Гость из будущего. Том 1 (СИ) - Порошин Влад

— Какой ещё разговор? — подскочил дядя Йося, когда сосед закрыл дверь. — Уходишь на другой проект?

— Не знаю, куда уходит наш гениальный Феллини, а вот я точно ухожу, — Нонна бросилась к вешалке, на которой висел её серый плащ.

— Никто никуда не уходит, — я сгрёб актрису в объятья. — Мне разрешили снять свою короткометражку, поэтому я и сходил с коллегами в ресторан. Они, кстати, до сих пор ещё там гуляют. Ну, что сегодня случилось? Рассказывайте уже, самому интересно.

Почти полчаса дядя Йося Шурухт и Нонна Новосядлова живописали, как на съёмочной площадке поругались режиссёр Леонид Фёдорович Быков и главный оператор Сергей Васильевич Иванов. С их слов выходило, что отсняли они всего два эпизода из запланированных семи. Первый эпизод из начала фильма: выезд на сцену графа Нулина в повозке, запряжённой ослом. Вышло очень смешно из-за упрямого животного, который не желал уходить со сцены, и его по-настоящему выталкивали за кулисы практически все актёры. Хохотал даже наш суровый главный оператор.

Второй эпизод уже из финала кинокомедии тоже был на сцене, где в главных ролях постановки участвовали Нонна и Леонид Быков. Леонид Фёдорович, переодетый в барина-охотника, в огромный не по размеру костюм, доставшийся от Филиппова младшего, комично размахивал ружьём и арестовывал всех подряд. Эпизод также получился замечательно. Но затем режиссёр Быков потребовал сделать второй дубль, а потом сразу третий. И тут не выдержали нервы у главного оператора Василича. Он заявил, что плёнки в обрез, поэтому снимать третий дубль категорически отказывается. После чего просто взял и покинул съёмочную площадку. Леонид Фёдорович после обеда попытался Сергея Васильевича разговорить и убедить снимать ещё дубли, но ничего не добился.

— Ты пойми, — затараторил дядя Йося, — другого оператора искать некогда. Да и прав Василич, плёнки у нас в обрез, работать нужно с одного дубля, максимум с двух, иначе пролетим. Завалим картину, люди останутся без денег.

— Хорошо, — согласился я, выпив кружечку кофе. — Как вы представляете моё завтрашнее появление на площадке? Здравствуйте, я — ваша тётя? С какого бодуна я там нарисуюсь?

— Бумагу у директора киностудии я уже подписал, вот, — дядя Йося Шурухт вытащил из папки, какой-то приказ, где говорилось, что меня восстановили в штате и поэтому я обязан присутствовать на съёмочной площадке.

Другими словами Шурухт настрочил какую-то филькину грамоту, цена которой ровнялась ноль целым, ноль десятым. Хотя у самой идеи дяди Йоси имелось рациональное зерно. Во-первых, Леонид Быков с директором киностудии спорить из-за простого ассистента не решится. Во-вторых, если я буду постоянно слоняться перед камерой и мелькать перед глазами, то втроём мы легко убедим Леонида Фёдоровича экономить дефицитную американскую плёнку, а значит, киносъемочный процесс сдвинется с мёртвой точки.

— Умно, — хмыкнул я, глотнув ещё кофейку. — Так и быть не дадим превратить «Зайчика» в «Титаник». И завтра, подчиняясь приказу вышестоящего начальства, я буду храбро стоять на капитанском мостике нашего киносъемочного корабля. Отдать швартовый, командовать парадом будет здравый смысл.

Я тут же протянул руку для рукопожатия дяде Йосе, как бы намекая, что пора прощаться, тем более мне с Нонной уже не терпелось остаться тет-а-тет и обсудить некоторые законы диалектики. Однако отчего-то Шурухт замялся, закашлялся и закряхтел.

— Похлопать по спине? Или остался ещё какой-то нерешённый щекотливый вопрос? — хитро прищурившись, спросил я.

— Остался, — выдавил из себя дядя Йося. — Мне позвонили из Москвы, с фирмы «Мелодия», хотят выпустить наш миньон уже на следующей неделе. Зам. директора сказал, что материал уникальный, говорит, что такую пластинку в магазинах с руками оторвут. Я ему, конечно, ответил, что мы ерундой вообще не занимаемся, но возразил, дескать договаривались выпустить миньон в конце июня или в начале августе, когда кинокомедия будет в процессе монтажа. А он мне заявляет, что знать ничего не знаю, у них квартальный план горит.

