Ход черной королевы - Елена Миронова

Настя пожала плечами. Она вовсе не была уверена в словах Тофика. Мальчик, может, и убийца, но не маньяк же, заваливающий всех подряд. Ему нужна Жанна…

Настя схватилась руками за своё лицо. Она только что поняла смысл слов мужа.

— Подожди… А зачем он хочет найти Жанну? Чтобы её убить?

— А как ты думаешь? — упёр руки в бока Тофик. — Уж наверняка!

— Но нам надо её предупредить! — ахнула Настя. — Она в опасности!

— Вот поэтому я и хочу уехать, — вздохнул Тофик. — Мальчик сказал, что если Жанне станет известно о его приближении к ней, то он не даст нам с тобой жизни. Ни нам, ни нашему ребёнку.

— Значит, ты готов пожертвовать сестрой? — поразилась Настя.

— Только ради нас, нашей семьи и нашего будущего ребёнка, — разозлился Тофик. — Мне жаль Жанну, но почему ради неё я должен подставлять себя? Это их дело, её и Мальчика. Вот пусть они сами и разбираются! А мы с тобой должны исчезнуть отсюда, чтобы Мальчик нас не нашёл.

Настя медленно села на диван. Она не собиралась никуда уезжать, и хотела предупредить Жанну об опасности. Трус Тофик сообщил Мальчику, что Жанна уехала в Салоники, буквально несколько дней назад. Конечно, Настя понимала, что он вынужден был это сделать, но вот не могла ему простить того, что он даже не собирался предупредить сестру о появлении Мальчика. Неужели он так запуган? Впервые Насте пришло в голову, что её Тофик не так идеален, как она себе это представляла. Ну что-же, если он боится, то она сделает это за него. Жанна — умная, сильная и хваткая. Если её не застать врасплох, то она сумеет справиться с Мальчиком. Пользуясь тем, что Тофик вышел в другую комнату, Настя схватила записную книжку и телефонную трубку, и закрылась в ванной. Пустила воду, чтобы Тофик не услышал и не помешал ей, и набрала номер греческого телефона Жанны.

ЭПИЛОГ

Свадьба Жанны и Максимилиана Штайнберга была очень скромной. Жанна, в простом белом платье, выдержанном в классическом греческом стиле, и её первый настоящий муж, в рубашке с короткими рукавами и светлых отглаженных брюках, обвенчались в маленькой церквушке. На венчании присутствовала мать Жанны, её бабушка, и Полинка, которую няня держала на руках. Беременность Жанны была практически незаметна, но всё-же Резник периодически любовно поглаживал округлившийся животик жены.

После обряда они направились в небольшой греческий ресторанчик, который любили посещать. Лёгкая, но довольно острая греческая кухня пришлась по вкусу Жанне. Многие блюда по рецептуре были сходными с азербайджанской кухней, которую Жанна очень любила. Она с удовольствием поглощала сыр, овощные салаты, уплетала баранину с грецкими орехами, пила альян, кисло-молочный напиток, который на Кавказе называют айраном, и до сих пор не верила, что это она выходит замуж, это возле неё находится любимый человек, и что всё тяжёлое, страшное и неприятное, выпавшее на её долю, осталось позади. И теперь, после стольких закатов, их ожидает только рассвет. Жанна подумала, что со временем она превратится в упитанную даму, окружённую выводком детей, а поседевший Макс будет выводить всю свою семью в этот же ресторан. Возможно, их дочери тоже будут выходить замуж, используя этот банкетный зал. И это было так ново, так мило и так трогательно, что она счастливо рассмеялась.

Жанна, с букетом цветов в руках, и венком на голове, сидела возле свежеиспечённого мужа, и таяла от счастья. Да, на её долю выпало немало трудностей, лишений и тягот, но они с Максом вместе смогли их преодолеть.

Они жили все вместе в доме Тамары, доставшемся ей от родителей. Домик был двухэтажным, но небольшим, однако ни Жанна, ни Резник, не хотели подыскивать новое жильё, хотя могли себе это позволить. Жанна, которой Резник вернул дарственную на скважину, собиралась её продать, и купить на эти деньги рощу оливковых деревьев, заводик по переработке масла, а оставшуюся сумму положить в швейцарский банк, туда, где лежал капитал её матери. У Резника тоже оставалась крупная сумма на тайном счёте, о котором никто не узнал. Конечно, миллионером он уже не был, однако же и нищим — тоже. Вдобавок Тамара оказалась очень обеспеченной женщиной. Так что за своё будущее и будущее своих детей они могли не волноваться.

Жанна вспомнила, как месяц назад Макс появился в её доме. Она чуть с ума не сошла от счастья, сначала даже решила, что он ей мерещится.

— Прости меня, — тихо попросил он, подойдя к ней вплотную. — Я был не прав.

Жанна знала, как тяжело такому человеку признавать свои ошибки. И не стала выдерживать характер, заставлять его ползать перед ней на коленях и молить о прощении. Она просто бросилась ему на шею.

А следующий вопрос, который он ей задал, поверг её в изумление.

— Почему ты бросила моего сына? — тревожно глядя на неё, спросил он. — Почему, если у вас всё было хорошо? Скажи мне правду: ты его тоже пыталась использовать?

