Тайны пропавших экспедиций - Сергей Ковалев

На следующий день «Слава России» вышла в море и через две недели достигла Капитанской гавани на Уналашке. Спустя день сюда же прибыл «Черный Орел» с отрядом Галла и началась подготовка к зимовке. Зима оказалась на редкость суровой.

Уже в конце декабря среди русских моряков появились первые больные цинготной болезнью. В середине января 1792 года этой болезнью страдало уже 23 человека. Однако Сарычев не оставлял исследовательскую работу и более 2 зимних месяцев изучал остров Уналашка. Когда же он вернулся из похода, выяснилось, что 11 матросов со «Славы России» и 3 с «Черного Орла» умерли от болезни и были похоронены рядом с зимовочным лагерем. Только в апреле, после появления на небосклоне солнца, больные цингою стали поправляться и быстро восстанавливать здоровье.

19 июня оба русских корабля пришли в Петропавловскую гавань.

Первый главный правитель русских поселений в Америке Александр Баранов на трех судах перешел от острова Кадьяк к острову Ситка и в 1799 году основал здесь Архангельский поселок — крепость Ситка. Русские моряки здесь перезимовали и вернулись на остров Кадьяк. В поселке оставлена группа добровольцев из судовых команд. В 1803 году им на смену была направлена промысловая партия. Новая смена выяснила, что год назад поселок на острове Ситка, который возглавляя Василий Медведников, был сожжен индейцами во главе с тойоном Скаутлельтом, среди которых были переодетые пираты под предводительством Барбера, пришедшего сюда на корабле «Юникорн». Практически все русские казаки, пушкари и промышленники были перебиты, женщины и дети уведены в плен. Единственным уцелевшим русским стал скотник Абросим Плотников, который в момент штурма работал в лесу.

Баранову пришлось организовывать новую судовую экспедицию, которая построила на месте сожженного поселка Ново-Архангельскую крепость и доставила сюда новый гарнизон.

Одновременно с истреблением русского гарнизона в Ситке индейцы напали на промысловую партию Урбанова в Кенайском проливе и перебили более 90 русских промышленников и алеутов. В 1803 году в разных местах Аляски было перебито более 200 русских поселенцев.

В 1804 году при обратном взятии крепости Ситка погибло несколько русских моряков и солдат–алеутов, которые похоронены в братской могиле.

В «Морском Сборнике» № 9 за 1861 год помещена статья священника Аргентова под заглавием «Северная Земля», рассказавшего, что издавна на берегах Ледовитого моря, от Шелагского мыса до Чукотского Носа, существовала легенда: мол, на севере за океаном лежит земля, куда весной летят многочисленные птицы и на которой живут русские. Причем ее рассказывают в двух вариантах: один рассказывают потомки казаков, другой — чукчи. Единство этих рассказов в том, что некогда архангельские раскольники с семействами уплыли в море искать убежища в необитаемых землях. Буря занесла их далеко на восток, и потом они пристали к неизвестному острову на Ледовитом океане, где и жили на момент появления журнальной статьи.

Вместе с тем есть доказательства, что архангельские промышленники бывали на Новосибирских островах задолго до их официального открытия. Так, на острове Котельном следы пребывания землепроходцев были обнаружены в XVIII веке: позеленевший медный котел, остатки какого‑то деревянного судна и заготовленные дрова. В 1809—1811 годах якутский мещанин Санников, ездивший на Новую Сибирь для отыскания мамонтовых клыков, нашел там могилу со старым крестом, которая, судя по надписи на перекладине, относилась к XVII веку. Рядом с могилой лежали нездешние вещи, в том числе и необычные нарты, которые сделали железными инструментами в стране, где мало хорошего леса, но есть тюлени и олени. Неподалеку находились развалины четырехугольного рубленого зимовья. Получалось, что Санникову удалось найти стоянку одного из русских промышленников, начинавших освоение Северо–Восточной Азии.

На следующий год Санников расширил исследуемый район и обнаружил еще несколько могил и судовое днище, которые прямо указали, что здесь были похоронены архангельские поморы, попытавшиеся пробраться на Шпицберген, но бурей и льдами унесенные в море Лаптевых. Есть версия, что он обнаружил зимовку пропавшей без вести экспедиции Реброва, которая в 1652 году пыталась исследовать земли севернее реки Яны.

Хотя плавания к Новой Земле проводились несколько столетий, но ее морских карт не существовало, если не считать карты Маточкина Шара, сделанной Федором Розмысловым. С целью восполнения этого пробела в 1819 году русское правительство поручило лейтенанту Андрею Лазареву возглавить экспедицию и произвести опись всего южного побережья Новой Земли, а также попытаться обойти ее северную оконечность.

