Сын пламени - Айше Лилуай

 - Покойся с миром, вассал моего вождя, - шепнул провидец. – Боги простят тебя за то, что, умирая, ты сделал доброе дело…

 На мгновение зажмурившись, Альдер подскочил на ноги и стремглав бросился к просыпающемуся Балгушу. Вождя в городе нет. Значит, к Альфе…

 На рассвете Алькаол пал. Будто со страхом выглянув из-за горизонта, солнце увидело на месте красивого городка, которым много лет любовалось, лишь картину страшного побоища: разрушенные до основания крепостные стены, сожженные дома, тела павших воинов обеих сторон… И испугалось, спряталось за облаками, и только тонкие лучи его, находя путь среди зыбкой белой пелены, дарили тепло холодной от смертей земле. Сколько же греющих ее жизней, сколько душ покинуло поднебесный мир в эту ночь…

 Женщин, детей и стариков люди Кальхен-Туфа погнали на запад, прочь с тех земель, что раньше звались восточным Фистамандом. Полсотни воинов под началом Ламры остались на месте сечи, чтобы отыскать тяжелораненых и с почестями похоронить погибших. Остальных же Рагхан повел в Балгуш, вздыхая про себя: слишком много потерь. Слишком много жен, не сомкнувших глаз всю ночь, так и не дождутся своих мужей, слишком много будет слез…

 Но никто из них не посмотрит на него со злобой. Они просто будут улыбаться и вытирать руками мокрые глаза, когда воины провозгласят: «Да здравствует народ людей! Да здравствует наш вождь!» И долго будут восхвалять его, Рагхана, за еще один загубленный город. За еще одно преступление…

 Добрая половина уставшего, потрепанного войска постепенно отделилась от основной части, разбрелась по мелким деревням, разбросанным вдоль океанского побережья. Иные опередили вождя, спеша осчастливить родных, и вскоре уже великий Кальхен-Туф медленно и понуро брел позади всех. Пока голос, ненавистный, заставляющий вздрагивать и дрожать от злости и волнения одновременно, не окликнул его:

 - Рагхан!

 Он встал как вкопанный. Не глядя, бросил:

 - Чего тебе?

 - Надо поговорить.

 - Не собираюсь с тобой разговаривать. – Сжав кулаки, вождь продолжил путь, но Сильфарин преградил ему дорогу.

 - Да слушай же, ты! Боги желают, чтобы мы с тобой сразились в личном поединке.

 Внутри все подпрыгнуло и сжалось, чтобы в следующий миг взорваться упоением. Кожа лица будто загорелась.

 - Надеюсь, ты понимаешь, Сильфарин: это – все, чего хочу! Больше всего на свете.

 - Да неужели? – издевательски изогнул брови сын Рунна.

 И рассмеялся, а Рагхану дико захотелось ударить его по лицу, но вождь сдержался, только скрежетнув от ярости зубами. Нет, всю свою ненависть к врагу он оставит на потом, чтобы выплеснуть ее в решающий час такой желанной битвы.

 - Теперь ты видишь, сын Рунна: не один только Эйнлиэт хочет нашей вражды.

 - Я вижу лишь одно, Рагхан: вижу перед собой сильного, но глупого человека, который живет одной безумной жаждой доказать себе, что он не достоин ни счастья, ни света. Так нелепо, не правда ли?

 Рагхан не успел ответить. Он ощутил неладное обветренной кожей на правой скуле, кончиками пальцев. Знакомый могильный холод сковал нутро. Уж кто-кто, а вождь людей знал, от кого исходит такая пугающая ледяная сила. Мгновение – и он развернулся лицом к западу, почти позабыв о Сильфарине рядом с собой, и увидел: со стороны равнины Фистаманда к ним стремительно приближался, стелясь по холмам, черный туман, и в недрах его копошилось нечто живое.

 - Что за черт? – негромко выругался Сильфарин, становясь бок о бок с Рагханом.

 Где-то в десятке шагов от молодых людей ползущее нечто остановилось, замерло… и начало развеиваться по ветру. Оттуда, из сердца распадающегося облака, ринулись вперед живые люди из плоти и крови, с искаженными яростью лицами, с тускло мерцающими кривыми клинками. Рагхан отшатнулся, выхватывая меч. Это были люди его племени… или уже нет.

 - Смерть самозванцу! – выкрикнул один из нападающих, первым занося изогнутый ятаган.

 Вождь принял удар, заглядывая в глаза мятежника, и содрогнулся, понял вдруг: они безумны, и это Он, Хозяин, завладел ими. Но зачем?.. Эх, если бы не то нападение двух предателей двумя днями ранее, не так легко поверилось бы Рагхану в правдивость всего происходящего. Впрочем, ему итак начало казаться, что мир окончательно сошел с ума.

 Они не могли меня предать, не могли. Это все Эйнлиэт…

 Все это вихрем пронеслось в голове вождя, а в следующее мгновение он понял, что на выручку ему подоспели преданные воины, не успевшие вернуться в город. Оттолкнув противника, Рагхан сделал молниеносный выпад, и лезвие меча насквозь пробило худое тело. Человек захрипел, а вождь выдернул окровавленный клинок, передернув плечами от отвращения к самому себе. Убить соплеменника… Нет, сейчас нельзя думать. Ни о чем, кроме схватки.

 Лишь краем глаза он отметил смятение своих воинов, осознавших, что их предали бывшие друзья. Но, видя, что вождю грозит смертельная опасность, они забыли о прежнем единстве человеческой расы и с яростными криками бросились вперед. Один из этих несчастных бойцов заслонил своей грудью Рагхана, принял на себя страшный удар – и мешком упал на снег.

 - Мой вождь… - простонал перед смертью этот храбрый паренек.

 Рагхан быстро присел, чтобы закрыть ему глаза, а потом с новой силой, с новой злобой кинулся на врагов. Теперь, когда он увидел смерть и кровь, легче было назвать убийц врагами.  И ненавидеть было легче. Ведь это ты, ты сам, учил меня ненависти, Хозяин. Что ж, хоть теперь я могу сказать тебе горькое «спасибо» за это.

 Горькое…

 При воспоминании об Эйнлиэте Рагхан ощутил внутри себя огонь такого бешенного, ледяного, ядовитого гнева, что на краткое мгновение забылся, пропустив удар врага. К счастью для вождя, предатель в спешке промахнулся, и острие длинного кинжала оставило лишь глубокий порез вдоль всего правого предплечья. Отдернув руку, Рагхан перебросил оружие в левую ладонь и тут же опять встретил натиск мятежников, чувствуя себя жутко неловким и медленным. Могучий и длиннобородый воин с хищным огнем в маленьких темных глазах бросился к нему с топором, но в самый последний момент был остановлен быстрым и точным ударом легкого и изящного меча.

 Резко крутанувшись, спаситель высвободил клинок и оказался лицом к лицу с вождем.

 - Это был первый раз, - низко выдохнул Сильфарин, белый, как земля вокруг. – Первый раз, когда я убил разумное существо.

 Только первый… А он, Рагхан, уже много лет назад сбился со счета.

 - Мой вождь! Мой вождь! – Рядом внезапно появился Удно.

 Здоровяк схватил Рагхана за локоть и потянул за собой – за спины защитников. На лице парня читалось беспокойство.