Земля викингов - Берлинде Валентин Эдуардович

Наступила молчаливая пауза, которую никто из братьев не решался прервать, думая каждый о своем.

– Ладно, – не выдержал русич. – Пока все оставим как есть. Если подгонят таран, опустим на него сверху мост. Ну а там дальше посмотрим, что будем делать.

Братья собирались уже спускаться со стены, как вдруг из стана врагов послышался сигнал трубача и навстречу осажденным выехали несколько всадников с белыми флагами.

– Ну вот, – выругался Тор. – Не дадут спокойно поесть. Еще солнце не успело показаться, а они тут как тут.

– Эрик, – повернулся к своему побратиму Олег. – Прикажи седлать коней, посмотрим, что у них там за предложение к нам…

…Всадников было пятеро. К уже знакомому барону добавилась пара легковооруженных слуг в кожаных стеганках, заменяющих им кольчугу, предатель-шпион и молоденький паж, одетый дороже, чем все вместе взятые воины, которые тут собрались.

Выглядели люди барона довольно уставшими и замученными, куда-то пропала вся спесь. Изменился и внешний вид врага. На смену блестящим панцирям и шлемам с перьями пришли кольчуги и одежда темных цветов, измазанная в грязи и местами хранившая следы недавней починки.

– Барон, смотрю, вы были в бою? –  начал Олег, как только подскакал к парламентерам.

– Приветствую вас, – кивнул в ответ тот, проигнорировав вопрос. – Я здесь по двум причинам.

– Замок я не сдам!

Барон тяжело вздохнул и повернулся к Стилету:

– Я сделал все, что мог, теперь ваша очередь.

Предатель выехал чуть вперед и посмотрел Олегу в глаза:

– А я сильно недооценивал тебя, мальчик.

– Приятно осознавать, что могу удивлять врага, – ответил русич.

Стилет хмыкнул, сделал несколько кругов на лошади вокруг нормандцев и, вернувшись на свое место, очень противно заулыбался.

– Тогда позволь удивить тебя! –  И он сделал приглашающий жест, после которого молодой паж выехал вперед и поклонился Олегу и его братьям.

Его поведение вызвало смех у Эрика и Тора, а русич, не понимая что происходит, невольно напрягся.

– Мой господин барон фон Зальц вызывает вас на честный бой. Вам предоставляется выбрать, будет он пешим или конным. Оружие по личному усмотрению.

Братья переглянулись, не ожидая такого поворота событий.

– Что нужно твоему господину здесь и для чего ему этот поединок? –  спросил русич.

– Моему господину нужна лишь слава. Он преследует одну цель – быть лучшим воином, а для этого нужно победить в честном бою всех, кто осмелится бросить ему вызов, – слегка задрав курносый носик, с какой-то детской, глупой и абсолютно неуместной помпезностью проголосил паж.

– Я не бросал никому вызов, и меня не интересуют поединки, тем более с каким-то фон… как его там, – ответил Олег. – Мне нет необходимости скрещивать меч с твоим господином, так и передай ему.

Вся троица спокойно повернула лошадей и направилась обратно в замок под удивленные взгляды парламентеров.

– Если ты победишь, я договорюсь с герцогом Орлеанским и он снимет осаду, – выкрикнул вслед Стилет.

Олег остановил лошадь и оглянулся.

– Биться будем пешими, в полдень, от каждой стороны по двое слуг, – прокричал он и поскакал дальше.

– Думаешь, они снимут осаду? –  спросил Эрик.

– Нет, конечно, – ответил ему русич, глядя на своего брата с юношеским задором. – Но если я не воспользуюсь хотя бы малым шансом, то не смогу быть достойным вождем своим людям.

– А хочешь, я выйду вместо тебя? –  предложил Тор. – Ну всякое может случиться, а ты еще нужен этому замку.

– Если что-то случится, то оборону крепости возглавите вы оба. Эрик будет руководить, а ты, Тор, ему во всем помогать. А сейчас хватит о грустном, давайте лучше быстрее доедем до кухни, иначе я умру с голоду…

…Солнышко приятно пригревало. Легкий ветерок развевал локоны троих весело смеющихся друзей. Они ехали верхом через поле к небольшому раскинувшемуся навесу, и, если бы не тела погибших воинов на протяжении всего пути следования, казалось бы, что все хорошо.

