Воровка - Милованова Марина

Талейн засмеялся и, обойдя кровать, подхватил меня на руки:

— Ты ведь так и не ответила на мой вопрос. Ты выйдешь за меня?

— Разумеется, выйду,— согласилась я, болтая босыми ногами в воздухе. Чуть помолчав, серьезно добавила: — Только немного позже.

Я действительно хотела выйти замуж за Талейна, но сейчас для этого был совершенно неподходящий момёнт. В городе только начался официальный двухдневный траур. А неофициальный будет еще намного дольше продолжаться в сердцах людей. Поэтому устраивать сейчас свадьбу было бы верхом бестактности и неприличия. К счастью, Талейн был полностью со мной согласен, потому как, выслушав мой ответ, он вздохнул и улыбнулся:

— Да, родная, конечно же позже. Сейчас действительно не самый подходящий момент.

ГЛАВА 48

Полуявь и полубред,

Полу-да и полу-нет,

Полусчастье, полуболь,

Полувечная любовь.

Полустрасть, подуобман,

Полусладостный дурман,

Полужизнь и полусон,

Полу-я и полу-он.

Дейна в народе любили. Люди нескончаемым потоком шли прощаться с молодым князем. За первый день траура город словно вымер. На улицах практически не было прохожих, большинство торговых лавок были закрыты. В трактирах шли бесплатные помины, грозившие разорением некоторым владельцам.

Я тоже тосковала по Дейну и в первую ночь не сомкнула глаз, разбираясь в путаных мыслях, бродивших в моей голове. Мне не давала покоя бессмысленная и жестокая смерть моего друга. Я мучительно придумывала выход. Ближе к рассвету в моей голове возникла безумная идея, которую я решила воплотить в жизнь следующей же ночью, пока тело Дейна еще не предали земле. «Чокнутая!» — мрачно оповестил меня внутренний голос, едва я оформила свою оригинальную мысль. Пропустив нелестное мнение мимо ушей, я забылась тяжелым и беспокойным сном.

А на следующий день приступила к выполнению задуманного. Пришлось, правда, дождаться вечера, поскольку днем я, как первое лицо Лиода, была всем чрезвычайно нужна и не могла надолго исчезнуть. Также весь день я старалась как можно меньше попадаться на глаза Талейну, поскольку меня мучили весьма ощутимые угрызения совести.

Я не до конца была уверена в успехе затеваемого мной дела, но, вопреки здравому смыслу, надеялась на лучшее, для того чтобы Талейн меня понял и простил, я написала ему письмо, в котором подробно объяснила свой дерзкий и сумасшедший план, а также заверила в своей безмерной к нему любви.

Вечером я отправила Талейна домой одного, а сама задержалась под благовидным предлогом незаконченных дел. Едва любимый растворился в портале, я переместилась в тронный зал.

В зале не было никого, кроме. Двух стражников. Я выпроводила их, сказав, что хочу проститься с бывшим князем без посторонних. Едва за ними закрылась дверь, я припала к гробу.

— Дейн, милый,— Прошептала я, Прижимаясь лбом к его холодным рукам.— Я вытащу тебя. Если помнишь, я обещала тебе, что даже с того света вытащу. Так вот,— улыбнулась я,— жди меня, я иду!

Лист с письмом лег на грудь Дейна. Затем я вложила свою ладонь в его мертвые руки, а другой достала свой кинжал.

— Я желаю себе найти тебя, — вздохнула я.— А тебе — как можно быстрее вернуться. Помоги мне, Господи! — С этими словами я резко вонзила лезвие себе в грудь.

Когда обеспокоенные стражники через час решились заглянуть в тронный зал, чтобы узнать, все ли в порядке, то пришли в ужас.

Да уж, Открывшееся им зрелище было явно не для слабонервных. Окровавленная и, вне всяких сомнений, мертвая княгиня лежала поперек гроба, крепко держа за руку мертвого князя.

Во дворце поднялся шум и гам. Княгиню хотели положить в другой гроб и объявить очередной траур, но вовремя появившийся Талейн сначала побледнел лицом, а потом, прочитан мое письмо и разобравшись в том, зачем мне это понадобилось, строго запретил кому-либо приближаться к телам и разъединять наши руки. Также приказал всем молчать о происшедшем и говорить, что княгиня на несколько дней приболела. Потянулось тягостное время ожидания.

