Последний рыцарь империи - Сергей Ильич Ильичев

НКВД. Кабинет Меркулова

Судоплатов постучался в кабинете начальника Иностранного отдела и после разрешения войти открыл дверь.

– Здравствуйте, Павел Анатольевич, проходите, – поздоровался с ним Меркулов. – Рад за вас и за ваше назначение, а то тут от этого молодняка уже голова кругом идет. Что-то нужно?

– Эйтингон в Москве, звонил, просил узнать, надо ли ему идти сдаваться, а то постоянная слежка уже достает…

– Идиоты, берут Эйтингона под наружное наблюдение, не понимая, что имеют дело с профессионалом. Я вас услышал. Что-то еще?

– Я хочу включить его в свою группу…

– Такие вопросы вы теперь сами вольны решать. Успехов вам…

НКВД. Кабинет Судоплатова

Как только Судоплатов вошел в свой кабинет, раздался телефонный звонок. На этот раз звонил Берия.

– Слушаю вас, Лаврентий Павлович. Вы уже в курсе? Есть разработать с Эйтингоном предложения по известному для вас делу и быть с ним у вас в конце рабочего дня.

Не успел Павел положить трубку, как в кабинет вошел сияющий Эйтингон.

– Здравствуй! – произнес Судоплатов, выходя ему навстречу. Они обнялись и Судоплатов продолжил: – Ты мне не иначе как небом послан. Поручено дело, в котором для тебе отводится ведущая роль. Нужно будет возглавить нелегальную резидентуру в США и в Мексике…

– Хотите еще раз подобраться к Троцкому? Я не ошибаюсь?

– От тебя ничего не скроешь. В общем, Берия ждет нас сегодня с предложениями, а пока пойдем пообедаем.

Ресторан «Славянский»

В полдень народу в ресторане было не много и, найдя уединенное место, Судоплатов и Эйтингон углубились в меню.

Подошел официант, готовый принять заказ:

– Слушаю вас…

– Ты борщ будешь? – спросил Павел у Эйтингона.

– А он у вас с пампушками? – переспросил уже Эйтингон у официанта.

– Да, – ответил официант.

И Эйтингон согласно кивнул головой.

– Тогда два борща и две котлеты по-киевски, салат столичный и двести грамм коньяка, – начал делать заказ Судоплатов.

– Коньяк – это как-то не патриотично… – вступил в диалог Эйтингон. – Лучше водки…

– Хорошо, двести пятьдесят грамм водки.

– Смотрю, у вас есть утка фаршированная… – увидев ее в меню, сказал Эйтингон.

– Да, утка по-пекински… Рекомендую…

– А утка… по-мексикански есть? – уточнял Эйтингон.

– Извините, нет. Что-то еще? – на этот раз вопрос был адресован уже Судоплатову.

– Два чая в конце…

Официант, приняв заказ, ушел.

– Утка по-мексикански… – снова произнес Эйтингон. – Знаешь, а мне нравится. В этом что-то есть.

– Наум, я тебя услышал, а теперь дай спокойно пообедать, у меня и так голова кругом идет. Я вчера с Берией был у Сталина, за день до этого меня чуть не исключили из партии, арестован весь руководящий аппарат НКВД… Понятия не имею, почему я еще на свободе…

– Это же просто, Павлуша. Ты им нужен. Теперь понятно для чего. Методика стара как мир. Они тебя сначала запугивают, а потом сами же выступают в роли твоего спасителя. И ты становишься их рабом, более того, уже молишься на них до конца своей жизни. – Тут Эйтингон оглянулся по сторонам и завершил свой монолог следующими словами: – Ты рот-то закрой, а то люди кругом…

Квартира Судоплатова в Москве

Эйтингон шел с кухни, держа в руках поднос с заварным чайником и розетками, которые вареньем наполнила Эмма. Она шла за ним с тарелкой испеченных пирожков.

– В следующий раз предупреждайте заранее, что придете работать, я еще ничего не готовила.

– Меня твой муж сегодня в ресторане «Славянский» обедом накормил. А за пирожки огромное тебе спасибо, а то за границей есть нормальному человеку просто нечего.

– Оставайтесь, хозяйничайте, не буду вам мешать, а мне в магазин сходить надо, – сказала Эмма и вскоре оставила мужчин одних.

– Для начала кое-что, о чем ты не знаешь, – начал Эйтингон, пробуя пирожок. – Троцкий после того в 1929 году вынужден был покинуть Советский Союз, сменил несколько стран: Турцию, Норвегию и Францию. В 1937 году он обосновался в Мексике. Мы тогда по заданию Шпигельгласа очень близко подошли к нему, сумев внедрить в его секретариат своего агента «Патрию», но кто-то из наших его предупредил о том, что покушение готовят люди из числа его самого близкого окружения и то, что это женщина. Нам пришлось ее срочно отозвать, а срыв операции закончился трагически для Шпигельгласа.

– Опять я слышу, что есть кто-то в нашем аппарате… Но ведь сменили же всех…

– Их только вчера сменили… – заметил Эйтингон.

– Будем надеяться, что и его… Но хотелось бы знать, кто это.

– Найдем, обещаю, а пока у нас есть другое задание.

– Итак, что ты предлагаешь? – уже более оживленно спросил Судоплатов.

– Создать не одну, а две группы. Про одну ты будешь постоянно докладывать Берии. Думаю, что ее может возглавить художник Давид Сикейрос, известный Сталину, как ветеран гражданской войны в Испании. А во вторую группу, которую буду вести я, возглавит Каридад Меркадер, ты ее в Испании видел. И к тому же ее в Москве никто не знает.

– Рискованно, но пока это лучший вариант. И мы, таким образом, избежим того, что и в этот раз кто-то предупредит Троцкого. А то, что касается Каридад Меркадер. Есть идея