Метаморфозы: таракан - Александр Турбин

— Барр Бравин, если мастер битвы не ошибся, мы должны были догнать посланное в Маинваллир пополнение еще вчера. Дороги развезло, и они со своими телегами должны были застрять тут надолго. Но их нет, и это меня беспокоит. Думаю, мы ищем мышь не в той мышеловке.

Бравин смахнул каплю вновь начинавшегося дождя с лица и набросил капюшон плаща. Пусть он был и не таким глубоким, как у его сопровождающих, но специально обработанная ткань неплохо отталкивала воду. Старший же продолжил:

— Чтобы пройти здесь пять дней назад, отряд должен был выйти из Иллиона за несколько дней до битвы у переправ. И это при условии, что они шли без отдыха. При хорошей погоде и по хорошим дорогам.

Бравин удрученно покачал головой. Он устал таскаться по осенним дорогам, мокнуть под бесконечными дождями и трястись в седле. И все это вместо любой мало-мальски полезной работы, ради какого-то человека. Если бы было известно точно, что он жив, а то его прах уже давно могли развеять похоронные команды. Даже для него это было уже слишком. Когда семь Алифи тратят шестидневку за шестидневкой на поиск одного человека.

— Ты хочешь сказать, что нас обманули? Но кто посмел? Оллиолан? Этот дутый пузырь, которым вертит собственная жена? Ллакур, он — посмешище всего Куарана, и он же единственный, кто этого не замечает. Может он и неплохой мастер битвы, вполне допускаю, хотя происходящее здесь заставляет усомниться и в этом. Но представить Олли интриганом? Нереально. Ты хочешь меня убедить, что мышь пытается перехитрить лису? Да и зачем?

— Завтра мы увидим стены Маинваллира, и узнаем все точно, но я уверен, что в этом отряде Мора нет. Сознательно нас обманули, или произошла ошибка, я не могу знать, а гадать не буду.

— Ладно, Старший. Я тебе верю. Завтра мы должны попасть в крепость, там командует дочь Владыки, и не встретиться с ней, находясь так рядом, я не могу, Владыка Энгелар не простит. Так что завтра и узнаем, что произошло. Люди отрастили крылья, или мы с тобой утратили хватку. Что-то странное происходит вокруг. Идет чья-то игра, а мы не видим и не понимаем большую часть ходов. Такое ощущение, что значение этого эксперимента или мы недооцениваем, или переоценивают другие.

Старший дал знак остальным Карающим, и Второй с Четвертым умчались дальше по дороге.

— Будет очень трудно пробраться в город, барр Бравин. Но еще труднее будет оттуда вырваться. Мы рискуем остаться там надолго вне зависимости, найдем ли мы нужного человека или нет.

Бравин устало расправил плечи и похлопал свою лошадь по шее.

— Я знаю. Я знаю…

— Это была глупость, Шин То. Нельзя атаковать ничего не зная о противнике.

— Кого ты назвал противником? Пригоршню ничтожных? И как ты разговариваешь с сыном Вождя, старая развалина. Если бы не твоя трусость мы бы их дожали.

— Если бы я не протрубил отход у нас больше бы не было воинов, Шин То. Вообще.

— Плевать на воинов. Воины живут, чтобы умирать. Теперь воины живы, но мне придется возвращаться к отцу с позором.

— Не стоит никуда возвращаться. Мы уничтожим их всех, только не надо торопиться, нужно подумать. Это ташхи воюют одной силой. Мы — шарги. А шарги воюют умом.

— Хорошо, только в следующий раз я поведу воинов сам. Лично.

— Я не могу на это пойти, Шин То.

— Не можешь? Старик, у тебя голова может быть или на твоих плечах или в моем мешке. Я поведу атаку сам. А теперь так и быть, иди думай.

Глава 18. День шестьдесят третий. Неделя приятных неожиданностей

Одна голова хорошо, а две — шутка патологоанатома.

К холмам вышли, когда начало смеркаться. Свернули к первому же из них и на его вершине стали обустраивать лагерь. Шарги остановились в степи, но все также в пределах видимости. Развели костры и затянули заунывные песни.