Я всего этого не знала и не видела, поскольку находилась в это время в совершенно другом месте.

Умирая, я молилась, чтобы меня забросило к Гулону. Тому самому, которому принесли в жертву душу Дейна. Я должна была найти этого жестокого бога, иначе весь мой план летел к чертям и выходило, что я совершенно напрасно умерла. Но мне, вопреки всему, повезло.

Я снова попала в уже знакомое мне серое безлюдное место, наполненное туманной мглой, но, оглядевшись, увидела, что недалеко от меня туман сгущается громадным пятном и меняет окраску с серого на черный. Не колеблясь ни минуты, я направилась к клубившейся темноте.

Что удивительно, по сравнению с предыдущим моим пребыванием за Гранью двигалась я достаточно легко, а в голове толпились, мешая друг другу, различные мысли.

Едва я вошла в черный туман, как с удивлением поняла, что я все отлично вижу, а также то, что я на правильном пути.

Высокий и большой черный шатер, наподобие того, что я видела на поляне в лесу, возвышался передо мной, острием купола теряясь в густом черном тумане. Не таясь, я спокойно и уверенно зашагала к нему. У меня была слишком важная миссия. К тому же бога не обманешь.

Две черные безобразные личности, Охраняющие вход, молча повернули в мою сторону приплюснутые лица.

— Я пришла к Великому Гулону! — произнесла я, едва не передергиваясь от вида их нестандартной внешности.

Стражи, скользнув по мне взглядами, посторонились, пропуская меня внутрь.

Внутри было просторно и светло от многочисленных свечей, но при этом колебания пламени от потоков воздуха я не заметила. Асам бог, такой же уродливый, как и увиденная мною в прошлом его статуя, восседал на черном троне в окружении темных и невысоких существ, похожих на встреченных мною стражников при входе. При моем появлении все как один впились в меня взглядами белесых глаз. Когда я вошла, Гулон поднял голову. Мои глаза столкнулись с вертикальными щелями, служившими богу глазами.

В звенящей тишине, не нарушаемой ничем (я даже не слышала своего дыхания, поскольку за Гранью перестала дышать), я прошла к трону под удивленными взглядами окружающих. Не зная, как правильно приветствовать богов при личной встрече, я просто поклонялась сидящему на троне.

— Здравствуй, Великий Гулон! — как можно более учтиво произнесла я.

— Здравствуй, дерзкая смертная! — прорычал мне в ответ бог.— Вижу, ты решилась переступить мой порог, хотя служить мне не намерена. Чего же ты хочешь от меня? — сразу перешел он к главному вопросу.

— Очень дорогого мне человека принесли тебе в жертву,— честно ответила я, решив не тянуть время.

«Сейчас он пустит слезу и добровольно отдаст тебе Дейна! Еще и ленточкой перевяжет!» — съязвил мой внутренний голос.

— Мне приносят в жертву очень многих людей,— пожал плечами Гулон.— Что с того?

Удивившись такому равнодушному вопросу, я не сразу нашлась что ответить.

— Как это — что с того? — переспросила я.— Смерть человека причиняет острую душевную боль. Боль, от которой невозможно спрятаться. Это очень тяжело!

— А ты убила мою жрицу! — вдруг мстительно напомнил мне Гулон.— Она исправно приносила мне жертвы, питая меня новыми душами, а ты ее убила.

Ты жалеешь о ней или о том, что она перестала приносить тебе жертвы? — постаралась я направить разговор в нужное русло.— Скорее всего, ты жалеешь о том, что сократилось число душ. Саму же жрицу ты вряд ли помнишь.

— Чем же отличается моя жрица от того человека, за которым ты пришла? — удивился бог.— Ты мне уже порядком надоела, ожидая и требуя его обратно.

— А ты отпусти его, тогда я перестану тебе надоедать! — тут же наивно попросила я.

«Идиотка!» — рассмеялся надо мной внутренний голос.

— Я не вижу причин, по которым должен его отпустить! — взревел бог.— Он моя законная жертва!