Эстрадный оркестр и вместе с ними попробуем. У меня есть немного музыки для него. Думаю, что их главный дирижёр клюнет.
— Да, Слава, твоя Лариса так резко взлетела, что теперь все удивляются, как ранее её не приметили. Я встречался с ней после возвращения. Сама попросила. Хотела с тобой встретиться. Она теперь в нашей Ленинградской консерватории учиться будет. Сильно довольна. Хорошие гастроли, говорит, получились. Сама не ожидала. Везде тепло встречали, и больше в капстранах. Наш Эстрадный оркестр теперь всемирно признанный оркестр.
Хорошо, что мы с Савелием одни всё обсуждали. Инге бы точно не понравилось, что вспомнили о Ларисе.
— Ладно, Савелий, встречусь как-нибудь. Что же, она молодец.