Друзья спрыгнули с лошадей и остановились в десятке шагов от навеса. Там, в тени, был накрыт небольшой стол, на котором стоял кувшин с кубком и большое блюдо с различной едой. Рядом стоял большой деревянный стул, на котором сидел воин, спокойно смотрящий на прибывших гостей. Двое слуг встретили Олега поклонами и приглашающим жестом позвали его подойти ближе.

– Наш господин интересуется, готовы ли вы принять смерть от его меча и кому передать тело? –  поинтересовался уже знакомый паж.

– А твой господин не желает сам это спросить? –  возмутился таким приемом Тор. – И что-то он очень самонадеян. Готов ли он к смерти-то?

– Барон фон Зальц одержал победы в четырех десятках поединков и сегодняшний бой не считает каким-то особенным. Он пришел забрать еще один меч в свою коллекцию.

По спине Олега побежали холодные мурашки. Чувство опасности сменило игривое настроение на беспокойство. Разглядеть противника толком он не мог из-за откидываемой навесом тени.

– Хватит болтать, пора начинать бой, а то у меня еще много дел сегодня! –  перешел на серьезный тон Олег.

– У тебя больше не будет сегодня дел! –  коверкая слова, с незнакомым акцентом, словно гром, пробасил незнакомый воин и, встав со своего стула, вышел вперед.

Такого огромного воина Олег видел впервые. Судя по реакции своих друзей, у которых пооткрывались рты, они тоже. Выше Тора на целую голову, намного шире в плечах, он был словно великан из сказок, что рассказывают детям. На нем была длинная кольчуга с капюшоном, доходящая до самых коленей и закрывающая руки до кистей, переходя в железные поручи. Меч, свисающий с пояса, был длиннее обычных раза в полтора. Каплевидной формы щит стоял возле навеса, а возле него лежала палица. Она была намного больше обычной, обитая железом, с шипами, опасно торчащими во все стороны.

– Может, все-таки я выйду биться, Олег? –  спросил Тор, сглатывая комок, собравшийся в горле.

– Нет! –  твердо ответил русич. – Это мой поединок.

Братья отвели коней в сторону, стреножили их, чтобы они не мешали, и стали помогать Олегу готовиться к битве. Тор держал щит, обитый кожей, с железным сердечником и раскрашенный в желтые и синие полоски. Он казался лилипутом рядом с загнутой каплей противника. Эрик спокойно держал шлем и короткое копье. Братья не торопили русича, пока тот спокойно, осмотрев все завязки на своей короткой кольчуге, проверил, как выхватывается меч и хорошо ли он сидит в руке.

Надев шлем, взяв копье, Олег вышел вперед и остановился. Барон уже стоял готовый к бою, играючи размахивая булавой и легко подпрыгивая на ногах. Лица не было видно из-за опущенного забрала, но почему-то Олегу казалось, что он улыбался.

Русич не стал долго ждать и сразу же попытался достать врага. Он согнулся в глубоком выпаде, выбросив руку с копьем далеко вперед. Барон, как кошка, отпрыгнул в сторону и бросился на Олега, нанося град ударов своей тяжеленной булавой. Юноша не ожидал такой прыти от большого воина, и такая недооценка чуть не стоила ему жизни. Спасла лишь неимоверная реакция и наставления Деда. Набрав снова оптимальную для себя дистанцию, юноша стал более осторожно атаковать, тыча противника острием то в голову, то в грудь, но тот принимал все удары на щит, выискивая слабые места, и все больше сжимался, готовя новую атаку. Очередной прыжок Олег снова упустил и лишь благодаря щиту не был убит. Булава грохнула так, что гул от удара стоял в ушах, а рука, державшая щит, стала постепенно неметь.

Стоявшие неподалеку Тор с Эриком заподозрили неладное и с волнением стали следить за исходом поединка.

– Может, воткнуть ему меч в спину? –  спросил у брата Тор.

– Я тоже об этом уже думал, но Олег нам этого не простит. Да и опозорим его на всю оставшуюся жизнь, – ответил Эрик.

В какой-то момент русичу показалось, что он поймал барона на ложном замахе и кольнул копьем в живот, но внезапно копье ушло в мертвый захват, и треск древка возвестил о том, что единственное преимущество – в дистанции пропало. Противник спокойно дождался, пока юноша выхватит меч, и, приняв на щит первый же удар, перешел в контратаку. Удары сыпались со всех сторон, нападать времени не оставалось, и Олег просто защищался, надеясь, что щит не рассыплется под такими могучими ударами. В конце концов Олег оказался на земле. От его щита осталось лишь воспоминание, левая рука, державшая его, безжизненно повисла, отказываясь повиноваться.