Королева сплетен - Мэг Кэбот

Несмотря на все мои старания, сердце вырывается из груди и машет маленькими крылышками, совсем как в мультфильмах.

– Да, – отвечаю я, как мне кажется, совершенно нормальным голосом и поспешно усаживаюсь на переднее сиденье рядом с Люком.

Я погибла.

Ну и что? В конце концов у меня отпуск. Ничего, если я немного влюблюсь. И вообще, уж лучше влюбиться в Люка – это куда безопаснее, поскольку он занят, – чем, скажем, в Блейна. А ведь я вполне могла бы влюбиться в доступного Блейна. А это эмоционально очень опасно, учитывая, в каком разбитом состоянии я после разрыва.

Прекрасно, что я влюбилась в Люка. Это абсолютно неопасно. Потому что из этого ничего не выйдет. Ни-че-го-шень-ки.

Дорога, по которой мы так долго поднимались позапрошлой ночью, ужасно разбитая. Приходится держаться, чтобы меня не кидало по всей машине. Но Люк с Чазом на славу потрудились, срезая ветки, – ни одна не хлестнула нас за всю дорогу.

Неожиданно мы вырываемся из-под деревьев на ту самую дорогу вдоль реки, по которой ехали сюда со станции… Только тогда было темно. Впервые увидев реку так близко, я не могу сдержать вздох восхищения:

– Какая красота! – И это правда. На воде пляшут солнечные блики. Вдоль поросших сочной зеленой травой берегов высятся вековые дубы, маня тенью и прохладой.

– Это Дордонь, – поясняет Люк. – Мальчишкой я тут сплавлялся на плоту. Только не подумай, что тут есть стремнины и перекаты. Нет. Мы плавали на надутых шинах – просто ленивая прогулка.

Потрясенная красотами природы, я качаю головой.

– Не понимаю, Люк, как ты можешь возвращаться в Хьюстон, когда у тебя есть такое.

– Ну, как бы я ни любил отца, жить с ним мне все же не хотелось бы, – Люк смеется.

– Похоже, твоей маме тоже, – грустно говорю я.

– Он сводит ее с ума, – соглашается Люк. – Ей кажется, что здесь отец занят только своим вином, а когда возвращается в Техас, только о вине и беспокоится.

– Но он ее так любит. Разве она не видит? Он же глаз с нее не сводит.

– Думаю, ей этого мало, – говорит Люк. – Ей нужно какое-то доказательство, что отец каждую минуту думает и о ней, а не только о своем винограде.

Я еще перевариваю услышанное, когда мы поворачиваем и выезжаем к мельнице. Мадам Лорен как раз поливает пышно цветущий палисадник.

– О! Это же мама Агнесс! – Я машу рукой. – Bonjour! Bonjour, madame!

– У тебя определенно хорошее настроение сегодня, – с улыбкой замечает Люк.

Я откидываюсь на сиденье, сама смущенная бурным восторгом, который у меня вызвал вид кухарки Мирака у ее жилища.

– Какая красота! Я просто… счастлива, что нахожусь здесь.

С тобой, чуть не добавляю я. Но в кои-то веки мне удается прикусить язык, не успев сболтнуть лишнего.

– Подозреваю, – говорит Люк, сворачивая к высоким стенам города, – что ты всегда в прекрасном расположении духа, где бы ни оказалась и что бы ни случилось. Ну, кроме тех случаев, когда выясняется, что твой парень мошенник, – добавляет он, подмигнув.

Я осторожно улыбаюсь, все еще испытывая неловкость. Ну почему я умудрилась разболтать о своих личных проблемах именно ему?!

Но тут мы въезжаем в город, и я забываю обо всех своих печалях. Я вижу красное буйство герани на подоконниках, узкие мощеные улочки и крестьян, спешащих на рынок с корзинами, полными свежего белого хлеба и овощей. Это словно декорации к фильму о средневековой Франции. Вот только все происходит на самом деле. Это настоящая средневековая деревня!

Люк останавливается возле старой лавки, где на витрине крупными золотистыми буквами написано «Булочная». Боже, так вкусно пахнет свежим хлебом, что желудок начинает бурчать.

– Подождешь в машине? – спрашивает Люк. – Тогда мне не придется искать, где припарковаться. Я уже звонил и сделал заказ, нужно только забрать.

– Pas un problème, – говорю я. Кажется, это должно означать «Без проблем». Похоже, я права, потому что Люк улыбается и торопится в лавку.

Но мое знание французского тут же подвергается проверке. К машине подходит пожилая женщина и начинает с бешеной скоростью что-то говорить. Я разбираю только имя Жан-Люка.

– Je suis désolée, madame, – начинаю я, что значит «Мне очень жаль, мадам». Как мне кажется. – Mais je ne parle pas français…[17]

И не успеваю я это сказать, как женщина переходит на английский с сильным французским акцентом и скандально заявляет: – Но я так поняла, что petite amie Жан-Люка – француженка.

Что такое petite amie, я понимаю.

– О, я не девушка Жан-Люка, а просто подруга. Просто я приехала в Мирак погостить. А сам он пошел в булочную за круассанами.

Женщина облегченно вздыхает.

– Ах, – смеется она, – я увидела машину, внутри девушка, вот и подумала… простите ради бога. Просто я поразилась. Если Жан-Люк женится не на француженке – это будет такой скандал!

Я внимательно разглядываю ее вязаный шарф – наверняка, «Hermès» – и шерстяной костюм. Как она не сварилась в таком одеянии на такой жаре?

– А вы, наверное, знакомая месье де Вильера? – обращаюсь я к ней.

– Я знаю Гильома сто лет. Нас всех так потрясло, что он женился на этой особе из Техаса. Скажи-ка, – дама прищуривает тщательно подкрашенные глаза, – она сейчас здесь? Я имею в виду мадам де Вильер. Она в Мираке? До меня доходили слухи, что она…

– Да, – говорю я. – Ее племянница завтра там выходит замуж, и…

– Мадам Кастиль, – говорит Люк, появляясь из булочной с двумя огромными бумажными пакетами в руках. – Какая приятная встреча! – Он улыбается, но глаза остаются холодными.

– А, Жан-Люк. – Женщина чуть не прыгает от радости, увидев его, и я ее понимаю.

И она разражается потоком речи на французском, против которого, я уверена, Люк бессилен. Поэтому, когда она на мгновение умолкает, чтобы набрать воздуха, я говорю:

– Люк, нам не пора? Все уже, наверное, проснулись и ждут завтрака.

– Да, конечно, – тут же подхватывает Люк. – Нам пора, мадам. Рад был повидаться. Конечно, я передам отцу ваши наилучшие пожелания, не беспокойтесь.

И только когда мы немного отъезжаем, Люк с облегчением вздыхает:

– Спасибо, что выручила. Я думал, она весь день протараторит.

– Она – твоя большая поклонница, – говорю я, старательно изображая безразличие. – Она подумала, я твоя девушка, и у нее чуть инфаркт не случился из-за того, что я не француженка. Сказала, будет большой скандал, если ты женишься не на француженке. Как видно, такой скандал уже был, когда твой папа женился на маме.

Люк дергает рычаг передачи чуть сильнее, чем это требуется.

– Да уж, недовольна была только мадам Кастиль. Она бегает за моим отцом с тех пор, как они были детьми. И теперь, когда они с мамой на грани развода, ей не терпится вцепиться в него своими когтями.