На эту ночевку лагерь организовывали особенно тщательно. Лошадей распрягли и стреножили в центре. Телеги растащили по краям — какие-никакие, а препятствия для противника. В проходах между телегами вкопали копья наконечниками наружу. Выставили дальние секреты. Логор распорядился учетверить караулы. Пока размещались, пока ели на скорую руку приготовленную еду, стало совсем темно. Песни в лагере шаргов стихли. Костры потушили и они, и мы. Зачем упрощать противнику работу? Ночь была безлунная, темно, хоть глаз выколи. Как собирались искать лагерь и сменять друг друга секреты — ума не приложу.

Горячка боя и марш-бросок выжали все силы. Добавить к этому последующую организацию лагеря, которая была возложена на мои широкие плечи. Да проверку караулов, должность обязывала, благо секреты выставлял сержант наших разведчиков. В общем, должен был упасть замертво и проснуться дня через три. Это при хорошем раскладе. Но сон как обычно не шел. Трудно заснуть, если знаешь, что там, в ночи бродят вокруг лагеря несколько сотен желающих нанизать твои части тела на бусы. Вообще, спать, зная, что твои уши уже давно посчитаны и поделены, а может уже и в карты проиграны — не лучшая перспектива. Постоял в ночи. Послушал шорохи. Напредставлял страстей. Опять пошел в палатку. И так несколько раз. Прикорнул под утро, и тут же разбудили. Поднимались еще затемно. Стараясь не шуметь, хотя проку в этом я не видел. Даже если враг и не заметит, скрыть продвижение такого отряда невозможно, а от лошадей, опять-таки не убежишь. И пару лишних часов здесь роли не играли. Но Логору виднее.

Собрались. Посчитались. Одного секрета на месте не было. Небольшое пятно крови, вот и все свидетельства чего-то, что произошло ночью. Положили на телеги раненых, которые умудрились в полном составе пережить ночь, и двинулись дальше.

Шарги подтянулись через несколько часов. Сначала группа показалась справа, потом обнаружились всадники слева и сзади отряда. Рорка взяли нас в полукольцо и сопровождали — неспешно, целеустремленно, настойчиво. Ветер доносил ржание лошадей, обрывки брошенных на незнакомом лающем языке приказов. Сначала идти было неуютно. Потом идти было странно, потом страшно. О том, чтобы снять железо с тела не могло идти речи. Шли в полной выкладке, с оружием в руках, завязав скарб в баулы за плечами или погрузив на телеги. Идти было тяжело. Железо тянуло к земле, поддерживать скорость стало все сложнее. Пот застилал глаза, одежда промокла насквозь, и до того не лучшее настроение стало отвратительным. Люди поминутно оглядывались, ломали шаг, наталкивались друг на друга.

Дальше — хуже. Правая группа шаргов, нарушив хрупкое спокойствие, атаковала центр нашей колонны, где размещались телеги, стрелки и несколько полных шестерок копейщиков для прикрытия. Колонна моментально встала, в центр побежали подразделения из головной части — медленно, слишком медленно. Лучники дали навесной залп, практически весь ушедший в молоко — слишком рано. Остановить нападавших не удалось, и рой стрел ушел в нашу сторону. Редкие крики боли и глухие звуки падающих в грязь под ногами тел сплелись со звенящим цоканием столкнувшихся с преградой наконечников. Продолжать схватку шарги не стали, ушли на резвых лошадях из зоны поражения, и на миг показалось — все. Нет. Атаковала группа Рорка с левой стороны колонны. Снова нестройный залп, возможно, удачнее первого, но все равно практически бесполезный. В этот раз враги прорвались к самой колонне, зарубили нескольких растерявшихся копейщиков, нанесли прицельный залп в лица бегущих на помощь людей и умчались обратно. Единственной причиной, помешавшей шаргам разорвать нашу колонну на две неравные части, стали плотно расположенные телеги, блокирующие дорогу. Да и численность группы всадников была недостаточно велика для того, чтобы надеяться на успех атаки.