Метель или Барыня-попаданка. Мир (СИ) - Добровольская Наталья

Вечером Миша рассказал, что после меня Деревенщики перешли в руки какого-то отставного гусара, который хозяйством не занимался, а поручил все дела своему управляющему, а сам основное время проводил в столице. Управляющий так хорошо "науправлял", что доход стал еще меньше. Еле теплился только винокуренный завод, да и то он значительно захирел. И вдруг Миша случайно из общения с управляющим, который пристрастился к дегустации производства своего завода и узнал, когда тот обмолвился под "шофе", что хозяин собирается продавать имение, так как ему срочно нужны деньги – видимо, и тот проигрался в карты. Настоящую цену управляющий почти не знал, помнил только ту цену, за которую его купили, управлял им спустя рукава. Так что мы могли купить имение и не так дорого.

Утром на том же возке с тем же Степаном мы отправились в путь вместе с Мишей. Нотариус, или как их тогда называли – подьячий крепостных дел, скромный молодой человек, смирно сидел в возке и вопросов пока не задавал. Я только сжимала руки и просила Бога, чтобы нам повезло. И нам повезло!

Настоящего хозяина не было, он только написал доверенность на своего управляющего с правом продажи имения. Это нам было только на руку!

Управляющий, мужчина средних лет и очень потертого вида, был явно с похмелья. Он старался держаться строго официально, но это ему не очень удавалось. Миша представил меня ему, но тот не знал, что я была когда-то владелицей этих земель. Пригласив нас в дом, он прежде всего усадил за стол и предложил закусить и выпить. Я, конечно, отказалась, но подмигнула Мише, чтобы он составил компанию. Тот только делал вид, что пьет то, что наливал ему управляющий, а он хмелел все больше. Когда он дошел до кондиции, я начала разговор:

– Уважаемый Порфирий Петрович (да, как у Достоевского!) Я случайно узнала, что Илья Владимирович (тот самый гусар, нынешний владелец усадьбы), нуждаясь в средствах, продает Деревенщики. По дружески и по соседски я готова выручить его и приобрести усадьбу и деревню. Я даже могу пожертвовать своими драгоценностями, чтобы сделать это! Так я уважаю Вашего хозяина, про которого слышала много хорошего! – и я сделала вид, что вытираю слезы.

Порфирий Петрович уже не очень соображал, о чем мы говорим, но вид делал важный:

– Да, Илья Владимирович сейчас немного нуждается в средствах, но и продавать просто так мы не можем! Вы прекрасно знаете, что имение приносит хороший доход!

– Приносило когда-то, – мягко поправила я. – Теперь только заводик винокуренный реально что-то стоит, остальное, насколько мне известно от своего управляющего, уже мало ценно.

– Но заводик! Только с него мы имеем две тысячи рублей годового дохода! Да и Илье Владимировичу надо еще три тысячи!

Мое золото и жемчуг стоили примерно столько же, но я стала усиленно торговаться:

– Побойтесь Бога, Порфирий Петрович! Вон Михаил Иванович подтвердит, что больше пятисот рублей в год заводик и не дает! Да и откупщики стали прижимистыми, так просто не уступают! Давайте вы поедете в Дорогобуж и под заклад моих драгоценностей напишите купчую на три с половиной тысячи рублей. Я думаю, это всех устроит! – А эта цена была значительно меньше реальной, но кто об этом будет говорить! Да и камней с жемчугом мне не было жалко – еще принесу!

Порфирий Петрович икнул, извинился и согласился! Он прикинул, наверное, что сможет отослать необходимые три тысячи, а остальные пятьсот рублей оставит себе. Мы, не долго думая, написали намерение о продаже имения и деревни, и нотариус заверил его своими официальными печатями и подписями. Тут же я отправила Мишу с моими драгоценностями, нотариуса и Порфирия Петровича в Дорогобуж, чтобы все оформить официально. Миша мог это сделать как мой представитель, я была там не особо нужна. А мне предстояло еще вновь познакомиться со своим старым – новым поместьем и его жителями.

