Утро с любовницей - Элизабет Бойл

– Я только хотела...

Леди Уолбрук подняла руку, и Шарлотте почудилось, что сейчас она получит пощечину. Той мечтательной и взбалмошной женщины, которую знала Шарлотта, не было и в помине, вместо нее стояла эта благонравная и разгневанная матрона.

– Послушайте меня внимательно, вы, девка, – заговорила леди Уолбрук угрожающим тоном. – Если вы полагаете, что, предлагая деньги, сможете легче добиться своего, то глубоко заблуждаетесь. Пока я могу дышать, мой сын не женится на вас.

– Жениться на мне? – У Шарлотты возникло такое ощущение, словно женщина на самом деле ударила ее. Что ж, ей никогда не приходило в голову, что Себастьян мог бы...

Конечно, это была ложь, и леди Уолбрук все понимала.

– О, не прикидывайтесь наивной. Думаете, я не слышала, что говорят, не знаю, где пропадает мой сын последние две недели? – Она недовольно заворчала, – Заманили его в ловушку своими дьявольскими чарами. Но запомните хорошенько: вы его не получите. Он предназначен для другой, и вы с этим ничего не сделаете. Рано или поздно он придет в себя и вышвырнет вас обратно в канаву, где вам и место.

Шарлотта пыталась вздохнуть, что-нибудь придумать, сказать хоть что-то, чтобы успокоить леди, убедить ее: она совсем не такая бессовестная девушка, какой та ее считает.

– Вы просто шлюха, грязная шлюха! – провозгласила леди. – Происхождение делает женщину леди, а не серебро и золото, которые она находит по утрам на своем туалетном столике. Я скорее буду ходить в лохмотьях, чем допущу, чтобы хотя бы пенни из вашего грязно нажитого состояния попало в мою семью.

Высказавшись, достойная дама подобрала юбки, словно стояла посреди скотного двора, и направилась к выходу из небольшого магазинчика, чуть не сбив с ног стоявшего у двери мужчину.

– Добрый день, миледи, – поклонившись, пробормотал он.

– Рокхест, – ответила она, недовольно засопев. Помимо того что она была зла как черт, она была еще и матерью трех незамужних дочерей, а стоявший перед ней мужчина был графом. К тому же неженатым – и это требовало немедленно вернуться хоть к какой-то видимости приличий.

– Миледи, добрый день, – повторил он.

– Фу-у! – прошипела она и, метнув последний жгучий, возмущенный взгляд на Шарлотту, выбежала на улицу и потащила за собой дочерей, словно спасаясь от чумы.

Шарлотта окаменела, а гневные обвинения графини продолжали жечь ей уши.

Как она могла забыть хотя бы на секунду об огромной пропасти, отделявшей приличное общество от всего, что находилось за его священными стенами! Слова леди Уолбрук напомнили Шарлотте о ее истинном положении: любил ли ее Себастьян всем сердцем или нет, но в глазах леди Уолбрук она была ничем не лучше проститутки с Севен Дайалз.

Она смахнула слезы, затуманившие ее взор, и, подняв голову, ясно увидела перед собой графа Рокхеста и по любезному выражению его лица поняла, что он слышал тираду леди Уолбрук всю до единого слова.

– Отвратительно, – сказал он, и Шарлотта, не в силах удержаться, разразилась слезами.

Рокхест быстро окинул взглядом магазин в надежде, что появится кто-нибудь из женщин, а когда никто не пришел на помощь, поступил совершенно неожиданно и заключил Шарлотту в объятия.

– Ну-ну, миссис Таунсенд. Могу сказать, это не в первый раз случается с леди вашего положения и, полагаю, не в последний.

Когда она немного успокоилась, Рокхест отправил Галлахера и Пруденс домой и, взяв Шарлотту под руку, повел ее по Бонд-стрит.

Недовольный Роуэн плелся позади них, время от времени толкая Рокхеста в спину огромной серой головой и рыча на леди, шедшую под руку с его хозяином.

Они не успели пройти и половину квартала, как Шарлотта осознала положение семьи Марлоу.

– Не могу в это поверить, – сказала она, оглянувшись на огромного волкодава. Животное вызывало у Шарлотты неприятное чувство, будто оно безошибочно знало, что она не Лотти Таунсенд, как думали все остальные. – У семьи Марлоу карманы никогда не были набитыми, но чтобы они были дырявыми?

– Марлоу по уши в долгах, – сообщил ей Рокхест. Они продолжали идти по шумной улице, а пожилые дамы и аристократки бросали на них возмущенные взгляды и торопились поскорее уйти с пути Шарлотты, но Рокхест если и замечал это, то не обращал никакого внимания. – Могу сказать, у них остается не больше нескольких недель до того момента, когда кредиторы оставят их голыми.

– Этим и объясняется выбор мисс Берк, – вслух заметила Шарлотта, вовсе не собираясь громко выражать свое мнение.

– Совершенно верно, – тихо сказал Рокхест. – Приданого мисс Берк более чем достаточно, чтобы они выбрались из черной полосы и снова пользовались благосклонностью торговцев. Только так Трент и его отец спасутся от самого худшего. Вы же знаете, что все уже давно ожидают оглашения.

– Но они не помолвлены, – излишне поспешно возразила Шарлотта, остановившись перед ювелирным магазином.

– Нет, не помолвлены. – Рокхест слегка приподнял брови.

– Ему не обязательно брать ее деньги, – не подумав, выпалила Шарлотта, – он может взять мои.

– О да, ваши деньги. Конечно, вашего приличного состояния вполне достаточно для Бонд-стрит, но, возвращаясь к недавней сцене, неужели вы действительно думаете, что леди Уолбрук станет вам любящей свекровью?

Шарлотта отвернулась от него и, положив руку в перчатке на стекло, рассеянно смотрела на выставленные на витрине драгоценности – дорогие искусно сделанные украшения мало интересовали ее.

– Она изменит свое мнение.

– Думаете? – Рокхест потрепал Роуэна по лохматой голове, и собака снова недовольно зарычала, но после строгого окрика хозяина покорно села возле него, не спуская с Шарлотты огромных темных глаз. – О да, – продолжал Рокхест, – она будет околдована вашими чарами, когда остальное общество им не поддастся, а ее три незамужние дочери из-за своей невестки не смогут найти кавалеров в «Олмаке», не говоря уже о получении приглашений на какой-нибудь дурацкий карточный вечер.

– До этого не дойдет, – заявила Шарлотта, хотя и отлично понимала, что предсказание Рокхеста настолько же прозрачно, как бриллиантовое ожерелье в витрине магазина. Если она и Себастьян обвенчаются, общество без малейшего намека на сожаление единодушно повернется спиной к Марлоу.

Но неужели их любовь не в силах преодолеть даже такую, кажущуюся несокрушимой, немилость высшего общества?

Шарлотта потрогала пальцами скрытое под перчаткой кольцо. Куинс, вероятно, могла бы помочь ей.

Это было еще одно желание – очень маленькое.

– К несчастью, Трент разрывается между влечением к вам и долгом перед семьей.

– Он меня любит, – тихо сказала Шарлотта.