Андрей Лазарев родился в 1787 году и был родным братом первооткрывателя Антарктиды Михаила Лазарева. После окончания Морского корпуса в 1804 году он был произведен в мичманы, и 6 лет участвовал в боевых действиях русской эскадры в Средиземном море. В 1812—1814 годах на корабле «Борей» находился в плавании у берегов Англии и Голландии.

Для полярного похода в 1819 году Лазареву был передан конфискованный английский бриг «Кэтти». Русские моряки переименовали его в «Новую Землю» и направились на восток.

Но экспедиция закончилась полной неудачей. Лазарев не сделал ни одной высадки на архипелаг и, даже не начав съемки берега, отправился обратно. К этому времени практически вся его команда заболела цингой, и прежде, чем «Новая Земля» вернулась в Архангельск, три матроса скончались и были похоронены по морскому обычаю.

Летом 1833 года Пахтусову удалось на карбасе «Новая Земля» произвести опись юго–восточного берега Новой Земли. Из‑за сильных штормов и цинготной болезни среди моряков экспедиции не удалось вернуться в Архангельск, а пришлось зимовать в губе Логинова (пролив Карские ворота). По другим данным, — на восточном берегу полуострова Стодольского. Здесь они нашли 4 могилы членов семьи самоедского промышленника Мавея.

По данным П. Башмакова — советского исследователя истории жизни русского мореплавателя П. Пахтусова, на востоке полуострова Стодольского команда баркаса «Новая Земля» нашла поморский карбас и развалины избы, возле которой лежали два человеческих черепа и несколько человеческих костей. В избе были найдены небольшой медный и два железных котла, ложа от ружья, немного пороха и несколько оленьих шкур. По этим вещам было предположено, что найдено зимовье самоеда Мавея.

В 1823 году этот ненец вместе со своей семьей и родственником Воептой, обеднев из‑за падежа оленей, перебрался на Новую Землю, чтобы здесь промышлять морского зверя и диких оленей. Но осенью Воепта уехал на материк, а Мавей остался на острове с сыном и тремя женщинами. Так как следующим летом Мавей не появился на материке, то Воепта сам отправился к Карским воротам. «Придя к зимовью, — позже расскажет Пахтусов, — он был поражен ужасным зрелищем: два женских трупа лежали в избе, подле них выделанная медвежья шкура, половина которой была съедена; на дворе неподалеку от избы, лежали истлевшие трупы сына и внучки Мавея; самого же Мавея нигде не нашли». Позже выяснилось, что сам ненец Мавей погиб на охоте, а его семья — от угара или холода в избе.

Однако истинные причины их гибели неизвестны и сегодня.

В этом же путешествии, 18 августа 1833 года, на берегу губы Староверской (вблизи реки Маточки) Пахтусов нашел ветхую промысловую избу, 4 разбитых поморских карбаса и несколько могильных крестов.

Через три дня экспедиция потеряла служителя Николая Рудакова, которого по флотскому обычаю похоронили в море.

В марте 1835 году на шхуне «Кротов» и карбасе «Казаков» подпоручик корпуса флотских штурманов Петр Пахтусов и кондуктор корпуса флотских штурманов Август Циволька занялись описными работами пролива Маточкин Шар и восточного новоземельского побережья к северу от Матшара.

В апреле—мае 1835 года от простудной лихорадки и цинготной болезни умерли матрос Андрей Самсонов и вольнонаемный мастеровой Максим Постников. В июне, с наступлением теплого времени и появлением в окрестностях зимовья дичи, здоровье заболевших зимовщиков значительно улучшилось и Пахтусов приступил к исследованиям района Маточкина Шара.

Но 21 июля карбас был раздавлен льдом у западного берега острова Верха, причем погибла часть провизии и снаряжения. Мыс, близ которого это произошло, Пахтусов назвал мысом Крушения. Осматривая остров, Пахтусов нашел здесь обломки двух карбасов, несколько могильных крестов и большую могилу. По остаткам истлевших бумаг удалось установить, что здесь лежит до 15 безымянных поморов, неизвестно когда сюда несчастно попавших. По всему было видно, что эти негостеприимные берега стоили жизни многим поморам. Возможно, именно эта бухта в старину называлась бухтой Охальной (Горбовы острова). В начале августа 1835 года на одном из Южных Крестовых островов (иногда их называли Братаны) Пахтусов обнаружил два опрокинутых карбаса и могилу моряков.