А барыня тоже время зря не теряла – она осваивалась в будущем. Страх постепенно уменьшался и выступало извечное женское любопытство. Она впервые, пожалуй, оценила ту заботу, которую оказывали ей дворовые люди. Не было рядом Степаниды, готовившую такие вкусные блюда, не было и Лукерьи, которую можно было в любой момент послать в погреб за припасами. Она не осмелилась сама зажигать газ и поэтому попила только остывший чай с сыром и колбасой. Они ей понравились своей мягкостью, но несколько смутили вкусом – было в них что-то ненатуральное, не такое, как она привыкла.

Поэтому когда по телефону позвонил Сергей Михайлович и пригласил ее в кафе, она с радостью согласилась. Барыня даже воспользовалась телефоном, чтобы вызвать такси. Хотя она и очень боялась этого рычащего чудовища, она просто не знала, как добраться до кафе самой, но адрес она запомнила.

В машине она забилась в уголок и сидела, сжавшись от страха. Водитель только усмехнулся:

– Из деревни что-ли?

– Да, – коротко ответила барыня, не желавшая опускаться до разговора с каким-то извозчиком.

– Надолго в Москву приехала?

Барыню шокировало обращение на "ты" к незнакомой женщине, и поэтому она ответила кратко:

– Еще не знаю!

– Понятно, из "понаехавших"! И что вас так в столицу тянет? – водитель и сам совсем недавно приехал в Москву из небольшого городка Курской области, но уже считал себя настоящим москвичом и с презрением относился к остальным приезжим.

Барыня промолчала, но ее удивило, что извозчик назвал Москву столицей – ведь в ее время им был Санкт-Петербург. Когда водитель остановился около кафе, ее уже поджидал Сергей Михайлович. Она, чтобы расплатиться за такси, протянула сто рублей и была очень удивлена, когда шофер, фыркнув, сказал, что этого не достаточно. Во времена барыни это были огромные деньги, а тут они явно ничего не стоили. Пришлось добавлять еще две банкноты.

Поздоровавшись с кавалером, барыня протянула руку для поцелуя таким привычным жестом, что Сергею Михайловичу не оставалось ничего другого, как поцеловать ее, что он и сделал, усмехнувшись про себя: "Экая дама! Поистине барыня!" Они прошли в кафе, и он предложил пообедать, передав барыни меню. Та несколько растерялась в картинках и названиях и поэтому поступила просто – предложила ему выбрать блюда на свой вкус.

Сделав заказ, они стали разговаривать. Первым делом барыня хотела спросить про Москву, но что-то ее остановило – это проявилась я – из будущего и объяснила, что произошло. Сергей Михайлович, видя растерянность дамы, стал рассказывать, что в ближайшее время реконструкторы хотят провести бал, и им требуется ее консультация.

Почувствовав себя в своей тарелке, барыня тут же забросала его вопросами – кто проводит, в каком помещении, каков статус приглашенных, какое угощение они планируют и так далее, и так далее. Сергей Михайлович даже растерялся от ее напора и сказал, что все тонкости он уточнит и потом все ей передаст. Он даже предложил ей создать свой сайт, а когда уже я – будущая сказала, что он уже у меня есть и часть материалов уже выставлена, то очень обрадовался и попросил у меня ссылку на нее.

Принесли заказ и мужчину поразила красота обращения с приборами и поведение за столом барыни. Он, по военной привычке, ел быстро, а дама ела медленно, отрезала маленькие кусочки от куска мяса, который они заказали, держалась прямо и делала все очень аккуратно.

– Как настоящая аристократка, видно, был кто-то непростой в родове, – подумал Сергей Михайлович, выходец из семьи простых рабочих.

Закончив с едой, они выпили по чашке кофе, который был не столь крепким, как привыкла барыня, но который ей неожиданно понравился своим мягким сливочным вкусом. Тут она сообразила и передала тысячу рублей – огромные деньги в ее время, но она уже знала, что здесь они были не такой значительной суммой. Сергей Михайлович отказался, что очень понравилось барыне. Они решили немного прогуляться и барыня согласилась. Ей уже было не так страшно, но она с удовольствием приняла предложение пройтись под ручку и только прижималась к кавалеру крепче, когда переходили дорогу или видели летящий на них транспорт.