— А я думаю, что это замечательно! — обрадовалась Нонна. — Пластинку надо выпускать, тем более, когда план горит. В «Щуке» все умрут от зависти! И вообще глупо тянуть до августа.

— Во-во, слушай, что тебе умная девушка советует, — поддакнул дядя Йося Шурухт.

— Ясненько, — хмыкнул я. — То есть убедить Леонида Фёдоровича, что выпуск пластинки нашему «Зайчику» только поможет, должен именно я?

— Вот и договорились, — он с жаром затряс мою руку. — Нам песня строить и жить помогает. Всё, я улетел!

«Аха, она скучать не даёт никогда, — усмехнулся я про себя, как только Шурухт выскочил из комнаты. — Ну, дядя Йося, ну, прохиндей. Всё продумал. Бумагу липовую у Киселёва подписал, чтобы вернуть меня на съёмки. С фирмой „Мелодия“ переговорил. А неудобные вопросы, которые могут испортить мои доверительные отношения с Быковым, разруливать придётся мне. С другой стороны, какой смысл тянуть до августа? Пусть народ танцует под „Королеву красоты“. В конце концов, искусство у нас принадлежит как раз народу. Нужно только на обложку пластинки сделать общее фото».

Внезапно, прервав ход моих мыслей, чуть-чуть приоткрылась дверь в комнату, которую я не успел закрыть на защёлку, и на мои законные жилые квадратные метры прокрался чёрно-белый соседский кот Чарли Василич. Я и Нонна, улыбнувшись, переглянулись, а котофей, только-только появившись, разразился громким мяуканьем.

— Мяу! Мяу! — заблажил он с актёрским пафосом.

— Есть что ли просит? — спросила актриса.

— Ругается, — догадался я. — Вы же сегодня на съёмки его не взяли. А он уже привык, что его куда-то везут, потом кормят до отвала, затем он спит пару часов на столе в буфете, после чего входит в кадр на пять минут и опять кормёжка и сон.

— Мяу! Мяу! — продолжал выговаривать Чарли Василич, добавляя в свой кошачий голос ноки раздражения.

­– Извини, старик, — виновато пробурчал я, присев рядом с котейкой. — Такова актёрская доля. Сегодня ты — кумир миллионов, тебя возят на личном авто, кормят и поят, а завтра уже и…

Я протянул руку, чтобы погладить смышлёную кошачью голову, как вдруг из внутреннего кармана пиджака выскользнула бандитская заточка и острым тонким лезвием воткнулась в пол. И хоть расстояние до кота было около метра, Чарли Василич, моментально перестав блажить, ругаться и возмущаться, тут же пулей вылетел из комнаты.

— Это я сегодня у хулиганов отобрал, — ответил я на немой вопрос ошарашенной Нонны. — В хозяйстве вместо шила пригодится.

— А что у тебя с рукой? — испугалась девушка, заметив мою опухшую левую кисть, которую я старался всё это время держать в кармане.

— Мелочи жизни, до свадьбы заживёт, — смутился я.

— Поживём, увидим, — загадочно улыбнулась она.

На следующее утро в БДТ среди членов съёмочной группы каждый второй разговор был о моём вчерашнем пренеприятном приключении. И мой в чём-то безрассудный поступок слухи нашей киношной тусовки раздули до второго подвига Геракла, в котором он умертвил 9-головую гидру.

— Привет, старик, — первым пожал мою руку фронтовик-разведчик дядя Лёша Смирнов, — мне тут доложили, что ты семерых уложил, это правда?

— Враньё, дядь Лёш, — буркнул я, пытаясь сосредоточиться на сценарии. — В профилактических целях четверым балбесам треснул по загривку, пятый сам смылся.

— Ну-ну, — усмехнулся герой войны. — Ты это аккуратней. Сейчас не фронт.

— Да я бы и не полез, прижали, можно сказать, к стенке, — отмахнулся я.

— Здорова, герой! — выкрикнул, увидев меня, главный оператор Василич. — Макарыч, ты слышал, что наш Феллини девятерым накостылял? И правильно сделал! А то от этой уличной шпаны уже продыху нет, и куда только милиция смотрит?

— Сергей Василич, не так было дело, — взмолился я. — Четверо на меня полезли, четверо! Пятый сам убежал.

— Тоже не плохо, — хохотнул он и тихо добавил. — Молодец, что вернулся, а то у нас тут, кхе, катастрофа.