Жанна задумчиво вгляделась в его лицо. Ей стало ясно, почему он так тревожится. Ведь, если она сначала использовала его сына, а потом и его самого, он уже не сможет доверять ей. И ничего у них не получится.

Она взяла Макса за руку и рассказала ему всё. Начиная от знакомства с Павлом, страшной смерти её отца, предательства и вероломства Мальчика, и заканчивая своим возрождением. Они проговорили несколько часов, и, когда Жанна закончила, то почувствовала себя значительно легче. Она ещё никому не рассказывала всё, что с ней произошло. Теперь, когда она переложила груз своих воспоминаний на Макса, то ощутила волнение человека, в очередной раз начинающего новую жизнь. Она действительно очистилась от прошлого, и почувствовала в себе силы забыть его. Забыть то, что часто не давало ей спать, забыть свой страх, свою ненависть, свою злость, отравляющую душу и сердце. Жанне вдруг захотелось стать обычной женщиной, живущей рядом с любимым человеком и воспитывающей детей. Захотелось больше никогда не брать в руки оружия, и навсегда забыть о всех своих навыках, которые в мирной жизни ей не пригодятся. Она даже не стала спрашивать Резника, каким образом он нашёл её, и каким образом ему удалось сбежать. Ей это знать было вовсе не обязательное. Главное — что он рядом с ней, а всё остальное — неважно. Макс целыми днями занимался рисованием, он купил большой мольберт, запасся красками, карандашами, бумагой. Часто они с Жанной ездили в живописные места, коих в Греции не сосчитать, и она ему порой позировала на развалинах древних храмов либо на фоне греческих скульптур. Они любили друг друга, они ждали ещё одного ребёнка, у них была семья, и всё было просто чудесно.

Её воспоминания прервала Камилла Аскеровна. В сумасшедшем платье от Вивьен Вествуд, синем, аляповатом, с ярко-розовыми огромными цветками и огромным жабо, и в той самой эксклюзивной шляпе с фруктами, которую Жанна всё-же была вынуждена купить, чтобы уладить скандал, она походила на эксцентричную миллионершу.

— Я сотку вам ковёр, — с довольным видом сообщила она внучке. — Хотела сделать это ещё к той свадьбе, но…

— Бабушка, — укоризненно произнесла Жанна. Она не хотела портить себе настроение воспоминаниями. — Тебе уже 85 лет, должна понимать, что в такой день просто некорректно говорить о другой свадьбе, которой так и не было!

— Яйца курицу не учат, — назидательно подняла палец старушка. — Вот мой подарок, только он ещё пока не оформлен как следует!

Она показала на большую сумку с мотками разноцветных ниток.

— Ну, может, к свадьбе Полины ты его и соткёшь, — засмеялась Жанна, обнимая Камиллу Аскеровну. — Ну и зачем ты собралась дарить мне ковёр? Куда удобнее было бы что-нибудь спереть в дорогом магазине, да, бабуля?

— А, по-твоему, откуда я взяла эти нитки? — обиделась Камилла Аскеровна. Но тут же, сообразив, что проговорилась, замахала руками.

— Шучу, шучу! Молодые, горько! — задорно крикнула она, стараясь отвлечь внучку от собственного прокола. Жанна махнула на неё рукой и прильнула к Резнику. В этот день она не собиралась ни на кого ругаться, в конце концов, не так уж часто выходишь замуж!

Жанна научилась ни о чём не жалеть, но вот одного момента ей избежать не удалось: она всё ещё жалела о том, что не наказала Мальчика. Она уже приучила себя жить мирной жизнью, но забыть совершённое Мальчиком Жанна всё-таки не могла. В последние несколько дней она думала о нём всё чаще и чаще, и сердце её тревожно билось, не давая покоя.

Звонок Насти обрадовал её. Вот почему она думает о Мальчике — она чувствует его приближение, словно зверь, чующий другого зверя. Жанна точно знала, что именно она должна сделать, чтобы избавиться от своего звериного чутья, и готовилась к этому.

Асланбек устал. Он чувствовал эту усталость, и хотел от неё избавиться, но это было невозможно. Во всяком случае, пока. Потом, чуть позже, скорее всего, он почувствует головокружительную лёгкость, которая и будет сопровождать его всю оставшуюся жизнь, но это будет потом. А сейчас ему нужно взять себя в руки и идти до конца. Он слишком многое поставил на карту, чтобы найти Жанну, и отступать уже некуда. Да он и не хотел. Всё это время он жил с одной целью: увидеть её. А сейчас ему хотелось и другого: ему хотелось увидеть её, униженную, молящую о прощении, целующую ему ноги. Но он её простит только в одном случае: если отнимет жизнь у всех дорогих ей людей. Только тогда он пощадит её, и возьмёт с собой. А для этого Жанна должна сама отправить на смерть всех живущих в этом доме. Вот такой вот изощрённый план был у Асланбека, он его пестовал длинными одинокими холодными ночами, когда был вынужден скрываться ото всех, голодать, когда ему было негде жить и вдобавок он знал, что за ним охотятся люди Шахида. Да уж, а он-то думал, что они всю жизнь проживут так, под чужими именами, мужем и женой. Он даже готов был полюбить это отродье, дочку Павла Резника, лишь бы Жанна ничего не заподозрила и оставалась с ним. Но увы, она очнулась от своей спячки и всё вспомнила.