Тот, кто хочет выжить (сборник) - Стивен Кинг

Нет, лучше уж на улицу, в ночь. Куда угодно, что угодно, лишь бы не дать этой ведьме «обнять» себя. Потому что если бабуля сделает это, то мама… мама, вернувшись, найдет бабулю мертвой, о да, безусловно, а его, Джорджа, живым. Но только у него, Джорджа, вдруг появится вкус к травяному чаю…

Он обернулся через плечо и увидел, как в дверном проеме вырастает гротескная бесформенная огромная тень…

И в этот самый миг вдруг зазвонил телефон – пронзительные настойчивые долгие гудки.

Джордж, не раздумывая ни секунды, схватил трубку и закричал в нее, прося, умоляя кого-нибудь, хоть кого-то прийти и спасти его. Ему казалось, что он кричал, но на деле лишь беззвучно разевал рот – горло перехватило, и из него не выходило ни звука.

Бабуля в розовой ночной рубашке с топотом ворвалась в кухню. Желто-серые волосы развевались, облепляя лицо, сорвавшийся с них роговой гребень свисал над морщинистой шеей, зацепившись за прядь.

Бабуля улыбалась…

– Рут? – Голос тети Фло, отдаленный, еле различимый среди треска и завывания в трубке. – Рут, это ты? – Тетя Фло звонила из Миннесоты, за две тысячи миль отсюда.

–  Помогите!  – крикнул Джордж в трубку, но вышел лишь какой-то жалкий тихий писк. Словно он дул в губную гармонику, забитую сухой травой.

Бабуля, протягивая к нему руки, шагала по линолеумному полу. Вот она хлопнула в ладоши, потом снова развела руки. Она хотела его обнять. Она ждала этого пять лет.

– Рут, ты меня слышишь? У нас тут гроза только что началась, и я… я почему-то испугалась за тебя, Рут… Я тебя совсем не слышу…

– Бабуля… – простонал Джордж в телефонную трубку. Бабуля уже почти настигла его.

– Джордж? – Голос тети Фло внезапно пробился сквозь шум и треск на линии и звучал встревоженно и громко. – Это ты, Джордж?

Он начал отступать от бабули и вдруг с запоздалым ужасом понял, что в буквальном смысле слова загнан в угол между кухонным буфетом и раковиной и что путь к двери отрезан. Ужас был беспределен и сковал все его члены. Тень бабули уже нависала над ним, и он, наконец обретя дар речи, завопил в трубку, отчаянно и громко повторяя одно и то же слово:

– Бабуля! Бабуля! Бабуля!..

Ледяные руки бабули коснулись его горла. Грязно-серые тусклые глаза впивались в его лицо, лишая всякой воли к сопротивлению.

И тут до него донесся совсем слабый, еле слышный голос тети Фло:

– Скажи ей, пусть ляжет, Джордж. Скажи ей: лежать, и лежать смирно! Скажи, что она должна сделать это твоим именем и именем ее отца. Имя ее приемного отца Хастур! Это имя очень много для нее значит, оно – сила, Джордж! Скажи ей: лежать именем Хастура! Скажи…

Старая морщинистая рука вырвала телефонную трубку из его судорожно сжатых пальцев. Раздался треск – это из телефона выдернули провод. Джордж пошатнулся и медленно сполз по стене, а бабуля наклонилась над ним – громадная грозная туша, заслоняющая собой свет.

И Джордж завопил что было силы:

–  Лежи! Лежать смирно! Именем Хастура! Хастур! Лежать! Лежать!

Холодные пальцы сомкнулись на его горле…

– Ты должна! Тетя Фло так сказала! Моим именем! Именем твоего отца! Ляг! Ле…

…и крепко сжали…

Когда час спустя двор наконец осветили фары автомобиля, Джордж сидел за кухонным столом, на котором по-прежнему лежал раскрытый учебник по истории. Он поднялся, подошел к задней двери и отпер ее. Слева от него висел на стене телефон с оборванным шнуром.

Мать вошла в кухню – к воротнику ее пальто прилип сухой листик.

– Ну и ветер! – сказала она. – Все в поряд… Джордж?.. Джордж, что случилось?

Кровь отхлынула от ее лица, оно исказилось от страха и напоминало клоунскую маску.

– Бабуля… – прошептал он. – Бабуля умерла. Бабуля умерла, мама… – И заплакал.

Она подхватила его, крепко прижала к себе и прислонилась к стене, словно это движение лишило ее последних сил.

– Но… Что-то еще случилось? – спросила она. – Говори, Джордж, что-то еще случилось, да?

– Ветер сорвал ветку с дерева, и она разбила окно, – ответил Джордж.

Мать оттолкнула его, секунду-другую всматривалась в побелевшее, осунувшееся лицо сына. Затем пошла в комнату к бабуле. Пробыла она там минуты четыре, а когда вернулась, в руке у нее был клочок зеленой ткани. Клок, вырванный из рубашки Джорджа.

– Вот это… я вынула у нее из руки… – прошептала мама.

– Я не хочу об этом говорить, – сказал Джордж. – Если хочешь, позвони тете Фло. Я что-то очень устал… Пойду спать.

Она сделала было движение остановить его, но передумала. Джордж пошел в комнату, которую делил с Бадди, и выдвинул печную заслонку – послушать, что будет делать дальше мать. Похоже, она не собиралась говорить с тетей Фло, во всяком случае, сегодня, поскольку у телефона был вырван шнур. Да и завтра тоже вряд ли… у нее получится. Поскольку незадолго до ее приезда Джордж произнес несколько слов на искаженной латыни, нечто вроде жреческого заклинания, и в двух тысячах миль от их дома тетя Фло скончалась от обширного кровоизлияния в мозг. Просто удивительно, как они выходили из него, эти слова. Как удалось вспомнить их. Как к нему вдруг все это вернулось…

Джордж разделся и улегся в постель голым. Заложил руки за голову и стал смотреть в темноту. И по лицу его медленно начала расползаться довольная и одновременно мрачная и злобная улыбка.

Нет, с этого дня все пойдет по-другому…

Совсем по-другому.

Ну, к примеру, Бадди. Теперь Джордж прямо дождаться не мог, когда Бадди вернется домой из больницы и начнет эти свои игры в «китайскую пытку ложкой» и «индейскую веревку»… Днем, на людях, это еще сойдет ему с рук, размышлял Джордж, но вот ночью… Ночью, когда они останутся вдвоем в темноте и дверь будет закрыта…

И Джордж так и затрясся от беззвучного смеха.

Протока

[28]

В те дни Протока была шире, – сообщила Стелла Фландерс правнукам в последнее лето своей жизни, то самое лето, по прошествии которого ей стали являться призраки. Дети слушали, широко открыв глаза, и даже ее сын, Олден, что-то строгавший на крыльце, повернулся к ней. Случилось это в воскресенье, а по воскресеньям Олден не выходил в море, сколь бы высоко ни поднималась цена на выловленных им омаров.

– О чем ты, баб? – спросил Томми, но она не ответила. Она тихо сидела в кресле-качалке у холодной плиты, ее шлепанцы размеренно постукивали по полу.

– О чем она? – спросил Томми у матери.

Лоис только покачала головой, улыбнулась и отправила детей собирать ягоды.

Она забыла, подумала Стелла. Или даже не знала?